Пальцы ее милости слегка дрогнули в знак того, что им следует продолжить. Жестом госпожа пригласила фибского короля сесть на пустой трон рядом. Льешо предпочел бы занять место подле братьев, а еще лучше – у ног богини с карликом. Но он потерял право выбора давным-давно, а потому сел среди королей.

Всегда готовый к услугам Хабиба, как и обычно, встал позади богини. Госпожа Сьен Ма никак не отреагировала на его появление, но напряжение оставило ее тело.

– Твои ладони загрубели от мозолей и покрылись кровью, Льешо, – кивнула богиня на руки юноши. – Чем ты занимался?

– Греб на галере, ваша милость.

Льешо воспринял вопрос как начало разговора о принце Тае. Он проигнорировал испуганный вздох Адара и кротко склонил голову, принося извинения Мерген-хану, чего и добивалась богиня.

– Ваш племянник, принц Таючит, присоединился к нам, когда наши пути и пути народа Кубал разошлись, о повелитель.

Обстоятельства, а именно изложение плохих новостей в присутствии королей и самой богини войны, заставили его говорить более формально, чем хотелось бы. Желания, однако, не имели к настоящей ситуации никакого отношения.

– Мы пытались убедить его вернуться, но он посчитал за честь участвовать в походе вместе с моей командой. Между нами возникло недопонимание. Я воспринял кое-какие его слова за обиду. От огорчения, боюсь, я глубоко оскорбил его. Осознав свою ошибку, я пытался найти его, чтобы объясниться, но он уже отправился домой. Утром мы нашли следы, которые говорили о том, что ночью принца пленили пираты.

При упоминании о пиратах Шокар напрягся, будто собирался выхватить меч, который не посмел принести на встречу с королями и богиней. Мерген закрыл глаза, словно пытаясь усилием воли избавиться от ужасных новостей. Чуть погодя хан кивнул Льешо, позволяя продолжать.

Юноша бросил взгляд на ее милость, глубоко вздохнул и начал свой рассказ.

Когда Льешо добрался до того момента, как Дракон Моря Мармер потерял своего сына из-за необдуманного желания, ее милость прервала его горестным вздохом. Льешо разделял ее печаль.

– Я постараюсь восстановить справедливость, если это возможно, госпожа, – склонил голову принц.

– Передай от меня Дракону Моря Мармер подарок и обещание…

Богиня Сьен Ма отцепила пряжку от пояса и вложила ее в руку Льешо.

– Мы сделаем все, что в наших силах. Конечно, есть риск, что ничего не получится, как и у всех нас…

– Да, госпожа.

Тяжелая пряжка причинила боль открытым ранам, хоть и не слишком сильную. Медный круг был выполнен в форме свернувшегося дракона. Льешо надеялся, что кровь его ладоней, запятнавшая пряжку, не предречет несчастный исход для отпрыска хозяина Моря Мармер.

Когда он положил подарок в карман, ее милость сделала знак, веля продолжить рассказ.

Но Льешо почти закончил. Оставалось лишь упомянуть о мастере Дене, который путешествовал с пиратами в качестве их покровителя и короля.

– Ты принес нам весть о храбрых и достойных деяниях, – отозвалась богиня. Подумав, она добавила: – Никто не знает, что придет в голову Чи-Чу, богу-мошеннику, но мне кажется, он хотел привести тебя на пиратский корабль.

Льюка, который до сих пор вроде бы не прислушивался к разговору, вдруг подал голос.

– Еще одно подтверждение, – сказал он, – что только дураки доверяют богу-мошеннику.

Льешо затаил дыхание, предчувствуя, какой выговор обрушится на голову брата за подобные слова в присутствии смертной богини войны. Напряженная тишина свидетельствовала, что остальные ждали того же. Но госпожа Сьен Ма кивком признала, что безумцы иногда видят правду, незаметную другим.

– Я тоже ходил у него в учениках, – весело хмыкнул Шу, и принимая, и отвергая жалобу Льюки. – Мастер Мошенник часто предпочитает сложный урок простому, который нужно повторять несколько раз. К примеру, ситуация с продажей самого себя в рабство… Насколько я помню, в последний раз, когда мы разыгрывали этот спектакль в Имперском Городе Шан, цель была освободить замок, не потеряв ни одного пехотинца. Урок пришлось повторить.

