Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В мыслях князя Кориата мелькнуло, что граф хотел бы в пути иметь его постоянно под своим надзором и что это связано со странным появлением его супруги, как бы спрятанной им в карету…

«Калиостро боится, чтобы я в пути не имел случая побеседовать с его женой!» – подумал секретарь. Более чем когда-либо итальянец был ненавистен ему всеми своими ухватками, всем обликом и лицемерными, как ему казалось, речами.

ГЛАВА LI

Окно кареты

Князь Кориат тоже откланялся, причем Потемкин и Голицын просили выразить глубокое их сочувствие Ивану Перфильевичу и передать пожелания успешного лечения и скорейшего выздоровления директору зрелищ.

Затем юноша велел берейтору подать запасного жеребца. Но когда уже взялся за луку и поставил ногу в стремя, то почувствовал, что кто-то пристально наблюдает за ним. Обернувшись, он увидел, что магик медлит на подножке кареты и через плечо пронзительным взглядом смотрит на него. Взоры их на мгновение встретились. Какая-то искра пробежала между ними. Калиостро отвернулся и вошел в карету с гербом Потемкина на дверце, которую шумно захлопнул за ним лакей. И Кориат вскочил в седло.

Поезд двинулся со двора: впереди ехала карета с нянюшками и больным княжичем. Кроме форейтора на передних парах четверика, скороходы князя Потемкина вели под уздцы коней, дабы предупредить малейший толчок или неровный шаг ретивых четвероногих. На запятках кареты висели два богатырского сложения гусара. При малейшей неровности или склоне дороги они обязаны были соскочить и могучим усилием плеча поддержать клонящийся кузов экипажа.

Далее ехала со спущенными занавесками в окнах карета с супругой Калиостро. Потом – с ним самим и двумя его спутниками.

Князь Кориат ехал, поотстав от экипажа Калиостро. Было уже около четырех часов пополудни. В столицу при столь медленном движении должны были прибыть уже поздно вечером. Но это время было избрано по указанию Калиостро.

Сопровождая медленно движущийся поезд, молодой человек имел достаточно времени предаться мечтам, предчувствиям и подозрениям. Кажется, никогда еще сердце молодого тамплиера не терзали столь противоречивые страсти. Ненависть к гнусному шарлатану, столь же успешно, сколь и нагло обманывавшему весь свет, пленившему и терзавшему прекрасную женщину, соединилась в нем с безумной любовью и жалостью к таинственной красавице. И в то же время мистический ужас леденил его члены, когда думал он о непостижимом соединении в супруге Калиостро прелестнейшего юного существа с древней старухой! Как объяснить эту тайну? Он решил во что бы то ни стало проникнуть в эту загадку, для чего непременно улучить минуту и переговорить с женою Калиостро, уверенный, что именно этого-то и боялся магик.

– Предчувствует! Опасается! – шептал молодой человек, судорожно сжимая в руке уздечку. – А, злодей! Я проникну в твои темные замыслы и разрушу их!

Князь Кориат выжидал удобного случая поравняться с каретой супруги Калиостро так, чтобы тот не мог этого заметить. И случай представился за крутым поворотом между поросшими лесом холмами, где колеса вязли в сыпучем песке, так как экипажи были очень тяжелы. Карета графа сильно отстала, между тем карета с его женой уже скрылась из виду. Тогда юноша пришпорил отдохнувшего жеребца и поравнялся с занавешенным окном, так тревожившим его воображение. Вдруг угол занавески приподнялся, и появилась рука в черной перчатке, сделала какой-то знак и тотчас же спряталась. Князь услышал поспешные шаги. Обернувшись, он увидел Калиостро, который шел пешком. Заметил он что-нибудь? Лицо магика было непроницаемо, и глаза блуждали в небесах. Но поравнявшись с окном, он на ходу сунул голову за занавеску и что-то сказал так тихо, что нельзя было расслышать ни слова. Потом опять вернулся к своему экипажу и сел в него. На князя Кориата он, по-видимому, не обратил никакого внимания. Все это в высшей степени обострило чувства тамплиера. Он ощущал себя опутанным сетью загадочного и непостижимого. Что хотела жена Калиостро сказать таинственным знаком? Ему ли он предназначался? И как из-под темных покрывал своих она могла знать о присутствии сочувствующего, ей юноши? Все тут было загадкой.

