Когда я завожу с человеком спор, мой противник обречен. Я умею балансировать на тонкой грани правды и вымысла, имею тысячу аргументов «за» и «против» любого доказываемого тезиса, а потом могу с легкостью менять убеждения и поддерживать любую из спорящих сторон, не погрешив при этом ни на йоту против истины, которая, как известно, понятие изменчивое и сложное. В моей голове заключена огромная библиотека из воспоминаний многих людей – выдающихся деятелей разных эпох. Даже ничего больше не прибавляя к этому собранию, я могу бесконечно перебирать мысли и чувства ставших частью моей натуры личностей. Иногда мне приходилось принимать решения, обрекавшие на смерть тысячи людей. Я не раз получала крупнейшие премии в мире по литературе и искусству. Меня неоднократно насиловали, но и я насиловала тоже. Я участвовала во многих войнах, поддерживая одну и другую противоборствующие стороны одновременно. Я была жестока и неразборчива в выборе жертвы, как средневековая чума, но временами я ради разнообразия изображала святую, и тогда я беззаветно отдавала все свое существо и накопленные душевные богатства делу помощи бедным, сирым и убогим. Я одновременно фанатичная мусульманка и сионистка со склонностью к террору. Я проститутка, я отец, я мать, я ученый, сделавший открытия, достойные Нобелевской премии.

Ну и конечно, я подлинный летописец сменявшихся на моих глазах эпох, человеческих нравов и судеб. И я не просто незначительная глава в книге жизни. С самого своего рождения я не менее постоянна, чем само Время. И если случится грандиозная катастрофа, и время прекратит свой 6eг, тогда уйду и я вместе со временем, поскольку время и я неразделимы.

Теперь, надеюсь, вы понимаете, насколько ничтожны вы по сравнению со мной? В книге моей судьбы на вас жалко тратить строку, а не то, что целую главу. Поймите, вы не более чем междометие – некий неоформившийся вскрик, который возникает, живет и умирает на протяжении крохотного отрезка времени, достаточного лишь, чтобы досчитать до единицы.

Роберт поцеловал Рейчел, а потом провел пальцем по влажному алому пятну, испачкавшему блузку у нее на груди.

– Что случилось?

– Ты помнишь Лэнга и Росс?

– Да, – кивнул Роберт.

– Так вот, они совершили фатальную ошибку.

– И что же?

Рейчел кровожадно осклабилась:

– Они за нее расплатились – вот что.

Лаура нервно сглотнула. Пока Рейчел принимала нежданных посетителей, она слушала рассказы Роберта. Его байки о бессмертии звучали весьма забавно, но при этом весь его облик дышал искренностью, которой Лаура раньше за ним не замечала. Ей захотелось принять его целиком – со всеми недавно появившимися странностями и амбициозностью. Она. была бы рада выполнить любую его прихоть, но поверить в его россказни не могла. Это было выше ее сил. Между поцелуями и охватившими ее приступами отчаяния, связанными с обещанной Робертом скорой разлукой, Лаура все же ухитрялась думать и оценивать сложившуюся обстановку. И она пришла к выводу, что не в состоянии правильно истолковать слова и поступки Роберта. Она пыталась найти рациональное зерно в его рассуждениях, но так и не смогла это сделать на протяжении всего разговора с Робертом.

Когда Лаура решила в последний раз попробовать упросить Роберта не спешить с разрывом и подумать об их совместном будущем, молодой человек неожиданно замкнулся и замолчал. Даже когда появилась Рейчел, он продолжал усиленно о чем-то размышлять и настолько увлекся, что на некоторое время перестал воспринимать окружающее.

Лаура дрожащими пальцами потянулась за сигаретой. Роберт все еще обнимал Рейчел, и девушке – пусть с неохотой – пришлось признать, что эти двое – великолепная пара. Вокруг них распространялся странный золотистый свет, напоминающий сияние ауры. Они представляли собой два превосходных образчика человеческой породы, объединенных общей кровью, струившейся у них в жилах. Их сверкающие глаза были одновременно безжалостными и прекрасными, ледяными и страстными в равной мере. Лауру они пугали, но она не могла не восхищаться ими.

Вряд ли какое-либо живое существо могло сравниться с ними. Они были само совершенство – два прекрасных хищника. Два лощеных, блистательных дикаря.

