– Ты еще не раз будешь умолять меня, еще не раз будешь ползать на коленях. Но все напрасно. Ты – зверь, а я – Охотник. Вот она – правда.
Он развернулся и пошел прочь. А потом внезапно обернулся. Какой-то фанатизм был в его глазах, как будто он не мстил, просто ему это нравилось. Он посмотрел на меня очень странно, и, казалось, даже грустно и сказал:
– Это не в последний раз…
Но то был последний. Больше я не умоляла. Не потому что не хотелось унижаться, а потому что я поняла – все напрасно.
Мой Роланд умер у меня на руках. Я не успела даже вскрикнуть, как он уже упал. Я подбежала к нему, положила его голову себе на колени. Слезы катились у меня по щекам, а он смотрел на меня, и смотрел, и смотрел… Пока я не поняла, что его глаза просто уже стеклянные – он был мертв. Тишину безлюдной улицы разрезал истошный крик – это был мой крик.
Больше я не верила, что все будет хорошо, я знала: Охотник убьет всех на моих глазах, а я умру последней. А перед смертью он спросит меня, понравилось ли мне шоу.
Время шло, а я понемногу сходила с ума. Тогда начался тот ад, который продолжался много месяцев – месяцев боли и отчаяния.
Нас осталось лишь трое – Влад, я и Кира. И я знала, в следующий раз Охотник придет за моей дочерью. И тогда я уж точно сойду с ума. Состояние, которым я живу до сих пор, – я жду, когда, наконец-то, сойду с ума… И тогда я отдала свою Киру другому Охотнику. Мне было страшно, но выхода не было.
С ним мы познакомились случайно, когда он тоже пришел убивать. Но он был молод и полон юношеского максимализма, а саки были опытнее и сильнее. Он прекрасно понимал, что мог умереть, но я не смогла его прикончить. Я помню его глаза, когда он лежал полумертвый у моих ног. Сила Охотника куда-то испарилась, и мне стоило еще раз напрячься, чтобы она не появлялась уже никогда. Но я почему-то ушла, хоть мне было очень страшно, что он вернется и будет мстить за свое ущемленное самолюбие. И он вернулся. Но не для того, чтобы мстить, а чтобы сказать спасибо.
Андрей оказался очень веселым человеком и прекрасным собеседником. Мы поговорили с ним, он рассказал, что когда-то он видел вещие сны и что его сестру свел с ума какой-то жестокий «хищник». С тех пор он поклялся отомстить за нее.
Тогда он обещал никогда не причинять вреда никому из саки и сдержал свое обещание.
Я позвонила Андрею.
– Я хочу, чтобы ты пришел, – сказала я ему.
– Придти к саки? Ты уверена, что это будет удобно? – спросил он.
– Уверена, – ответила я. Я не стала добавлять, что саки уже нет, и что некому будет его бояться. По сравнению с тем чудовищем, которое придет за нами в следующий раз, Андрей был просто… Он был не опаснее котенка.
Он появился в тот же день через несколько часов. Я отворила дверь, Влад укладывал Киру наверху, а я очень боялась увидеть другое – ужасное лицо.
Андрей вошел и огляделся.
– Гламурненько, – сказал он, улыбаясь. Было видно, что он немного нервничает, хотя ему-то и не стоило. – Где все?
Я вдохнула.
– Их больше нет, – сказала я.
– В смысле…нет? – переспросил он.
– Они мертвы, – объяснила я так, будто говорила: «Уехали на дачу!» – Проходи.
– Что случилось?
– Охотник… Мне нужна твоя помощь! – я взглянула в его глаза чайного цвета, и во мне расцвела надежда. Надежда – это такой сорняк, от которого очень трудно избавиться. Ты его выпалываешь день и ночь, тебе помогают твои враги, но стоит капле сочувствия упасть на землю, и вот она – снова цветет!
– Бог мой, Полина, почему ты не позвонила раньше? Ты что, одна осталась? – с чувством воскликнул Андрей.
– Нет, еще Влад и наша дочь. Об этом я и хотела тебя попросить. Я хочу, чтобы ты спрятал Киру.
Я сказала это и отвернулась. Если он сейчас откажется, я не смогу смотреть ему глаза. У меня больше не было надежды, только на него. И помощи ждать было не откуда.
– Хорошо, – услышала я. Словно гора свалилась у меня с плеч. – Но ты должна пойти со мной!
– Я не могу, – грустно улыбнулась я.