Однако он еще настойчивее стал преследовать свою цель.

Между тем время шло незаметно. Уже солнце стало опускаться к горизонту. Легкие летние сумерки окрасили в нежные тона небо и землю. Вдали показался Петербург. Тут пришлось остановиться, чтобы накормить младенца и дать ему немного отдохнуть перед въездом в столицу. Свернули с дороги к опушке сосновой рощи, где по желтым стволам текла разогретая солнцем янтарно-багровая смола. Калиостро осматривал больного княжича. Князь Кориат воспользовался этой минутой, соскочил с коня и подошел прямо к окну кареты, по-прежнему закрытому занавеской. Быстро просунув руку за занавеску, он сделал ответный знак незримой красавице, стараясь выразить им свою готовность прийти на помощь несчастной. Затем поспешно отошел и углубился в рощу. Вдруг тяжелая рука опустилась на его плечо. Он обернулся. За ним стоял Калиостро. Густой ли ковер опавших хвойных иголок сделал неслышными его шаги, но только он возник, как дух.

– Князь, – сказал он мягким кротким голосом. – Князь Кориат!

– Что вам от меня нужно? – нетерпеливо спросил тот.

– Очень немного, очень немного! – тем же мягким, проникновенным голосом ответил магик. – Раскройте вашу руку и покажите мне то, что держите в ней.

– Вы за мной шпионите! Подите прочь! – крикнул князь.

– Кто из нас за кем шпионит, сказать нелегко. Во всяком случае, тот предмет, который вы держите в руке, получен вами от лица, довольно мне близкого. Вот почему я интересуюсь им.

– Если это лицо нечто доверило мне, то могу ли обмануть его доверие? – сказал юноша, имея в виду таинственный знак, данный из кареты супругой Калиостро.

– Я; кажется, имею больше права на это лицо, нежели вы.

– Человеческая личность свободна. По крайней мере я не признаю никаких прав одного человека над другим, ему подобным!

– Это – великая истина. Но послушайте лучше меня, молодой рыцарь, и отдайте мне то, что вам передали! Клянусь Соломоновой печатью, это будет лучше для вас!

– Убирайтесь! У меня ничего нет. Я не хочу с вами разговаривать. Вы не внушаете мне никакого доверия! – прижимая сжатую в кулак левую руку к сердцу, а правую кладя на рукоять шпаги, сказал тамплиер.

– Юная неопытность говорит вашими устами. Но вы делаете большую ошибку. Это лицо совсем не то, за кого себя выдает.

– Оставьте меня. Отойдите. У меня ничего нет. Вы шпионили напрасно.

Говоря это, князь Кориат разжал левую руку и показал, что она пуста.

Калиостро покачал головой, чуть улыбаясь уголками рта.

– Рыцарь! Рыцарь! – произнес он укоризненно. – Вы уже прибегаете к темному искусству лжи, притворства и ловкости рук! Я не настаиваю. Если вы сами устремляетесь за темной планетой, влекущей вас, если вы хотите обманываться – обманывайтесь. Но приключение, в которое вас вовлекли любопытство и чувственная страсть, кончится для вас горьким разочарованием! Так неопытного путника увлекает мираж пустыни. Так в ночные часы чувства обманывают нас, и гнилой пень мы принимаем за вышедшую к нам на ночное свидание красавицу. Храните сокровище, приобретенное вами, храните, юный рыцарь! Я больше мешать не буду.

И, посмеиваясь, граф отошел к экипажам.

Очевидно, он был твердо убежден, что из окна кареты от его жены князь Кориат кое-что получил, быть может, записку, призывающую его на помощь. И хотя ничего подобного не было, самые подозрения Калиостро и попытка овладеть будто бы полученным храмовником талисманом в глазах последнего были достаточным доказательством его преступности, боязни, что обнаружится тайна, окружающая прекрасную несчастливицу.

Выйдя вслед за графом из сосновой рощи, секретарь тотчас же вскочил на коня и помчался в Петербург.

Берейтору он крикнул, чтобы тот следовал за экипажами.

Ему хотелось остаться наедине со своими чувствами и мыслями.

51
{"b":"31573","o":1}