7. Какой же человек, не лишенный чувства справедливости, не удивится этим людям, которые совершали земной путь свой в бесчисленных трудах, укрощали тело своё в поту и в лишениях, не знали, что такое смех, и проводили всю жизнь свою в рыданиях и слезах? Кто не воздаст достойную хвалу им, считавшим пост изысканнейшей пищей сибаритов, изнурительное бодрствование — сладчайшим сном, твердую землю — мягким одром, пребывание в молитве и псалмопении — величайшим и неизмеримым удовольствием? Кто не воспоет хвалебную песнь им, стяжавшим все виды добродетели?
Я осознаю, что никакое слово не в состоянии достойно передать всё величие их добродетели, и однако попытаюсь сделать это. Ибо великой несправедливостью было бы не воздать хотя бы и малой хвалы этим совершенным мужам — поклонникам истинного любомудрия.
8. Тем не менее, в своём сочинении я буду воздавать не общую для всех них хвалу, но каждому в отдельности, ибо Богом были даны им различные дарования, о чем научал и блаженный Павел, говоря: «Одному дается Духом слово мудрости; другому слово знания, тем же Духом; …иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков» (1 Кор. 12,8–10). И указывая источник этих даров, добавляет: «Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно» (1 Кор. 12,11). Поскольку же они обладали различными дарами, то, естественно, и мы будем повествовать о каждом из них в отдельности, не представляя всех совершенных ими деяний (для такого описания не хватило бы и целой жизни); рассказав немного о житии и деяниях одного и в немногом показав характерную сущность жизни этого подвижника, мы будем в своём повествовании переходить к другому.
9. Не возьмёмся мы также описывать образ жизни всех святых, живущих повсюду, ибо не знаем подвижников, просиявших во всех концах мира; да и невозможно одному человеку описать всё. Я расскажу только о жизни тех, которые, подобно заре, воссияли на востоке и своими лучами объяли все концы вселенной. И речь здесь будет повествовательная, безыскусственно излагающая немногие деяния святых и чуждая изысканных приёмов панегирика.
10. Тех, которые приступят к чтению этой «Истории боголюбцев» или «Подвижнического жития» — пусть каждый называет сей труд как хочет, — прошу не питать недоверия к написанному, хотя бы и пришлось им услышать нечто, превышающее их силы. Прошу также не измерять добродетели этих святых мужей по своей мерке, а твердо помнить, что Господь обычно соизмеряет дары Святого Духа с душевным расположением людей благочестивых и совершеннейшим посылает и большие дары. Это сказано мной тем, которые еще недостаточно проникли в сокровенную глубину дел Божиих. Ибо посвященные в сокровенные тайны Духа знают, как Он благоволит к чтущим Его и сколько чудес творит Он в людях и через людей, привлекая неверующих к Богопознанию величием Своих свершений. А кто не поверит событиям, о которых мы будем вести речь, тот покажет, что не верит и в истинность деяний Моисея, Иисуса Навина и Елисея, — и даже чудеса святых Апостолов считает баснями. Однако, если свидетельства о тех делах истинны, то ему следует признать чуждыми лжи и эти рассказы, ибо те же самая благодать, действовавшая в Апостолах, сотворила и в других то, что сотворила.
11. Сам я был очевидцем некоторых из описываемых событий, а которых не видел, о тех слышал от видевших — мужей, возлюбивших добродетель и удостоившихся лицезреть тех подвижников и стать их учениками. Следует напомнить, что и из тех, которые запечатлели в письменах Евангельское учение, достойны доверия не только Святые Апостолы Матфей и Иоанн, сами видевшие чудеса Господа, но также Лука и Марк, которым изначала бывшие самовидцами и служителями Слова точно передали не только то, что Господь потерпел и сотворил, но и то, чему Он постоянно учил». Святой Лука, не бывший самовидцем, в начале своего Евангелия говорит, что он намерен повествовать о вещах «совершенно известных» (Лк.1,1). И мы, хотя и знаем, что он не был очевидцем того, о чем повествует, а слышал об этом от других, не менее верим ему и Марку, чем Матфею и Иоанну: потому что оба вполне достойны доверия к своим повествованиям, хотя повествуют о том, что узнали от свидетелей. Так и мы одно расскажем, как очевидцы, а другое — по доверию к рассказавшим нам это очевидцам, которые сами были подражателями жизни тех подвижников. Об этом распространился я, желая убедить в истинности своего рассказа. Теперь приступлю и к самому повествованию.
