Я молча слушала Риту.

– А сегодня вместо нее Столяров вещал, – втолковывала мне Секридова. – Причем вчера утром Алиска, услышав про мое предложение сопровождать Болтова, воскликнула: «Отлично, и выпить мне в свое удовольствие удастся! На работу лишь вечером, можно не ограничиваться бокалом шампанского». Понимаешь, она не думала пропускать эфир. Алиска страшно дорожит своей работой и боится ее потерять.

– Вдруг она попала в больницу? – предположила я. – Позвони ей на мобильный.

– Уже пыталась, он отключен. Хотя вот тут ничего особенного, у Алиски постоянно заканчиваются деньги. Настораживает другое.

– Что? – подскочила я.

Рита вытащила из прически прядь волос и принялась накручивать ее на палец.

– Алиска, как я уже говорила, из грязи выползала. Она мне рассказывала: отец алкоголик, мать ему под стать, вечно бухая. У таких людей детки в младенчестве помирают…

Но Виноградовой повезло. Ее господь наделил упорством и трудолюбием, девочка сумела окончить школу, поступила в институт, пристроилась на радио и начала вылезать из нищеты. Денег у Алисы было мало, соблазнов в столице много, да еще в Москве принято человека встречать по одежке, поэтому радиоведущая тратила весь оклад на оплату квартиры и на обновки, еда в бюджете не предусматривалась. Чтобы не помереть с голоду, Алиса бегала по тусовкам, убивая двух зайцев: знакомилась со всякими людьми и наедалась на фуршете. В сумочке у Виноградовой всегда имелся небольшой пакетик, куда она незаметно клала халявные пирожки и бутерброды, обеспечивая себе завтрак, а то и обед.

Алиса целеустремленная девушка, она мечтала шагнуть выше по карьерной лестнице, ей было охота пробиться на телевидение, стать звездой, обрести большой оклад, купить собственные хоромы, машину… В общем, планов громадье. В отличие от очень многих девиц Алиса не желала выскакивать замуж, она надеялась лишь на себя и кокетничала с мужчинами на вечеринках с единственной целью: рассчитывая встретить всемогущего продюсера, который произнесет заветную фразу: «Давно ищу ведущую шоу, похожую на вас».

Выпить от души Алиса позволяла себе лишь тогда, когда участники тусовки расходились по домам. И то не всегда. Иногда новые знакомые предлагали продолжить вечер в другом ресторане, и Виноградова ехала с ними. В этом случае нужна трезвая голова, налаживание связей в Москве – процесс длительный и довольно трудный, а Алисе страшно хотелось стать звездой, она на все готова ради карьеры.

Если на тусовке случался облом, то есть никаких интересных встреч не происходило, вот тогда Алиска, выждав нужный момент и увидав, что в зале осталось пять-шесть крепко поддавших личностей, подходила к столику, где наливали спиртное, и быстро опрокидывала в себя пару-тройку бокалов. Не следует считать Виноградову алкоголичкой, ей просто требовалось расслабиться.

Но тут надо упомянуть об одной физиологической особенности Алисы. Девушка способна выпить довольно много вина и не опьянеть. Вернее, алкоголь «догоняет» Виноградову не сразу. Около часа она ходит трезвая, но в какой-то момент весь принятый алкоголь бьет ей в голову, причем с такой силой, что Алиска падает замертво…

Рита остановилась и посмотрела на меня.

– Понятно объясняю?

– Да, – кивнула я, – у меня есть один знакомый, Вадик Рогачев, у него та же особенность: вливает в себя водку стаканами и вроде как ни в одном глазу. А потом – бах, лежит на полу. Его словно выключают.

Рита слабо улыбнулась.

– Вот-вот. Алиса очень хорошо знала о том, какую шутку с ней играет выпивка, поэтому наливалась перед уходом и почти всегда успевала доехать до дома.

– Почти всегда?

Секридова включила чайник.

– Ну, пару раз она засыпала, не добежав до квартиры. Я ее находила во дворе, на лавочке. Но это исключение, обычно Алиска добиралась до спальни. Вернее нет, она вваливалась в квартиру, а там уж где упадет. Понимаешь, ее натурально вырубало, могла улечься в ванной на полу, в прихожей возле комода или в коридоре развалиться. Я с ней пыталась ругаться, говорила: «Если уж доперлась до дома, так дойди до койки». А Алиска растерянно хихикала и отвечала: «Извини, Ритусь, я собой в такой момент не управляю. Темнеет в голове, и все! Мне, главное, в квартиру притопать».

