Глава 4. О возвращении церквам отсыпного хлеба

Прочитав это послание, царь утвердил это исповедание и убеждение в вере, какое имел сам, и издал другой закон, которым повелевалось возвратить церквам количество съестных припасов, которое присвоил им Константин Великий, потому что Юлиан, начав борьбу с Богом и Спасителем нашим, лишил их и этого пособия. Но так как приключившийся за его нечестие голод не позволял тогда собрать установленных Константином взносов, то Иовиан приказал выдать (церквам) только третью часть, а полное количество хлеба обещал доставить им тогда, когда время голода пройдет.

Глава 5. О смерти царя

Такими законами украсив начало своего царствования, Иовиан из Антиохии отправился к Боспору, но в селении Дадастане, лежащем на границе Вифинии и Галатии, кончил жизнь. Сам он отошел с величайшими и прекраснейшими напутствованиями [ [195]], но тех, которые испытали царскую его кротость, оставил в горести. Я думаю, что общий распорядитель всего, хотя, для обличения нашего злонравия, и показывает нам блага, но потом снова отнимает их, научая нас через то, как легко для него подавать нам все, что Ему угодно, а этим Он обличает нас, что мы недостойны благ, и располагает к лучшей жизни.

Глава 6. О царствовании Валентиниана и о том, как он сделал соправителем, брата своего Валента

Узнав о нечаянной смерти царя, войско оплакивало умершего, как отца, и провозгласило царем того Валентиниана, который собственноручно ударил храмового прислужника и за то был посажен в крепость, человека, отличавшегося не только мужеством, но и умом, и рассудительностию, и справедливостию, и высоким ростом тела. Притом он обладал таким царственным величием духа, что, когда войско попыталось предложить ему соправителя, он дал следующий, всеми прославленный ответ: «Когда не было царя, от вас, воины, зависело вверить мне бразды правления; но как скоро я принял власть, то уже мое, а не ваше дело — разбирать дела государственные». Удивленные и восхищенные этими словами, воины с тех пор повиновались каждому его мановению. Между тем, однако ж, призвав из Паннонии брата [ [196]], он сделал его, — лучше, если бы не делал этого! — своим соправителем, когда последний содержал еще неповрежденные догматы веры. Брату отдал он скипетры Азии и Египта, а себе оставил Европу. Удержав Запад, Валентиниан начал царствование указами о благочестии и во всех областях установил прекрасные законы. Когда кончил жизнь Авксентий, которому вверена была церковь медиоланская и который заразился язвою Ария, за что отлучен был многими соборами, тогда царь, собрав епископов, произнес перед ними следующие слова: «Вы хорошо знаете, потому что напитаны божественным учением, каков должен быть тот, кто удостаивается епископства, знаете, что он должен настроить своих подчиненных не только словом, но и жизнию, быть первым образцом всякой добродетели и в своем житии представлять свидетельство своего учения. Такого–то мужа и теперь возведите на епископскую кафедру, чтобы и мы, правители царства, искренно, как спасительное врачебное средство, принимали его увещания».

Глава 7. О рукоположении Амвросия в епископа Медиоланского

Когда царь сказал это, то собор избрать епископа предложил ему самому, как мужу мудрому и украшенному благочестием. Но он сказал: «Это поручение выше наших сил, изберите лучше вы, так как вы сподобились Божественной благодати и приняли тот небесный свет». После сего епископы вышли и стали рассуждать об этом сами по себе. Между тем у жителей того города произошла распря: одни из них старались наречь одного, а другие другого. Зараженные болезнию Авксентия избирали своих единомышленников, а здравомыслящие граждане желали иметь пастырем человека одинаковых с собою мнений. Тогда Амвросий, которому вверена была гражданская власть над областью, узнав об этом смятении и опасаясь, как бы не случилось чего худого, поспешно занял церковь. В эту минуту народ, оставив распрю, вдруг единогласно вскричал и в пастыря себе потребовал Амвросия, а он еще и не был крещен. Узнав об этом, царь приказал тотчас же и крестить и рукоположить этого достохвального мужа, ибо ему было известно, что Амвросиев смысл вернее всяких весов, а мнения — точнее всякого правила. Притом, принимая в соображение единодушное согласие сторон разномыслящих, он догадывался, что это избрание было делом Божиим. Когда же (Амвросий) получил дар божественного и всесвятого крещения, а затем принял благодать епископства, тогда этот, по всему превосходнейший, царь, лично присутствовавший при сих событиях, говорят, вознес Спасителю Господу следующую хвалебную песнь: «Благодарение Тебе, Господи вседержителю и Спасителю наш, что тому же мужу, которому я поручил тела, Ты поручил души, и тем показал, что избрание мое было справедливо». Через несколько дней после сего божественный Амвросий, весьма смело разговаривая с царем, порицал некоторые незаконные действия властей. «Такая смелость твоя мне и прежде была известна», — сказал ему царь, — «Зная о ней, я не только не противоречил твоему рукоположению, но к общему голосу присоединил и свой. Врачуя язвы душ наших, как внушает тебе божественный закон». Это–то высказал и сделал он в Медиолане. Узнав же, что в Азии и Фригии некоторые вступают в споры о божественных догматах, он приказал быть в Иллирии [ [197]] собору, и то, что на нем определено и утверждено было, послал спорящим. А сошедшиеся на соборе определили содержать веру Никейскую. Да и от себя, сообща со своим братом, отправил он в Азию послание, в котором убеждал ссорившихся согласиться с постановлениями собора. Я приведу самый этот закон; он ясно свидетельствует о благочестии Валентиниана, равно как и о том, что тогда и Валент касательно Божественных догматов держался еще понятий здравых.

