Егор чувствовал, как его бойцы нервно следят за каждым движением своего командира. Шлемы по-прежнему никто из них не снял, а это означало, что они вряд ли его услышат.

   Наемник решительно шагнул вперед. Всего несколько метров…Всего несколько бесконечных метров, чтобы дотронуться до своего размазанного отражения. Пистолет остался лежать где-то позади, но это уже не важно. Вот он остановился перед двойником, протянул к нему руку, и чужая плоть подалась навстречу, коснулась перчатки. Даже сквозь плотный чешуйчатый материал чувствовался пронзительный холод. Егор быстро одернул руку, и в следующий момент услышал выстрел. Но обернуться он не успел. Двойник дернулся вперед, и его голова вдруг вытянулась подобием мыльного пузыря. Егор едва успел задержать дыхание, как ледяной поток ударил в лицо, закружил, завертел, и понес в неизведанную темную бездну.

  - Да, это твой истинный выбор, - звучал в голове вкрадчивый голос. – Только твой. А они поступили иначе.

  И наемник вдруг со стороны увидел, как его товарищи яростно открыли огонь по своим двойникам. Те стреляли в ответ, но их оружие вместо пуль выплевывало какие-то неясные призрачные тени. Вот одна из них задела руку Бульдозера, и здоровяк замер, с изумлением уставившись на осыпавшуюся серым пеплом собственную кисть. Впрочем, в такую же пыль превращались и сами двойники, изрешеченные свинцом. Они сражались настолько неумело, насколько пытались подражать оригиналам. Все это походило на жалкую пародию, не более того.

  Но спустя некоторое время, Егор отвел взгляд от сцены боя, и в изумлении замер. Над насыпью возвышалось огромное серебристое тело. Оно напоминало небрежно затушенную в пепельницу сигару, отчего та завалилась на бок. Вот только вместо дыма ее обволакивали многочисленные полупрозрачные ленты, вздымавшиеся вверх причудливыми спиралями. И ленты эти постоянно двигались, будто живые.

  - Семя упало в землю, - прозвучал в голове голос. – И пустило росток. Это шанс.

  - Чей шанс? – одними губами проговорил Егор.

  - Шанс для всех. Древо Свободы пока еще слишком молодо, но через пару сотен земных лет оно созреет, и выпустит семена. И тем самым изменит большую часть обитаемой галактики. Ты являешься заложником собственных иллюзий, впрочем, как все разумные существа. Твой Путь с самого начала время от времени корректируется чьей-нибудь волей, и впоследствии сильно меняет направление. Это называется «фактор чужого влияния». Древо Свободы помогает избавиться от него. Просто нужно почувствовать и выбрать свой истинный Путь.

  - Значит, это и есть тот самый Артефакт? – неуверенно спросил Егор. Голова кружилась, мысли тянулись вяло и он мало что понял из сказанного.  –  Здоровый. Как же я смогу его забрать? Разве что оторвать лист.

  - Попытайся, - в голосе явно слышалась насмешка. – Свобода выбора – это самая великая ценность во Вселенной. Воспользуйся ею, пока есть шанс.

   После того, как голос стих, Егор увидел перед собой встревоженные лица Овода и Бульдозера. Парни трясли его, как тряпичную куклу. Чуть в стороне стоял Гвоздь. Он единственный не снял шлем, и наблюдал за обстановкой с некоторой отчужденностью.

  - Босс, что с тобой? Очнись! – Бульдозер хотел было ударить Егора по щеке, но вдруг остановился. Вместо правой кисти у него был гладкий обрубок, словно после травмы прошел не один год.

  - Все кончено, босс, - с довольным видом проговорил Овод. – Мы сделали их. Как сопливых пацанов.

  Егор продолжал смотреть на плавные линии чужого корабля, окруженного змеящимися прозрачными лентами.

  - Вы видите его? – хрипло спросил наемник, мотнув головой в сторону загадочного явления.

  Бульдозер с Оводом синхронно обернулись.

   - У тебя галлюцинации, босс, - ответил Овод, заглядывая командиру в глаза. – Нет там ничего. Даже бытовка, и та пропала.

  - Значит, я один его вижу,  - пробормотал себе под нос Егор. – Может, оно и к лучшему…

   Не глядя на своих бойцов, наемник медленно направился к возвышавшейся над насыпью гигантской «сигаре». Всего один кусочек, всего единственный листик этого таинственного Древа Свободы мог стать пропуском домой. 

