– Отлично, – повеселела Леля и велела: – Ребята, заходите.

В прихожую влетели два ее сына – Петька и Митька.

– Здрассти, – выпалил Петька, – тетя Вилка, а мы у вас ночевать останемся.

Я чуть не села в тазик.

– Почему?

– А нам идти некуда, – пояснил Митька. – Мама решила сегодня пол лаком покрыть, вместе с папой.

– Бабушек у нас нет, – перебил Петька. – У вас останемся, а папа с мамой дома уж как-нибудь.

Я перевела взгляд на Лельку. Соседка хихикнула и отставила в сторону правую ногу. Халатик распахнулся, мелькнул черный чулок.

– Уж приюти мальцов, сделай милость, на одну ночь всего. Знаешь же, какая жилплощадь, на голове друг у друга спим, а диван, зараза, скрипит, никак новый не купим.

– Идите в комнату, – вздохнула я, – только не пугайтесь, там дяде Лениниду плохо, отравился он, несвежий кефир выпил.

Мальчишки, пиная друг друга, просочились внутрь.

– Ну, я пошла, – сообщила Лелька.

– Иди, иди.

– Уже ушла.

– Беги.

– Бегу.

Лелька внезапно обняла меня, поцеловала и шепнула:

– Спасибо.

Я заперла дверь, вылила таз и пошла в комнату. В конце концов, сама виновата, нечего давать приятелям хорошие советы. Ни одно доброе дело не остается безнаказанным.

– Все замечательно устраивается! – радостно воскликнула Тамара, увидав меня. – Верочка ляжет на раскладушке, Кристя со мной на кровати, Петька и Митька в креслах…

– Никогда, – обозлилась я, – на раскладушку отправится Ленинид, а Петька и Митька будут спать на диване, валетом.

– Но он уже заснул! – воскликнула Тамара, указывая на мирно похрапывающего на диване папулю.

– Сейчас проснется, – пообещала я, шагнула и услышала трель телефона. Глазами я нашарила часы – ровно полночь. Нет, покоя мне не ждать!

– Виола, – раздался нервный голос Альбины, – скажите, вы завтра очень заняты?

– У меня урок в три с Настей.

– Можете отменить?

– Думаю, да, а что случилось?

– Если за вами сейчас приедет шофер и привезет к нам? Естественно, я заплачу вам за ночевку и за завтрашний день особо.

– Что произошло?

– Никита заболел, едем в больницу, а Вика боится оставаться одна.

– Конечно, сейчас соберусь.

И только когда машина плавно въехала в ворота коттеджного поселка, мне в голову пришла простая мысль: а почему нельзя было оставить с Викой Антона, Ксюшу или экономку Лену?

Вика встретила меня на крыльце и вцепилась ледяной рукой в плечо.

– Что у вас тут произошло?

Девочка принялась объяснять. После моего ухода прибыл домашний врач Соловьевых, определил, что давление Никиты слегка высоковато, но страшного ничего, и сделал мужику укол. Вроде хозяин заснул, во всяком случае, так показалось Альбине, и она повела врача вниз пить чай. Потом явился Антон и присоединился к компании. Сначала все довольно мирно беседовали, потом разговор зашел о стихах, и Тоша поругался с Альбиной. Они наговорили друг другу кучу гадостей, и брат, хлопнув дверью, выскочил из дома. Ксюша побежала за ним. Вика услышала только громкий разговор во дворе, потом рев мотора, очевидно, любовники вместе уехали на квартиру к Ксюше.

– Мама с дядей постоянно спорят, – бесхитростно вываливала семейные секреты Викуша, – папа обычно кричит на Антона, упрекает в лени. Тогда мама начинает его защищать, но стоит отцу уйти, как она сама принимается пилить брата, ну просто как зуда. И главное, говорит всегда одно и то же: иди работать, хватит балбесничать. Ну чего они к нему привязались? Никому не мешает, пишет себе свои стихи потихоньку, разве обязательно всем на службу ходить? По-моему, мама совершенно не права, сама-то она ничего не делает.

Около одиннадцати врач перед уходом поднялся наверх и моментально вызвал «Скорую помощь». Никита был без сознания, почти в коматозном состоянии. Его погрузили в машину и увезли. Альбина, решившая отправиться следом на своей машине, побежала, чтобы взять с собой бутылку воды, и обнаружила в туалете возле кухни склоненную над унитазом экономку Лену, которая давным-давно должна была быть дома. Беднягу тошнило, тут только Альбина сообразила, что, наверное, Никита и Лена отравились грибами.