– Дорогой, я хочу, чтобы ты овладел ею. Это будет тебе мой свадебный подарок, – произнесла Рейчел, обращаясь к Роберту.

Роберту, который был погружен в собственные мысли, показалось, что он ее неправильно понял.

– Что ты хочешь этим сказать?

Рейчел повернулась к Лауре и сказала:

– Я некоторое время наблюдала за вами и пришла к выводу, что вы… так сказать… не только друзья.

Ни Роберт, ни Лаура не стали подтверждать или опровергать ее слова.

– Если бы в твоей жизни не появилась я, то ты, Роберт, вполне возможно, влюбился бы в эту девушку – а то, что она от тебя без ума, видно невооруженным глазом.

Она хотела задеть Лауру как можно больнее и теперь ждала, чтобы убедиться, подействовали ее слова или нет.

– Подумайте, какая это будет потеря, если весь накопленный вами потенциал останется невостребованным?

Лаура уже не раз мысленно спрашивала себя, слушает ли Роберт весь этот бред. На первый взгляд он находился в прострации и едва ли осознавал, что происходит вокруг.

– Вот почему я решила, что она станет моим подарком тебе, – негромко произнесла Рейчел. – Она может сделаться не одним только воспоминанием, но навсегда превратиться в частицу тебя самого.

Рейчел даже облизала верхнюю губку в предвкушении зрелища – уж очень ей хотелось, чтобы Роберт исполнил все, что она задумала. И тут Лаура поняла, что ей определена роль куска мяса, положенного перед голодным тигром. На красивом, будто выточенном из слоновой кости лице Роберта застыло недоуменное выражение.

– Возьми ее. Пусть она сделается частью тебя и будет вечно находиться в твоем сердце и разуме. Ведь ты хотел именно этого, не так ли?

Лаура трясущимися руками поднесла сигарету ко рту. Роберт между тем словно очнулся от спячки и медленно повернул голову в ее сторону. Его взгляд окончательно напугал девушку. Это был взгляд мертвеца. Она стала потихоньку двигаться вдоль стены, ощупывая ее трепещущими пальцами, будто слепая. Рейчел продолжала взывать к Роберту.

– Прошу тебя, дорогой! – настаивала она, покрывая его лицо поцелуями и испытывая несказанное возбуждение от того, что должно было произойти. – Сделай это! Здесь и сейчас!

Роберт посмотрел Рейчел в глаза и произнес:

– Я люблю тебя. Всегда любил и буду любить.

Лицо Рейчел озарилось довольной улыбкой. Казалось, она вся лучилась счастьем. Роберт снова поцеловал ее. Все это время Лаура продолжала упорно двигаться вдоль стены, каждую секунду обмирая от страха, что еще немного – и ее остановят. Она старалась не думать о том, что должно было неизбежно последовать вслед за обращенным к ней грубым окриком, который мог послышаться в любой момент Рейчел закинула руки на плечи Роберта, а он прижал ее к стене. Она тяжело дышала в перерывах между бесконечными поцелуями, и все глубже и глубже погружалась ногтями в кожу на шее возлюбленного, побуждая его тем самым к продолжению. Лаура неожиданно остановилась, завороженная этим зрелищем бушевавшей страсти, и напрочь забыла о своем первоначальном намерении выбраться из подвала любой ценой. Из ее пальцев выпала уже ненужная сигарета и задымила на ковре, прожигая в нем круглое черное по краям отверстие.

Это было сумасшествие. Рейчел принялась расстегивать пуговицы на рубашке Роберта. И мужчина, и женщина испытывали, казалось, непреодолимое желание соединиться прямо здесь и сию же минуту и раствориться в горниле испепеляющей страсти. Лаура не могла оторвать от них взгляда, да что там взгляда, она была не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Этот импровизированный спектакль вызывал у девушки острое чувство отвращения, но одновременно он несказанно ее волновал. Она, затаив дыхание, следила за тем, как рука Роберта отправилась в путешествие вверх по бедру Рейчел и скрылась у нее под юбкой. Рейчел тоже не осталась в долгу – потянула за рукав рубашки и обнажила ему плечо. Она принялась целовать его обнаженное тело, продвигаясь от ключицы вверх к горлу. Роберт запустил палец за отворот ее испятнанной кровью блузки, рванул тонкую ткань и с легкостью разорвал ее.