Сняв с пояса магнитную карточку, Игмар приложил ее к замку. Негромко загудело, дверь щелкнула и открылась.

– Прошу, – сказал он. – Наша тайная пыточная комната.

Ксюха вошла и огляделась.

Большую часть помещения занимал пульт с кучей кнопок непонятного назначения. На стене прямо над ним мерцали экраны камер наблюдения. Целая батарея – штук двадцать, не меньше. Некоторые замерли неподвижно, держа под прицелом объектива целый коридор или небольшой зал, кое-где камеры медленно поворачивались из стороны в сторону, обозревая холл или сразу целый отдел магазина. В правом нижнем углу каждого экрана замерли цифры – сегодняшняя дата.

– Что, – усмехнулся Игмар, – нравится? Мы отсюда в любую кабинку заглянуть можем! Вот смотри, – он указал на третий экран во втором ряду, – здесь мы тебя нашли.

Действительно, Ксюха увидела отдел готовой одежды, в котором провела сегодня почти весь день. Только ракурс был необычный: камера смотрела из угла, откуда-то сверху, отчего зал получался вытянутым, а закуток с кассой – неестественно увеличенным.

– А вот Лева с Романом Панкратовичем!

Секьюрити медленно шли вдоль зала детской одежды, заглядывали под прилавки, осматривали темные углы.

– Сейчас будет кофеек, – сказал Игмар. Он открыл шкаф, вытащил ярко-красную банку растворимого кофе, заглянул внутрь, поморщился. Порылся еще и извлек упаковку молотого «мокко».

– Все-таки будет. А то я уж боялся, что выпили.

Ксюха присела на узкий кожаный диванчик и украдкой следила за его точными, уверенными движениями. Справа от входа была оборудована небольшая кухонька – стол, портативный холодильник размером с чемодан, электрический чайник и кофеварка. Игмар насыпал в джезву ароматный порошок, налил воды и включил. Потом достал коробку бисквитов, галеты, попробовал их пальцем и виновато сказал:

– Вы уж извините, Ксения, у нас тут все по-мужски…

– Ничего-ничего, – встрепенулась она. – Может, чем-нибудь помочь?

– Спасибо, но я попробую справиться сам. Вы – гостья, вам нельзя.

Кофеварка зашкворчала, комната наполнилась ни с чем не сравнимым ароматом.

В этот момент дверь опять загудела, открылась, впустив Романа Панкратовича и Леву.

– На запах прут! – восхитился Игмар.

– О! Надо же, сегодня у нас полный эксклюзив – настоящий «мокко». Ксения, это явно для вас, обычно он поит подчиненных растворимой бурдой, – сказал Роман Панкратович. Сел рядом с ней, кашлянул в кулак и продолжил. – Вы только на нас, пожалуйста, не обижайтесь. Нам по должности положено быть подозрительными. Знаете, как оно бывает… Поверишь покупательнице, что она коляску не там поставила или ребенка в машине забыла, выпустишь, а потом окажется: она под курткой вынесла кофточку ценой в пару сотен кредитов. Или еще что.

Лева пробормотал что-то неразборчивое.

– Да я совсем не обижаюсь. Я все понимаю.

– Вот и ладно, – обрадовался Роман Панкратович. – Значит, мир?

– Мир!

– Тогда давайте кофе пить!

Игмар разлил напиток по одноразовым пластиковым стаканчикам, самый первый протянул Ксюхе, остальные раздал напарникам. Кивнул на стол:

– Налетайте!

За кофе Роман Панкратович объяснил, за кого поначалу приняли Ксюху. В магазине такое уже случалось дважды – купив вожделенную дозу, наркоманы закрывались в примерочной кабинке или туалете, ширялись и уплывали в страну грез, да так далеко, что потом приходилось вызывать «скорую».

– …последнего Лева вытаскивал. Тот весь в… пардон, не к столу будет сказано… весь обделался, ни слова не понимает, только мычит чего-то.

В общем, Ксюха на них почти не злилась. Ей больше всего хотелось остаться с ними, с Игмаром, таким спокойным и надежным, с веселым Романом Панкратовичем, даже с Левой, который все время молчал, изредка посматривая на нее. Натыкаясь на встречный взгляд, он вспыхивал, опускал глаза, нарочито медленно цедил кофе.

– Вот что, коллеги, – сказал Игмар. – Давайте думать, как нам помочь Ксении.

