Постепенно разгребались завалы. Завоеватели не собирались встречать зиму в разоренном городе и ломать себе ноги, пробираясь через руины. Иногда в завалах находили людей, чаше мертвых, но случалось, что и живых. В тех случаях, когда солдаты приходили к выводу, что найденный человек сможет выжить, горожанина лечили и кормили, пока он не вставал на ноги. Обреченных тут же добивали и хоронили.
К новому облику Ахена со временем можно будет привыкнуть, как привыкаешь к увечью близкого человека и перестаешь замечать, что у того нет одной руки или выбит глаз, подумал Синяка, сворачивая с Торговой на Малую Колокольную улицу.
На углу громоздились развалины большого храма, где во время осады находился пороховой склад. Посреди них, как зуб, торчала чудом уцелевшая колокольня. У ее подножья возились люди с «Черного Волка». Они разбирали рухнувшую храмовую пристройку, где когда-то торговали книгами и амулетами. Бракель предполагал найти там оружие.
Заложив руки за спину, Синяка остановился чуть поодаль. Солдаты работали быстро, слаженно, не тратя лишних слов, и Синяка позавидовал им. Один из них поднял голову и крикнул:
– Помог бы лучше!
Оценив справедливость упрека, Синяка шагнул было вперед, но вдруг над его ухом прозвучал негромкий голос:
– Стой.
Синяка обернулся. Невесть откуда взявшийся Хильзен легко спрыгнул с обломка каменного здания.
– Не ходи, – повторил он. – Это ребята с «Черного Волка», ими командует бравый вояка по имени Бракель, вот он пусть и разбирается. Незачем «Медведю» облегчать волчарам жизнь.
Синяка знал, что между двумя завоевательскими дружинами существует давнее соперничество и потому не стал возражать Хильзену. Он остался стоять в стороне, наблюдая за тем, как постепенно открывается вход в подвал. Ему хотелось лечь на живот и заглянуть в темноту, где кто-то начал бормотать глухим голосом, но он не знал, как посмотрит на такую выходку Хильзен.
Наконец, последний, самый большой камень откатили в сторону, и тот солдат, что окликнул Синяку, плотный русоволосый парень с усталым лицом, крикнул, наклоняясь над черным зевом подвала:
– Тут есть кто?
Из подвала донесся шорох, потом неверные шаги и, наконец, показалась рука, цеплявшаяся за обломки кирпичей. Рука была мужская – широкая, крепкая, с красными пальцами. Затем, так же мучительно и трудно, нащупала опору и вторая рука. Через секунду показалось лицо – угрюмое, заросшее черной бородой. Человек зажмурился от яркого света. Его шатало, и он с непроизвольным стоном привалился к стене. Завоеватели хотели взять его под руки, чтобы помочь выбраться наружу, но он яростно оттолкнул их.
– Смотри-ка, – протянул парень с русыми волосами.
Чернобородый оскалил зубы и произнес несколько фраз. Синяка съежился: недавний узник богохульствовал. Не говоря уж о том, что в приюте жестоко наказывали за богохульные слова, Синяка глубоко и искренне почитал богов.
Чернобородый все не мог угомониться. Он ругался, плевал себе под ноги и сквернословил не переставая. Сил у него было немного и плевался он слабо, так что слюна текла по бороде. Внезапно он побелел и схватился за сердце. Шатаясь, он прислонился к остаткам стены и начал часто и мелко дышать ртом.
– Ему плохо, – сказал Синяка Хильзену, но не двинулся с места.
– Выживет, – отозвался Хильзен.
Чернобородый постепенно приходил в себя. Видимо, боль отпустила его, и теперь он сидел на камнях, обессиленный, и только глаза у него злобно горели.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
