— Это как слушать звуки из морской раковины, лисенок.

— Слышишь либо шум, либо голос вселенной, — повторил я ее слова, глядя в темноту.

Интересно, почему же она все-таки такая грустная?

Спал я плохо. Всю ночь мне снился странный мучительный сон о красивой розе. Эта роза была живая. Она умела говорить, петь и танцевать. У нее был длинный зеленый стебель, украшенный большими острыми шипами и огромный черно-красный бутон, лепестки которого были покрыты росой. От розы шел изумительно вкусный запах: смесь имбиря и мака, этот запах усыплял. Роза рассказывала мне красивые истории о далеких загадочных землях, и вскоре я понял, что начинаю в нее влюбляться. Я хотел ее поцеловать, но вдруг откуда-то с неба появились две огромные черные руки и схватили мою розу. Одна рука держала ее за лепестки, а вторая отдирала ей шипы железными клещами. Роза плакала, крупные прозрачные слезы падали на землю. Я попытался ей помочь, выхватить ее из черных рук, но тут передо мной возникло страшное, искаженное гримасой мужское лицо в черном колпаке, и я проснулся.

Нужно было идти в школу — ожидался диктант по русскому языку. Прогуливать его было опасно. И все же вместо уроков я снова отправился к своей Коломбине. После кошмарного сна я очень за нее волновался.

Я снова прошел мимо спортзала и продуктового магазина, опять вышел в парк аттракционов. Моя Коломбина сидела на той же скамейке, так же грустно глядя себе под ноги.

Я подошел и сел с нею рядом.

— А, лисенок, привет! — сказала она.

— Как ваши дела?

— Все так же. Как у восковой девочки, танцующей над вулканом. Послушай, а разве такие лисята, как ты, не должны по утрам ходить в школу?

— Сегодня там нет уроков, — соврал я.

Она промолчала.

— Скажите, а этот парк аттракционов… откуда он взялся? Такой необычный…

— Тебе он не нравится?

— Странный он какой-то. Почему здесь никогда нет ни одного человека? — Я внимательно огляделся по сторонам. — И даже животных нет! Ни собак, ни кошек, ни воробьев. И зачем все подсвечивается огоньками, хотя сейчас утро и очень светло?

— Если ты не видишь людей, это еще не значит, что их здесь нет. Кроме того, некоторым нужно освещать дорогу, даже когда светит солнце.

Я некоторое время помолчал, раздумывая над ее очередной загадкой.

— Мне сегодня приснилось, будто вы роза и вас схватили две черные руки.

— Тебе снился Черный Арлекин, лисенок?

— Кто?

— Тот, кто управляет мирами и водит нас за ниточки.

— Нет, не думаю. Просто какой-то очень злой тип в колпаке с бубенчиками.

— Старайся не танцевать в таких снах.

Снова головоломка!

Я посмотрел в ее глаза, и мне вспомнилось, как плакала во сне роза.

— Вы такая грустная, мне бы так хотелось чем-нибудь вам помочь! Мне кажется, вы не очень-то счастливы в этом парке развлечений. Может быть вам отсюда уйти?

— Иногда куда бы ты ни шел, все равно оказываешься там, откуда хотел уйти.

— Этот Арлекин, он что, директор вашего парка?

Она промолчала, но, как мне показалось, слегка улыбнулась. Правда, это была очень горькая улыбка.

— Почему бы вам не уволиться? Вы такая красивая, я уверен, вы могли бы пойти работать актрисой или, скажем, певицей.

Она опять промолчала. А я не знал, что мне сделать, как ее развеселить. Весь мир вдруг стал казаться мне таким сложным.

Снова заиграла флейта. Коломбина тут же встала и медленно пошла к шатру, в котором вчера исчезла.

— Можно я пойду с вами? — спросил я.

— Нет, лисенок, твои линии ведут тебя совсем в другую сторону. К счастью.

— А что это за музыка? Кто это играет?

— Тот, кто управляет нитями, мой хороший.

Она подошла к шатру, нырнула в него и снова исчезла. И как ей это только удавалось?

Я остановился в двух шагах от шатра и около минуты на него смотрел. Но войти так и не решился. Более того, мне стало казаться, будто ткань шатра живая, будто она шевелится и дышит. В голове тут же возникла страшная мужская рожа из сна.

