Вновь послышался невероятный топот, дверь распахнулась, показались запыхавшиеся дети с «Ямахой». Последним вошел Тема.

Не успели ребята подключить инструмент, как зазвенел звонок.

– По местам! – рявкнула Аня.

Все кинулись на заготовленные позиции. Я плюхнулась на диван возле Вики и спросила у Даши:

– Ты почему стучала?

– Так звонка не нашла, – ответила девочка, устраиваясь за синтезатором.

Так, опять проделки полтергейста, сейчас-то звонок появился.

– Тише, – шикнула Аня, – все заняты своим делом. Давайте, давайте, читайте, играйте, рисуйте…

Дети старательно принялись изображать сцену «Тихий семейный вечер в простой семье».

Аня загремела замком. Через минуту веселая Томуся с огромным букетом красных роз вошла в гостиную. За ней двигался приятный мужчина в темно-сером костюме. Не отрывая глаз от доски, Вика произнесла:

– Шах.

Даша ударила по клавишам. Громкая музыка заполнила комнату. Томочка покраснела и стала цветом щек похожа на розы.

Уж не знаю, нарочно или она просто не знала ничего другого, но девочка играла «Свадебный марш» Мендельсона.

– Знакомьтесь, – проговорила Тамара, – это Семен Андреевич.

– Очень рад, – сказал мужчина и спросил: – Куда шампанское ставить?

– На стол, конечно, – засуетилась Аня. – Давайте я вам всех покажу, тут только свои, родственники, друзья. Значит, так. Это – Петя, Митя и Тема, за инструментом Даша.

– Очень рад, – повторил Семен Андреевич, его глаза откровенно смеялись.

– У окошка Верочка, – неслась дальше Аня, – на диване Вика, а за ней Кристя. Эй, Кристина, тебя не видно, покажись…

Кристя выглянула из-за Вики и во все глаза уставилась на пришедшего.

– А здесь Виола, – завершила процесс знакомства Аня.

– Не может быть! – прошептал мужчина, меняясь в лице. – Просто невероятно.

– Вас так удивило мое имя? – изумилась я.

– Боже, – пробормотал Семен Андреевич.

– Что случилось? – испугалась Тамара.

– Папа! – заорала Кристина, вскакивая на ноги. – Папочка, папочка любимый, живой…

Она бросилась к Семену, задев ногой шахматную доску, фигурки разлетелись по комнате. Вика разинула рот. Тамарин кавалер вытянул вперед руки и уронил шампанское. Бутылка рухнула на пол и мгновенно разбилась. Осколки взлетели веером вверх, обильная пена полезла как из огнетушителя. Ничего не понимающие Петька и Митька глядели на рыдающую Кристину и обнимавшего ее Семена Андреевича. Ошалевшая кошка носилась по комнате, держа в зубах сыночка. Наконец, абсолютно потеряв голову, она взлетела на стол и положила котенка на чистую тарелку. Но нам было не до наглой киски. Тамара села в кресло, прямо на розы, Аня прижала руки к груди и совершенно не замечала, что Машка самозабвенно сосет хвост Дюшки.

– Чегой-то она ревет? – вдруг спросил Тема.

– Заткнись, – пихнула его Вика.

Верочка молча теребила грязную кисть, и гремел, гремел марш Мендельсона. Внезапно Кася села, задрала морду и громко завыла.

– Что же это делается, господи, – всхлипнула Аня и зарыдала в голос.

Вика захлюпала носом, и через секунду плакали все, кроме меня.

Успокоились примерно через полчаса. Я собрала с пола осколки безвременно погибшей бутылки, Аня притащила слегка подгоревшие пироги, и все дружно уселись за стол.

– Начинайте с салата, – приказала Аня, щедро зачерпывая «Оливье».

Семен Андреевич глянул на свою тарелку и спросил:

– А этого куда девать?

Клеопатрин сыночек преспокойно дрых на тарелке между ножом и вилкой.

– Отнесите в кресло, – посоветовала я, с любопытством наблюдая за Тамариным женихом.

Интересно, как он выдержит это испытание? Не всякий мужчина способен есть на тарелке, где только что лежал котенок, и уж совершенно точно, что семьдесят пять из ста мигом бы удрали, увидев нашу «семью».