В тот день Никита, у которого неожиданно образовался выходной, решил отдохнуть по полной программе. Соловьев обожает прогулки на природе, еще больше нравится ему самому собирать грибы. Несколько часов мужик бродил по лесу и вернулся с полной корзинкой. Повариха Наташа приготовила жульен.

Есть грибы Никита любит еще больше, чем собирать. Его страсть в доме никто не разделяет. У Вики аллергия, Альбина просто не любит «лесное мясо», а Ксюша тоже не попробовала жульен, она сидит на строгой диете и ест только низкокалорийную пищу. А запеченные со сметаной грибочки нельзя отнести к диетическим блюдам. Попробовала лакомство только экономка Лена, подававшая ужин. Она отложила себе на тарелочку совсем немного, так что Никите досталась почти полная миска.

Взволнованная Альбина вызвала меня и укатила в больницу, взяв с собой стонущую прислугу.

– Однако странно, – пробормотала я.

– Что? – вздохнула Вика.

– Сейчас конец мая, ну какие в лесу грибы?

Ученица горестно пробормотала:

– Да они с начала апреля появляются, только-только снег сойдет, и вылезают, то ли сморчки, то ли строчки называются. Лес тут сухой, солнечный, в начале мая папа уже сыроежки приносил, а сейчас летние опята пошли, сама видела. Жара-то какая стоит, погода, как по заказу, для грибов. Днем тепло, ночью дождь! Ты не можешь лечь в моей комнате? Там удобный диван стоит.

Где-то около трех Вика заснула. Я лежала, глядя в потолок. Тишина в доме стояла необыкновенная. Она нарушалась только тяжелыми вздохами, которые издавала собака Кася, решившая переночевать вместе с нами.

Вдруг перед глазами возникла светлая полоса и послышалось урчание мотора. Я быстренько натянула джинсы, пуловер и выскочила на крыльцо. От роскошного «Мерседеса» шла, ссутулившись, Альбина. Что-то в ее походке заставило меня вздрогнуть. Взойдя на верхнюю ступеньку, женщина подняла иссиня-бледное лицо с размазавшейся косметикой и сказала:

– Никита умер.

– Как! – ахнула я. – Как!

Альбина устало провела рукой по лицу.

– Пошли ко мне, на ногах не стою.

Мы поднялись в ее спальню. Комната была роскошно обставлена. Я почти всю свою жизнь сплю на раскладном диване, более неудобного лежбища трудно и придумать. Три диванные подушки подо мной постоянно разъезжаются, к тому же софа узкая, на ней особо не повертишься, но поставить что-то более удобное в нашей комнатенке невозможно, и у меня утром частенько ломит спину. Подушки не только ведут себя подо мной как живые, они еще и продавлены.

У Альбины же в уютном алькове красовалась огромная кровать с резной дубовой спинкой. Вместо покрывала лежал пушистый, овечьей шерсти плед, на полу нежил ноги хозяйки песочного цвета ковер с изумительно мягким ворсом, зеркальные шкафы, телевизор, хрустальная люстра, парочка кресел, торшер и камин, самый настоящий, с дровами. Я с огромным удовольствием пожила бы в такой комнате, но у меня ничего подобного никогда не будет. На одну только кровать придется два года работать. Альбина рухнула на плед, не снимая туфель.

– Виолочка, – прошептала она, – дайте капли из шкафчика в ванной.

Сообразив, что одна из зеркальных дверей ведет в санузел, я толкнула створку и обнаружила за ней джакузи, унитаз и биде – все розового цвета с золотистым узором. Даже краны блестели, словно слитки драгоценного металла.

Выпив лекарства, Альбина сказала:

– Ничего поделать не смогли. Врачи говорили, если бы раньше сообразили, что это отравление грибами, может, и спасли бы. Хотя… У Никиты слабое сердце, больные почки… Вот Лена, экономка, выкарабкается, ну да она и съела намного меньше, чем муж.

Руки хозяйки принялись теребить плед.

– Хотите, лягу здесь, на диване? – предложила я.

– Спасибо, Виолочка, все в порядке, – ответила Альбина, – идите отдыхайте, завтра подумаем, как жить дальше.