Шокар закашлялся, чтобы не рассмеяться во все горло. Льешо так и не научился играть в шахматы, но понял, что Шу не хотел ему зла, используя его в качестве приманки для владельца Адара, чтобы выкупить брата. Как оказалось, Шокар уже освободил его, но тогда Льешо избежал продажи.

– Он мог бы намекнуть ученику, в чем смысл урока, – буркнул юноша. – Я понял, что мне не нравится рабство, еще в семилетнем возрасте, и не представляю, чему такому новому могут научить пираты…

Мерген-хан когда-то негодовал из-за вмешательства колдунов в жизни людей, но в шатре брата увидел больше, чем хотел бы. Его собственный шаман доверял мошеннику Чи-Чу и госпоже Карине, которая училась у Болгая, как и ее мать прежде, и вдобавок путешествовала с фибским наследным принцем и его коварным наставником.

– Почтенный император, наверное, прав, – согласился он. – То, чему мы учимся, важнее того, чему нас учат.

Льешо на минуту задумался. Он убеждал себя, что ничему не научился, но если рассуждать здраво, то за время отсутствия Тая ему открылось многое. Большую часть он и так знал, но, как правильно заметил Шу, урок надо было затвердить.

– Я понимал, что Тай – мой друг, но принял его откровения за отказ от дружбы… Я научился больше доверять делу, чем поспешным словам, и подвергать сомнению свои выводы, когда один противоречит другому. Если бы я задал правильный вопрос, Таючит остался бы в безопасности.

– В походе речь о безопасности не идет, – напомнил Шу. – Ты, юный король, с самого начала выбрал себе в партнеры опасность. Принц Таючит не менее воинственный юноша. Он станет проверять свои способности на мечах и стрелах наших общих врагов, как и воины твоего отряда.

Стайпс потерял глаз. Льинг страдала от душевных ран: мастер Марко управлял ее разумом в плену. Хмиши умер и воскрес по велению Милосердия, но Харлол соединился с предками: каменные чудовища убили его и оставили на месте сердца черную жемчужину. Льешо носил свидетельство цены своего похода среди драгоценностей Богини в мешочке на груди.

Даже Шу сломался – пусть и на время, под пытками мага. А Льюка… Льюка служил предупреждением о том, что произойдет с ними всеми, если они потерпят поражение.

Льешо опустил голову, смиренный мучениями, которые сопровождали его в пути.

Ее милость подняла юношу за подбородок.

– Похоже, ты научился гораздо большему, – сказала она. Льешо медленно кивнул, чувствуя, как ее палец повторяет его движение.

Улыбнувшись, он вытянул перед властителями и смертной богиней войны свои окровавленные ладони.

– Я узнал цену чести, – произнес Льешо. – Я доставлю принца Таючита домой – или умру.

– Похоже, ты претендуешь на место смертного бога милосердия, – поддразнил его Ясное Утро.

Льешо с улыбкой покачал головой.

– Не милосердия, но – справедливости.

Он пытался сказать, что его действия продиктованы долгом перед Таем, но слова отдались в голове забытым воспоминанием.

Ясное Утро, кажется, понял, какие чувства охватили Льешо, и подмигнул, чем вконец озадачил юного короля.

Мерген-хан изучающе смотрел на юношу, будто пытаясь разрешить какую-то загадку. Потом он облегченно вздохнул, и в зале спало напряжение, которое воцарилось здесь задолго до прибытия Льешо.

– Справедливость. Может быть, – согласился Мерген-хан. – И тем не менее жестокий урок. Мне кажется, ученик превратился в учителя… Я узнал, что дружба не имеет границ, даже если речь идет о том, чтобы принести в жертву жизнь и свободу. Еще я понял, что честь нашего фибского союзника тоже безгранична.

Мерген поднялся с трона, повернулся к Льешо и глубоко поклонился.

– Вы потрясли меня, ваше святейшее величество. Я у вас в долгу.

– Между царственными друзьями, действующими по совести, не существует долгов, – поправил его Льешо. – Я приведу Тая домой – потому что он мне друг…

– Возможно, этот урок тебе придется не только преподать, но и выучить, – заметил Мерген-хан. – Освободи моего упрямого племянника, как того требует долг, и пусть он следует за своим сердцем. Дальше все зависит от принца Таючита и его чести.