Но Семен Андреевич как ни в чем не бывало взял сыночка, устроил на подушке и, походя погладив Касю по голове, принялся абсолютно спокойно накладывать угощение. Так, значит, он любит животных, и это хорошо. Мы из-за Тамариной аллергии никогда не держали собак и кошек, но я всегда настороженно относилась к людям, считающим четвероногих друзей грязными. Конечно, у братьев меньших случают глисты, блохи… Но скажите, разве у людей их не бывает? И потом, вы видели когда-нибудь собаку, которая напилась бы пьяной; кошку, выбрасывающую своих новорожденных детей в мусорный бак; или хомячка, избивающего до смерти хомячиху? Нет? Я тоже. А теперь купите в ближайшем ларьке газету «Криминальная хроника», и сразу поймете, что самое отвратительное, грязное, гадкое животное, способное на мерзкие поступки, – это человек.

– Как же получилось, что Кристина ваша дочь? – не выдержала любопытная Аня.

Семен Андреевич обвел взглядом детей, сидевших с горящими глазами, и неожиданно сказал:

– Вот что, ребятки, хотите в «Макдоналдс»?

– Ура! – завопили Петька и Митька.

– И меня возьмут? – спросил Тема.

– Обязательно, – пообещал Семен Андреевич. Потом вытащил из кармана телефон и велел: – Петя, поднимись.

Через пару минут раздался стук, и в квартиру вошел мужчина лет сорока.

– Чего стучишь? – удивился отец Кристины.

– Так там звонка нет, – ответил пришедший.

– Хорошо, бери всех детей и свези в «Макдоналдс». По полной программе, все, что захотят: чизбургеры, гамбургеры, биг-маки, картошка, вода, мороженое… Игрушки вроде там продают, шарики воздушные…

– Понял, – кивнул Петя, – пошли, ребята. Кто со мной?

Петька, Митька, Вика, Даша и Тема с визгом бросились за ним.

– Я не хочу ехать, – протянула Вера, – голова что-то болит.

– Иди ляг в спальне, – предложила Тамара, – сейчас аспирин разведу.

Минут через десять мы остались в узкой компании – Тамара, Кристина, Аня с Машкой и я.

– То, что сейчас расскажу, – вздохнул Семен Андреевич, – должно остаться между нами. Мне бы никогда не пришло в голову посвящать вас в эту тайну, но видите, как вышло. Я – Зотов Анатолий Иванович, отец Кристины…

– Но как же так? – спросила не слишком сообразительная Аня. – Только ведь представились – Семен Андреевич…

– Сейчас поясню, – спокойно ответил мужчина, – слушайте… У Анатолия Ивановича Зотова был настоящий талант. Любой бизнес, за который брался мужик, моментально становился суперуспешным. Смешно сказать, но начал он с лотка, где лежали вперемешку дешевые конфеты и жвачки. Через полгода приобрел ларек, спустя шесть месяцев – магазин. Дальше – больше, бизнес понесся в гору, набирая обороты. Но Зотов был не только удачлив, но и умен.

Поглядев вокруг, он мигом сменил «тему». На заре дикого российского капитализма, когда перестройка еще не успела превратиться в перестрелку, в год, когда Егор Гайдар впустил в бывшую страну строящегося коммунизма невиданное море товаров, почти все жители СССР кинулись торговать продуктами. Советскому человеку, часами простаивавшему в очереди за кусочком масла, казалось, что еда – самый лучший и выгодный бизнес. Кушать хочется всегда и всем. Магазинчики, палатки, ларьки полезли как грибы после дождя. Началась жестокая конкуренция, слабые разорялись… Закон рынка суров. Не смог выжить – умирай.

Но Зотов уже торговал тканями, занял нишу и монополизировал рынок. По меркам Екатеринбурга, он был невероятно богат. С Анатолием Ивановичем считались все – и местный мафиозо, некто Пузыревич по кличке Пузырь, и городская администрация.

Наверное, если бы Зотов полез в водочный бизнес, нефть, газ или попытался заниматься металлургией, он бы давно был покойником. Но ткани не интересовали никого. Связываться с грошовым ситцем, сатином – а дорогие бархаты и шифоны в Екатеринбурге не продавались, – не хотел никто. Братки презрительно морщились: фу, бабское дело какое-то, тряпки. А мелких торговцев, пытавшихся работать с мануфактурой, Анатолий просто разорил – снизил цену на свой товар до минимума, и торговцы выбыли из игры.

Жить бы ему да радоваться. Тем более что Зотов имел юриста, подсказавшего, как уйти от налогов. Богатый особняк, настоящий замок, был оформлен на жену Лиду, а компаньоном по бизнесу Анатолий сделал брата супруги Вадима Костылева. Парню он доверял безоговорочно: свой человек воровать не станет.