– И думать нечего, – пожал плечами Роман Панкратович. – Конечно же, пусть остается. Спать здесь не слишком удобно, но, по крайне мере, до утра можно перекантоваться.

– Ага, а утром придет Станислав Карлович, и нам всем мало не покажется. Хорошо если не уволит сгоряча.

– Гм… да, не подумал.

Ксюха робко спросила:

– А кто он такой?

– Начальник охраны, – проворчал Игмар. – Это у него любимая фишка – приехать на работу часов в семь, проверить «как дела». Не поспать, не пос… э-э… ну, в общем, отлучится. Стой на посту, ешь глазами отца-командира. Ладно, придется принимать гениальные решения самому. Ксения, вы далеко живете?

Вопрос застал ее врасплох: она едва не поперхнулась кофе.

– На Цветочной улице. Квартал сто тридцать семь.

– Да-а… не ближний свет. Но делать нечего. Собирайтесь, поедем.

– Куда?

– Как куда? К вам. Я отвезу и присмотрю заодно, чтоб чего не случилось.

– Ой, Игмар! Вам, наверное, нельзя отлучаться. Спасибо, но…

– Никаких «но». Романпанкратыч остается за старшего, руководит процессом. Сейчас на улицах свободно, думаю, быстро вернусь.

Ксюха поднялась, тиская в руках сумочку.

– Тогда, наверное, надо торопиться… Я готова.

– Ну, раз «готова», поехали.

– Игмар, – вдруг подал голос Лева. – Можно, я с вами? Мало ли, вдруг там действительно кто-то будет, один не справишься.

Длинноволосый начальник смены усмехнулся, расправил плечи. Наверняка хотел осадить наглеца, это я-то, мол, не справлюсь! Да я пятерых, одной левой! Внимательно посмотрел на Леву, но тот его опередил.

– И потом – ты не забыл, что по просроченным правам ездишь? Дорожные копы остановят, как отбрехиваться будешь? Опять скажешь, что «по служебной надобности»? Ночью, с девушкой на заднем сидении…

– Хорошо-хорошо, – Игмар засмеялся. – Романпанкратыч, справишься один?

– А то! Как-нибудь переможемся. Только возвращайтесь побыстрее. Не загуляйте там, – он подмигнул.

– Нет, что ты! Через час вернемся, заключим тебя в жаркие объятия.

В гараже, у самого шлагбаума притулилась старенькая «наяда» имперской сборки. Пискнула сигнализация, Игмар распахнул перед Ксюхой заднюю дверь:

– Прошу вас!

Сам сел за руль, Лева – рядом.

С первого раза двигатель не завелся: чихнул пару раз и умолк.

– Спокойно! Сейчас все будет.

Наконец мотор зафырчал, «наяда» тронулась с места, накручивая серпантин подземной стоянки. На втором витке машина выехала наружу.

Ксюха глянула на часы: ого! уже половина двенадцатого!

Столицу накрыла северная ночь, точнее – шестичасовые сумерки, когда нет солнца и темно, но на горизонте все время белеет ослепительная полоса. Летом на улицах даже фонари не включали.

Город жил своей жизнью. Бесконечным потоком шли с запада на восток большегрузные фургоны, люди торопились домой, изредка заглядывая в супермаркеты, привлеченные ярким светом витрин, ползи от остановки к остановке медлительные автобусы.

Точнее Ксюхе казалось, что они ползли. Просто Игмар вел машину с такой умопомрачительной скоростью, что попутные машины оставались позади. Как будто они просто стояли.

Доехали минут за пятнадцать.

– Вот это да! – сказала она. – Игмар, а вы, часом, не гонщик? Обычно я из института не меньше часа до дома еду.

Он улыбнулся, польщенный.

– Нет, что вы, Ксения. Просто люблю быстро ездить. Ну, пойдем, посмотрим, кто там рискует обижать красивых девушек.

В подъезде стояла тишина.

Лифт стоял на первом этаже, и когда дверцы открылись, она почувствовала, как напряглись спины ее «телохранителей».

– Никого. Поехали.

Отсчитав этажи, кабина остановилось. Игмар вышел первым, огляделся. Лева спустился на полпролета вниз.

– Выходите, Ксения, все в порядке.

Она выглянула на площадку. Пусто. Светло и пусто. И спрятаться негде. Да и может разве опасность поджидать ее здесь? На такой знакомой лестничной клетке, перед ее собственной дверью? Пусть квартира съемная, но живет-то она в ней уже почти два года.