– Ну что, Вацура? Надумал?
Долговязый капитан, размахивая своим несуразным носом, отчего, казалось, в кабинете образовался легкий сквозняк, смотрел то на меня, то на перекидной календарь, то на телефон. Я молча положил перед ним паспорта. Капитан дернул шеей, словно цапля, проглотившая слишком крупную жабу, и, не поднимая глаз, поинтересовался:
– Шо цэ таке?
– Паспорта на акваланги.
– Убери, убери! – замахал он руками. – Не то меня сейчас икота задушит.
Он гримасничал, старался казаться остроумным, но эта игра одного актера была отвратительной, и мне было нестерпимо стыдно за капитана.
– Забирай свои акваланги, они мне и даром не нужны, – продолжал он. – И эти бумажки забирай. Я тебе верю. Только ты зря думаешь, что я тебя ради этих бумажек сюда пригласил… Не стой, Вацура, садись, закуривай!
Он небрежно кинул мне размочаленную потными карманами пачку дешевых сигарет.
– Значит, так, – сказал он, прикуривая и делая подряд несколько глубоких затяжек. – Что мне надо: поименный список всех, кто проживал у тебя, включая двух пропавших. Все паспортные данные: когда родился, женился, помер. Затем – выписки из налоговой инспекции, заверенные нотариусом, о среднегодовом доходе за последний год.
– О моем доходе? – уточнил я.
– Я че, неясно выражаюсь? – выпучил глаза капитан. – С твоим доходом мы еще разберемся. Пока меня интересуют доходы твоих жильцов… Далее: справки о том, что никто из жильцов не был ранее судим, а также о том, что полностью рассчитались с налоговой инспекцией за прошлый год. Потом – платежные ведомости с указанием суммы, которую заплатили жильцы за проживание, и все ведомости по зарплате твоих посудомоек и уборщиц… Ты запоминаешь?.. Поехали дальше. Договора с прачечной и поставщиками продуктов с указанием суммы, количества товаров, услуг и тэ пэ. Копии трудовых книжек всех твоих работников. Справки с прежних мест работы с указанием среднемесячного заработка…
Я смотрел на длинный нос капитана и представлял, как бы он расплющился о поверхность стола, как бы присосался ноздрями, словно вантуз на сливном отверстии раковины.
– Что ты хочешь?
Капитан осекся, взглянул на мое лицо, увидел на нем то, что хотел, быстро нацарапал ручкой на календарном листке «30 ШТУК В $», показал мне и молниеносно смял листок в кулаке.
– Я хочу порядка, Вацура, порядка и законности! – громко довершил немую репризу капитан. – Так что иди и думай! Думай и иди! Сутки сроку даю!
Акваланги я загрузил в багажник. На желтых баллонах с несчастливой цифрой 13, которые достались Олегу, налипли засохшие водоросли. Я снял крышку легочника. Мембраны – целой или порванной – в нем не было.
Я сел в машину и, не трогаясь с места, включил кондиционер. Живительная прохлада, скользя по ногам, медленно добралась до груди и лица. «Опель» все еще стоял посреди милицейского дворика, но внутри машины я чувствовал себя как в своей крепости, в уютном кресле, за рабочим столом, в окружении привычного интерьера.
Мне хотелось сосредоточиться, но изобилие разнополярных проблем разбирало сознание на детали. Капитан требует мзду в сумме тридцати тысяч долларов. Аппетит у него, надо сказать, неплохой, но эти деньги он не получит не только по той причине, что я не хочу их отдавать. У меня нет и в ближайшее время не будет такой суммы. Семь тысяч я недавно выкинул на строительство бассейна. Еще полторы ушло на закупку продуктов – их хватит еще на неделю. Пятьсот тысяч я отложил на зарплату служащим, которых срочно надо искать и принимать на работу. Еще две «штуки» я заплатил на прошлой неделе охранникам, если, конечно, Серегу с его бандой так можно назвать. Остались копейки.
То, что мне кинули акваланги, красноречиво говорит о том, что милиция в ближайшее время не будет заниматься утопленниками. Они считают факт гибели двух молодых людей недоказанным и на этом основании уголовное дело не заведут. Может пройти месяц, второй, третий, пока они не объявят розыск.
Значит, скромная и богобоязненная Марина любила Олега, и, если верить священнику, далеко не платонической любовью. Их тайная связь продолжалась недолго. Олег и его молодая жена погибли при довольно странных обстоятельствах. Марина, вопреки предположению отца Агапа, вовсе не усохла от горя. Значит, в их отношениях с Олегом были не совсем любовные, а иные чувства?
Кто-то убрал труп Ольги с пляжа. Уничтожение улики? Если да, то этот «кто-то» непосредственно виновен в смерти молодоженов.
Официант Сашка дважды проникал в номер профессора. Причины не ясны. За несколько часов до смерти он хотел сообщить мне что-то важное. Рита предположила, что Сашка хотел рассказать мне о человеке, который «держал его на крючке». Выходит, в его смерти был заинтересован человек, держащий этот «крючок». Но можно ли верить Рите?
Отец Агап подозрительно часто обнаруживал у себя улики. Он крутился рядом с аквалангами накануне трагического заплыва. На его веревке был повешен Сашка. Может быть, батюшка лишь выдает себя за служителя культа? Бродяга, бомж, уголовник, находящийся в розыске?
Кому верить – профессору или Уварову? Кому принадлежит манускрипт? Трудно представить, чтобы опытный историк, каким вроде является Влад, мог отдать старинную рукопись своему руководителю, даже как следует не ознакомившись с ее содержанием. Если Уваров не причастен к обыску в номере профессора, то кто это сделал? Тот самый человек, который сначала убил молодоженов, а затем и Сашку? Но смысл, смысл трех убийств?!
Как Анна оказалась в компании Влада? Случайно ли, что ее уход совпал с полосой преступлений? А что происходит со мной? Почему я бессилен, как жаба в пересохшем болоте?..
Я уронил голову на руль. Машина завыла дурным голосом. Чернобровый сержант, склонившись к боковому окошку, постучал по стеклу полосатым жезлом:
– Проваливай! Здесь запрещено подавать сигнал!
* * *
У меня сформировался стойкий комплекс неполноценности. Все мои попытки разобраться в сути происходящих в гостинице вещей упирались в непреодолимые барьеры. Я мыслил слишком шаблонно, к каждому преступлению пытался присобачить слишком банальный мотив. Интуицией я чувствовал, что все мрачные дела вращаются вокруг манускрипта, но никак не мог придать этой интуиции ясные очертания.
