В поезде смотрю на ноутбуке «Землю» Довженко.

Соседка, строгая девушка с пучком, заглядывает через плечо, ерзает, наконец не выдерживает:

- Извините, а почему вы не поставите что-то нормальное, есть же фильмы нормальные, современные, чтобы всем интересно было. Нельзя же думать только о себе.

Новые староверы: в Архангельской области около 900 человек живут с паспортами СССР, не меняя их, как заявляют чиновники, «в основном по религиозным и политическим соображениям». Всякое раскольничество вызывает уважение, но эти беспаспортные - просто трепет. Какая мощная традиция - и какая гражданская аскеза и самоотречение. Невозможность купить билет на поезд, прописаться, да и просто получить пенсию в сбербанке, - целый пакет гражданских лишений. Так был ли Советский Cоюз секулярным государством?

Крещенские купания по степени риска становятся новым днем десантника. Дежурят бригады «Скорой», «Медицины катастроф», спасатели, милиция; в одной только Иркутской области на крещенских купаниях дежурили полторы тысячи милиционеров, в Воронежской - почти 1 200. Иордани (проруби) официально называют «пунктами окунания». В Якутии купались в Лене при 30-градусном морозе, в Ростове пытались окунуться в освященный родник, который, по словам очевидцев, «можно пяткой заткнуть»«. На реке Цне в Тамбове - мягкий лед, и милиция пропускала к купелям только желающих принять крещение - каждого сопровождали спасатели туда и обратно; что и говорить - настоящее таинство, высшей пробы. А в Тюмени так и вовсе текла святая вода из кранов - для тех, кто не может дойти до источников. Пьянства, разгула и прочего богохульства было на удивление мало.

Вероятно, скоро найдут какой-то благопристойный, некомический формат праздника, - и будет жаль, если исчезнет это волюнтаристское сочетание неуклюжего официоза и энтузиазма, разгула и обряда, игры и веры. Как-то это будет не по-нашему.

О закрытии гимназии № 11, признанной аварийной, не может быть и речи, говорит мэр Ставрополя; обследование здания назначено на февраль. В гимназии продолжаются занятия - потому что специальные «маячки» не проявили подвижности, не дали сигнал тревоги. Оренбургский опыт никого ничему не научил. Так участковые говорят избитым женам: ну, будет убивать - вызывайте. Упадет потолок - звоните; может быть, спасем.

Когда курскому музею «Юные защитники Родины» понадобилась справка о том, что среди экспонатов нет взрывоопасных предметов, нечаянно выяснилось, что такие предметы есть. Среди мин, бомб и гранат саперы обнаружили сразу три «живых» снаряда, которые легко могли взорваться при, например, падении на пол. Их, конечно, вывезли, а руководители музея перекрестились, как и родители.

Курск - один из самых военно-патриотических городов России, по-своему красивый и цельный город-обелиск, и военная археология для него естественна. Но легкомыслие все-таки ослепительное. Долгое эхо прошедшей войны чудом не прозвучало.

По близорукости я не рассмотрела пятую цифру на ценнике и решила, что незатейливые ботинки для дочери стоят 1 300. А что, демократичный торговый центр. Продавщица меня просветила. Раньше она сделала бы это не без чванства, сейчас - скорее извинительно, виновато, будто оправдываясь, - нет, она не причастна к абсурду неизвестного бренда, к тринадцати тысячам за два кожзамовых копытца. Тут я вспомнила, что кризис «обрекает на гибель потребительские стандарты, сложившиеся за три последних десятилетия и проповедуемые глянцевыми изданиями», про это я читала в газете, тонкое открытие принадлежит Институту глобализации и социальных движений. Он сообщает, что подорваны базовые основания гламура, и на смену ему придет новая потребительская философия, разумная и здоровая. Средний класс пересмотрит нормы потребления. Институт глобализации, конечно, и обязан глобализировать, но как утомительна эта вера в тридцать лет стандарта и гламурную общность, больше похожая на самовнушение. Ни с какой стороны не причастные к престижному потреблению, мы тоже вынуждены каяться в том, что жили смешно и тратили грешно. С какого перепугу? Нет, ничего принципиально не меняется, база на месте: дама в красном с удовольствием примеряет ботинки за тринадцать тысяч и громко сообщает мужу: «Скажи недорого?» У него тоскливое нефтяное лицо, кожан и шляпа. «Ну, недорого», - затравленно отвечает он.

В Крещение замерзли два мальчика на железной дороге Москва-Дубна, воспитанники интерната. Одному было восемь лет, другому двенадцать. Они ушли из интерната, более полутора суток где-то скитались; оба умерли от переохлаждения. Страшная антисвяточная история, - ни тебе спичек, ни елки, ни Христа, ни ангелка. Как получается, что никто не заметил?

В Дзержинске тоже погибли двое детей - от голода, запертые в квартире. Их мать в конце ноября сбила машина, документов при ней не было, погребли как неопознанное лицо. И соседи заходили, и отец стучался - ну не открывают; мало ли почему. Они сначала плакали, а потом перестали. И все это «на миру», «на свету». Одинокие дети перестали вызывать вопросы у прохожих и соседей: личное дело, частная жизнь, смерть от холода или голода. С благодарностью подумаешь о бесцеремонных «тетках из опеки» (жутковатый, почти триллерный типаж), которые вламываются в личное пространство семьи или останавливают на улице припозднившихся детей. При них дети, по крайней мере, живы.

Как- то резко закончились деньги; достаю неразменные сто долларов. Вечер, метель, в обозримой окрестности -только коммерческий банк. Очень невыгодный, сильно заниженный курс, но делать нечего.

Выходя, слышу шипение в спину:

- По тридцать сдала… Богатая…

Сперва чистые пруды, серебряные ивы, потом бесаме мучо, потом плевать, что не наточены ножи.

- Нет, только кофе, я не буду у вас ужинать, - кричу я в ухо официанту в кавказском ресторане. - Вы понимаете, сколько денег теряете каждый день из-за этого звукового кошмара?

Он снисходительно улыбается:

- Э, а сколько мы НЕ теряем…

И действительно: не очень пьяные дамы средних лет наперебой рвутся к караоке.

Бесаме мучо, как айсберг в океане, надежда - мой компас земной.

А так похожи на людей поначалу. Так похожи.

Евгения Долгинова

Анекдоты

Человек-бачок

Заседание мирового суда по делу задержанных 20 января в Санкт-Петербурге на Дворцовой площади волонтера «Гринпис» в костюме мусорного бачка и пресс-секретаря этой организации Марии Мусатовой перенесено на 28 января. Суд, первоначально намеченный на 21 января, был отложен. Судья выслушал задержанных, милиционеров, проводивших задержание, и свидетелей и затребовал видеоматериалы, чтобы вынести решение 28 января.

20 января в рамках всероссийской акции марафона «Гринпис» «Stopmsz.ru» волонтер «Гринписа» в костюме мусорного бачка должен был с копиями 10 тысяч собранных добровольцами «Гринпис» подписями петербуржцев против строительства мусоросжигательных заводов (МСЗ) путешествовать по городу, а потом передать копии подписей городским властям в Смольном. Но «бачок» и Мусатова были задержаны на Дворцовой площади, им инкриминировалась организация несанкционированного пикета по статье 20.2 КОАП РФ. Волонтер и пресс-секретарь провели остаток дня в 79-м отделении милиции.