I. ИАКОВ НИЗИБИЙСКИЙ
1. Божественный законодатель Моисей, обнаживший дно морское, а иссохшую пустыню наполнивший водами, совершивший и многие другие чудеса, описал образ жизни древних святых, руководствуясь не приобретённой от египтян мудростью, но светом благодати, полученной свыше. Ибо откуда бы иначе узнал он о добродетели Авеля, о богоугодности Еноха, о праведности Ноя, о благочестивом священстве Мельхиседека, о призвании, вере, мужестве, усердном странноприимстве, многославном жертвоприношении и о других добродетелях Авраама, и вообще о подвигах, победах и о славе тех благочестивых мужей? Откуда бы иначе узнал он обо всём этом, если бы не просветили его лучи умного и Божественного Духа? — Подобное же содействие благодати Духа нужно ныне и мне, взявшемуся описать жизнь святых, просиявших в наше время и незадолго до него, а также пытающемуся представить некоторого рода напутствие для желающих подражать жизни этих святых. Осталось лишь призвать в молитве их самих и начать повествование.
2. На границе царства Римского и Персидского есть город Низибия, который в древности платил дань римлянам и зависел от власти их. Родившийся в этом граде великий Иаков возлюбил жизнь пустынную и уединённую, укрываясь на вершинах самых высоких гор. Весной, летом и осенью жил он в зарослях под открытым небом, а зимой скрывался в пещере, дававшей ему тесный приют. В пищу употреблял он не то, что с трудом сеется и собирается, а что произрастает само собою. Собирая плоды диких растений, которые были похожи на огородные овощи и могли быть употребляемы в пищу, он из них давал своему телу столько, сколько было необходимо для поддержания жизни, обходясь при этом без огня. Излишней для него была и шерстяная ткань, которую заменяла самая грубая шерсть диких коз. Из неё были изготовлены и нижнее платье, и плащ его.
3. Удручая таким образом тело, святой Иаков постоянно заботился о духовной пище для души; и, очистив мысленное око её, соделал ум свой светлым зерцалом Духа Божия. По слову божественного Апостола, он открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преобразился в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа (2 Кор.3,18). Поэтому с каждым днём возрастало в нём дерзновение к Богу, и чего просил он у Бога (а просил только того, что должно), тотчас же получал. Поэтому он даже пророчески провидел будущее и стяжал от благодати Святого Духа силу творить чудеса. О некоторых из этих чудес я расскажу и неведующим явлю луч его Апостольского света.
4. В то время владычествовало между людьми безумное почитание идолов, и бездушные статуи удостаивались чести Божеской, а служением Богу истинному многие пренебрегали. Они преследовали тех, которые не хотели участвовать в их безумном опьянении и которые, утвердившись в истинных понятиях о вещах и обладая духовным различением их, смеялись над бессилием идолов и поклонялись Творцу вселенной. В это время Иаков перешел в Персию, чтобы увидеть там ростки благочестия и сослужить им подобающую службу. Когда он переходил через один поток, некие девицы, мывшие здесь бельё и ногами выжимавшие его, вместо того чтобы принять другое, более приличное положение, без всякой скромности, с дерзким видом и бесстыдными глазами взирали на человека Божия, не покрыв голов и не опустив задранных одежд. Человек Божий же, вознегодовав на это и желая при этом случае показать Силу Божию, чтобы чудом поразить нечестие, проклял поток — и вода в нём тотчас иссохла. Проклял он и девиц, наказав их бесстыдную молодость преждевременной сединой; за словом его сразу же последовало дело — исчезла чернота их волос и они сделались похожими на только что посаженные весной деревья, покрытые осенними листьями. Почувствовав такое наказание (ибо поток на их глазах иссох, а глядя на головы друг друга, они заметили внезапную перемену), девицы побежали в город и рассказали там о случившемся. Некоторые из жителей города вышли навстречу Иакову, умоляя его смягчить гнев и снять наказание. Он не долго медлил — принёс молитву Господу, а затем повелел потоку опять течь: мгновенно заструились воды из своего сокровенного вместилища, повинуясь мановению праведника. Удостоившиеся этого жители города стали просить Иакова вернуть также и прежний цвет волос своим дочерям. Говорят, что он внял и этой их просьбе и даже послал за девицами, наказанными подобным образом, но, поскольку они не пришли, он оставил в силе своё наказание, чтобы научить и прочих скромности, побуждая их к целомудрию и постоянному памятованию о Силе Божией.