   Вблизи корабль оказался настолько исполинским, что захватывало дух. Его корпус  поднимался вверх на головокружительную высоту, словно сверкающая металлом гора. И вьющиеся полупрозрачные листья проросшего Древа трепетали на несуществующем ветру широкими полосами шелка. Егор замер в нескольких метрах от одного из них, и почувствовал исходящее от корабля тепло. Неужели двигатели до сих пор работали?

  - Босс, что ты собираешься делать? – спросил обеспокоенный поведением командира Овод. Он подошел почти вплотную к кораблю, но совершенно не замечал его. – Здесь ничего нет, босс. Даже планшет перестал выдавать сигнал.

  - Пустота, - мрачно протянул Гвоздь, пинком отбрасывая в сторону свой шлем. – Еще никогда не бывал в такой безнадежной, такой глубокой заднице. И главное, совершенно не вижу выхода.

  - Выход есть, - тихо проговорил Егор. – Его вижу я. Но нет никаких гарантий…

   Неожиданно Овод сделал неосторожный шаг в сторону, и наемник увидел, как один из прозрачных листьев изогнулся, потянулся вниз. Егор не мог даже пошевелиться, чтобы помочь товарищу. Какая-то неведомая сила внутри него словно сковывала все мышцы, и оставалось только пассивно наблюдать. Он с ужасом глядел, как спеленатое тонкой тканью человеческое тело с воплем, быстро уносится вверх. Бульдозер и Гвоздь начали стрелять вслед внезапно взлетевшему товарищу, абсолютно не заботясь о его уязвимости. Ими двигал страх Неизвестности, самый жуткий, самый подлый из всех страхов, и рефлексы все же  взяли верх над рассудком, превратив людей в тупых, смертельно-опасных кукол.

  На высоте около пяти метров Овод вдруг повис в воздухе. Егор услышал, как от резкого рывка хрустнули его кости, и боец безжизненно обмяк. Тонкие хищные ленты все сильнее сдавливали свои смертельные объятия, превращая человеческое тело в кусок смятой плоти. От их натиска не мог защитить даже инопланетный костюм. От звуков ломающихся костей и рвущихся тканей в жилах стыла кровь.

  - Что за хрень?!! – заорал Бульдозер, когда на него полился алый дождь. Отплевываясь, он отскочил в сторону. Глаза бешеные, губы искривлены гримасой животного ужаса. Егор никогда не видел здоровяка в таком состоянии. Даже попав однажды под ковровую бомбардировку, он сохранил ясность ума, и помог товарищам быстро найти достаточно надежное укрытие. В этом был весь Бульдозер. Всегда везучий до невозможного, и каждый раз неминуемо проскальзывающий между костлявыми пальцами самой Старухи.  

   Но теперь мало что осталось от того Бульдозера. Всего лишь большая, живущая своей жизнью оболочка, со стеклянными глазами палящая в никуда. Пули со звоном рикошетили от металлического корпуса корабля, уносясь в разные стороны. Гвоздь благоразумно вжался в землю, и только Егор продолжал стоять. Он не мог двигаться. Несколько шальных пуль застряли в воздухе на уровне его груди, а потом серым пеплом осыпались вниз. Видимо, сидящий в нем двойник создавал некий защитный барьер.

  - Хватит, - с трудом выдавил из себя наемник, ни к кому конкретно не обращаясь. Этой фразой он, скорее, хотел заставить действовать себя. Он должен был что-то предпринять. Хотя бы просто сделать маленький шаг…

  На короткий миг сила, сковывающая его изнутри, ослабла. Егор поднял руку с зажатым в ней «Грачом» и разом выпустил всю обойму в основание, туда, где зажатые между почвой и железом прорастали извивающиеся ленты. С влажным хлюпом ударилось о землю тело Овода, призрачным вихрем закружились рваные клочья листьев. Ослабшими пальцами Егор поймал один из них, поднес к глазам, и мир вдруг вспыхнул ярким фейерверком. 

   Пустыня обжигала, испепеляла кожу, сбивала дыхание. Ноги месили песок. С каждым новым шагом идти становилось всё труднее. Песчаное полотно простиралось, покуда хватало глаз, и казалось, погружённому в безветрие, иссушённому пейзажу не будет конца. Багровое небо давило сверху, словно пыталось размазать три крохотные, едва шевелящиеся песчинки.