Наклонность к малонаселенному бергмановскому миру и его же названиям (абстрактное существительное среднего рода) уже конструирует звягинцевский стиль. Подавляющее большинство картин Бергмана по отдельности средне интересны. Только вместе они складываются в гигантское рукодельное панно, гобелен на тему Человекоподобия и Разрыва. Второй звягинцевский фильм критике не глянулся, а никому больше и не мог («так ребенок-то у нее от кого?»). Наверно, есть в нем какая-то невыговариваемая, неартикулированная недоработка - на уровне ощущений. Но дико интересно, куда этого человека поведет дальше.

Сегодня в России режиссеров, о которых можно было бы сказать такое, больше нет.