Чайник начал выпускать из носика пар, Секридова взяла с подоконника кружку, бросила в нее пакетик с заваркой и хмуро поинтересовалась:

– Понимаешь теперь, отчего я не слишком удивилась, когда ты про шкаф сказала? Нет, сначала, когда про смерть Алиски услышала, испугалась. Но потом сообразила: она домой заявилась, решила раздеться и в гардероб упала. Если честно, я правда подумала, что тебя Катька подговорила меня разыграть…

– Уже слышала историю про календарь, – перебила я модельку. – Зачем ты сейчас меня позвала, если Алиса не пришла?

Рита нервно огляделась по сторонам.

– Знаешь, похоже, ее украли. Унесли или увезли.

– Кто? Куда? Зачем? – принялась я задавать бестолковые вопросы. – И где шуба?

Секридова отхлебнула чай, дернулась.

– Вот, блин, горячий… В общем, когда ты уехала, я Катюхе позвонила и скандал устроила, пообещала ей морду расцарапать за ее шуточки. А Катька чуть не зарыдала: «Никого не посылала, на твое место не лезу». Уж так она оправдывалась, так отнекивалась… Потом Алиски в эфире не оказалось. Но главное… Смотри!

Рита встала и поманила меня рукой. Мы вышли в коридор.

– Вот, – ткнула Секридова пальцем в сапоги, валявшиеся у входа, – это Алискины.

– Дорогая обувь, – кивнула я, – модная, красивая, из натуральной кожи. О! Да еще с фирменным знаком! Послушай, почти такие же можно купить за сто евро, а в бутике ими торгуют по тысяче. То есть, покупая там, переплачиваешь девять сотен! Неужели не жаль денег?

Рита нахмурилась.

– Это богатая баба может прийти на тусню чуть не в пластиковых сланцах, и никто ее не осудит. Всем ясно, не от нищеты в тапках приперла, а потому что так захотелось. А мы, бедные девушки, должны носить самое дорогое и модное, иначе никуда не проникнешь, фейс-контроль не пропустит. Так вот, у Алиски одни сапоги.

– Понятное дело, – вздохнула я, – таких много не купишь.

– Ты не сообразила! – перебила меня Секридова и повторила: – У Алиски одни сапоги.

– Меня это не удивляет, – спокойно подхватила я. – Кстати говоря, поверь мне, есть не менее хорошие марки, и они дешевле.

– Нет, ты определенно дура! – воскликнула Рита. – У Алиски одни сапоги, других нет! В чем она ушла, если обувь лежит в прихожей?

– Действительно, – насторожилась я. – Впрочем, может, она нацепила кроссовки и джинсы?

– Ага, – кивнула Рита, – я тоже так сначала подумала. А потом открыла ее шкаф и увидела: все вещи на месте. Нет лишь вечернего платья, черного с большим декольте и очень короткой юбкой. В таком по улицам днем не пойдешь.

– Ты уверена, что она не натянула брюки?

– Абсолютно! – нервно воскликнула Рита. – У Алиски мало вещей, я их наизусть знаю, мы друг у друга шмотки постоянно берем.

– Допустим, – кивнула я.

– Сапоги тут, – стала загибать пальцы Секридова, – пальто тоже – вон то, велюровое. У Алиски, кроме него, еще куртка имеется, так она висит на крючке. Получается, что Виноградова сегодня, в дождливый день, утопала из дома в совершенно не подходящем платье, босая, без верхней одежды и сумки. На тусню она у меня аксессуарчики взяла, но они здесь сейчас. И в эфире ее не оказалось! Ну, как ситуация?

– Настораживающая, – согласилась я.

Секридова намотала на указательный палец прядь волос, подергала и прошептала:

– Думаю, ты не ошиблась, она лежала в шкафу. Вот… – сильно побледнев, Рита ткнула рукой в нутро гардероба. – Видишь пол?

– Конечно.

– Теперь нагнись и глянь внимательно. Там гвоздь есть…

Я всунулась в шкаф и уставилась на полувывинченный шуруп.

– Нашла? – прошептала Рита.

– Ага, – тоже отчего-то шепотом ответила я.

– Прядь волос светлых видишь?