Я снова побрел домой, решив, что приду к Коломбине вечером.

Но вечером прийти не удалось. Родители устроили скандал. Оказывается, пока меня не было, им звонила моя классная и доложила, что я уже второй день не хожу в школу. Пришлось долго оправдываться. Я соврал, что все эти дни ходил гулять в березовую рощу, поскольку соскучился по каникулам. Мама сказала, что об обещанном на день рождения игрушечном пирате теперь можно забыть. Но меня это не волновало.

Ночью мне приснилась Коломбина. Я очень хорошо помню этот сон: она идет по тонкой, натянутой высоко над землей веревке. Под ней — выложенная из камней шахматная доска. Стоит ей сделать неверный шаг, она упадет и погибнет.

Утром, несмотря на все опасности, я украл у родителей ключ от нашего дачного домика и опять пошел в парк развлечений.

Я решил убедить Коломбину, что ей обязательно нужно уволиться, и если ей негде жить, как и всем бродячим артистам, то она пока может пожить у нас на даче, поскольку мы все равно до лета туда не поедем. Мне очень хотелось как-нибудь ей помочь.

Но когда я пришел, все аттракционы из парка куда-то исчезли. Не было больше ни каруселей в виде волшебников, ни качелей-драконов, ни зеленого шатра. А что особенно удивительно — исчезла даже скамейка, на которой мы с Коломбиной вместе сидели. Сердце мое забилось как сумасшедшее. Мне вдруг стало так горько, что я разрыдался.

Я приходил в этот парк целый год, но она так и не появилась.

Потом мы с родителями переехали в другой район. Я начал активно учиться, влюбился в одноклассницу, стал заниматься спортом.

Вспомнил о ней только спустя пятнадцать лет, когда, прогуливаясь в лесу, вдруг наткнулся на сидящего возле железного капкана лисенка.

Он сидел в двух шагах от смертоносной ловушки. Мне хотелось спасти его. Такого маленького, беззащитного.

Я почувствовал запах своих резиновых сапог, резко закричала ворона, лисенок дернулся к капкану, и в этот момент я подхватил его на руки и спас от острых железных зубов.

Лисенок не кусал меня и не пробовал вырваться, он смотрел мне в глаза, нежно, как домашний щенок.

Ресницы его дрожали, трава под ногами была пропитана росой.

Сведения, дошедшие до нас о жизни священномученика Петра Черевковского, к сожалению, весьма скудны. Архивные документы сохранили только подробности о его мученической кончине, рассказы о его посмертных чудесах, а также о явлении его чудотворной иконы.

Годами батюшка, не жалея сил и трудов, служил Богу, утешал малодушных, вразумлял строптивых, добрым и ласковым словом врачевал душевные недуги своих словесных овец. Все его любили и молились о нем, однако жизнь старца близилась к закату.

Между тем на Русь пришла беда — Отечество подверглось нашествию польско-литовских интервентов. Многочисленные вооруженные банды, словно стаи злых и голодных волков, терзали русский народ. Пылали деревни и сёла, лилась кровь ни в чем не повинных людей. Ляхи (так в народе звали супостатов) не щадили даже малых детишек, убивая их на глазах несчастных родителей.

Одна из таких банд грабителей-ляхов под предводительством атамана Яцкого бесчинствовала в северных пределах Руси. В лютую зимнюю стужу, направляясь в сторону Великого Устюга, она неожиданно напала на Черевково.

— Вот она, добыча! — заорал атаман, увидев красивую церковь. — Зараз обогатимся!

— Разорим дотла! — подхватили его сообщники.

Спешившись с лошадей, бандиты ворвались в церковь, где шла воскресная Божественная Литургия.

— Иже Херувими, тайно образующе… — вступили певчие, но пение оборвалось из-за топота многих ног и грубых криков:

— Прочь с дороги!

При виде бесчинных бандитов людей охватил ужас.

Однако старенький священник, совершавший богослужение, не дрогнул, не прервал своей молитвы. Слухи о грабителях-ляхах — врагах христианской веры — давно ходили по округе. Батюшка тихо прошептал: «Господи, помилуй этих нечестивцев, ибо не ведают, что творят».