– Ты не понимаешь, если он уже ликвидировал почти все племя, он не оставит тебя в живых!
– Я не надеюсь на это, Андрей! Я не жду… Мне нужно лишь, чтобы ты спрятал Киру. Обещай, что не дашь ее в обиду! Увези ее, если нужно, спрячь, но не дай ему добраться до нее! Он очень древний и сильный, и я надеюсь лишь на то, что он не сможет предположить, что я могла отдать ребенка тебе! Он будет искать ее, но я знаю, ты сможешь ее спрятать!
– Ты чего-то не договариваешь, Полина? – пытливо спросил Андрей.
– Он пришел, чтобы заставить меня страдать, – ответила я. Я уже не могла и не хотела это скрывать. – Помнишь, я говорила тебе об Охотнике, которого убила? Так вот он пришел отомстить за него! Он сказал, что будет убивать моих родных на моих глазах, так что не бойся, пока Влад жив, я не умру!
– Несказанно этому рад! – мрачно сказал Андрей.
– Охотник, – мрачно поприветствовал Андрея Влад, спускаясь по лестнице.
– Это немыслимо! Ты должна пойти со мной! – не унимался Андрей. – Я смогу спрятать тебя и твою дочь!
Владу он этого не предлагал, и я его понимала.
– Нет, Андрей, я не могу! Если я уйду с тобой, Охотник будет преследовать меня, и когда найдет, убьет и Киру, а я не могу этого допустить! Мы останемся. Влад, принеси Киру, – сказала я.
Влад поколебался немного, а потом медленно поплелся наверх. В этот момент он признал, что не может защитить нас. Больше от него ничего не зависело. Если бы он остался Охотником, он мог бы противостоять безумцу, но он им больше не являлся. Его сила покинула его как раз в тот момент, когда больше всего была нужна.
Влад принес мирно сопящую Киру. Со слезами на глазах я прижала ее к сердцу, я не хотела отпускать ее, но не могла оставить.
– Слушайся дядю Андрея, – прошептала я в маленькое ушко, словно она могла понять меня. – Мама тебя очень любит!
Сердце разрывалось, когда я передала маленький сверток в руки Андрею.
– Береги ее, – прошептала я, и он кивнул.
– Сохрани ей жизнь, Охотник! – сказал Влад.
Андрей без лишних слов вышел за дверь. Мы остались вдвоем в оказавшейся просто огромной гостиной. Я села на пол и зарыдала.
По ночам я проклинала Влада и кричала, что все это его вина. Он молчал и гладил меня по голове. Он знал, что я права. За это время он очень постарел и стал выглядеть на свои тридцать три. А я… Я даже не помню, что было со мной, но его лицо тогда я запомнила навсегда: осунувшееся и тусклое. Можно даже сказать, мертвое. Влад потерял надежду – это было видно по его глазам. В его глазах наступила осень, и зелень листвы потускнела.
Шли дни, а ситуация не менялась. Охотник подстерегал меня везде, я ощущала на себе его пристальный взгляд. Даже если вокруг меня было много людей, я судорожно оглядывалась в страхе, что он подойдет сзади и схватит меня:
– Ну что, настало твое «кровавое воскресенье»!
Тогда он дал мне срок до воскресенья.
– В воскресенье ты умрешь…
Но я врала сама себе – я знала, он не сделает этого, пока Кира была жива. Пока был жив Влад. Это были два человека, которые у меня остались на тот момент. И он затаился.
Моя жизнь превратилась в комок страха, боли и бессилия. Тогда я поняла, что значит та поговорка: «Ожидание смерти хуже самой смерти». Минуты превратились в часы, часы в дни, а дни в недели. Время тянулось невыносимо медленно, мне казалось, что я схожу с ума. Но это было только начало…
Мы с Владом переехали в его квартиру по улице Воронцова. Я больше не могла находиться в доме саки, это было невероятно трудно. Там было пустынно и тихо, и я сходила с ума от этой тишины.
Смутное время…
С Артемом меня уже ничего не связывало, кроме, конечно, прошлого, но и его мы постарались закинуть как можно дальше, чтобы оно не мешало нам «строить новые жизни». Он отдалился от меня, не мог больше страдать. Ушел тихо, я и не заметила, как. Я предала его, а он предал сам себя. Любовь, которая его грела, была самым чистым чувством в его жизни, которое украшало его душу, как новогоднюю елку, заставляя ее блестеть. Но любви не стало – я убила ее. Сколько всего я убила… Наверное, если бы за это судили, меня бы точно повесили.