Глава 8. Послание царей Валентиниана и Валента, писанное азийскому округу о единосущии

«Самодержцы Великие, Досточтимые, Победители, Августы — Валентиниан, Валент и Грациан [ [198]] епископам азийского округа, Фригии, Карофригии–Пакацианы [ [199]] желаем здравствовать о Господе. После продолжительных исследований многочисленного собора, созванного в Иллирии для рассмотрения спасительного учения, преблаженнейшие епископы определили, что Троица — Отец, Сын и Святой Дух, — единосущна. Нисколько не уклоняясь от служения, справедливо на них возложенного, они чтут Ее согласно с Богопочтением великого царя, и наше величество повелело объявить о ней, впрочем, так, чтобы не подумал кто, будто он следует Богопочтению правящего этою землею царя, отвергая Того, кто заповедал нам спасительное учение. Евангелие Бога нашего содержит в себе и такую мысль: «воздадите кесарево кесареви, а Божия Богови» (Мф.22,21). Что же говорите вы, епископы и представители спасительного учения? Если ваше исповедание веры — таково, то, любя друг друга, перестаньте злоупотреблять достоинством царя и не преследуйте тех, которые ревностно служат Богу; их молитвами утишаются войны на земле и отражаются нападения отпадших ангелов. Своими прошениями они стараются отразить всех демонов–разрушителей, законно вносят государственные повинности и не противятся власти самодержца, но искренно соблюдают повеления и великого царя, и Бога, и повинуются нашим законам, между тем как вы оказались людьми непокорными. Мы употребили для вас все средства от первого до последнего, а вы изменили нам. Впрочем, не хотим разделять нечистых ваших намерений, как Пилат, во время истязаний жившего между человеками Христа, не желая убить Его и, однако ж, слыша, что домогаются Его казни, обратился к востоку и, потребовав себе воды, умыл руки и сказал: «неповинен есмь от крови праведного сего» (Мф.27,24) [ [200]]. Так и наше величество постоянно предписывало не преследывать возделывателей Христовой нивы, не утеснять их и не завидовать им, не изгонять домоправителей великого царя, чтобы не казалось, будто вы даже теперь возрастаете насчет нашей власти и принадлежите к служителям того, который назван попрателем Завета Христова, как случилось в крови Захарии. Союзники того попрателя были сокрушены пришедшим свыше царем нашим Иисусом Христом и преданы на суд смерти вместе с помощником их, демоном–разрушителем. Эти–то наши мысли должны передать вам Амегетий, Кироний, Дамас, Даилампон и Вретисий [ [201]], которые слышали их от нас и с которыми мы посылаем к вам самые деяния, чтобы вы знали, что сделано этим досточестным собором. К сим бумагам присоединили мы и соборные догматы, содержание которых в общих чертах есть следующее: Согласно с великим и православным собором исповедуем, что Сын единосущен Отцу — и единосущие понимаем не так, как когда–то толковали иные неискренно подписавшие наше исповедание, или как ныне толкуют его другие, тех прежних называющие своими отцами. Они ослабляют значение этого слова и, следуя писаниям своих предшественников, говорят, что единосущием выражается подобие и что через это последнее Сын не равняется ни с одним из прочих, созданных им творений, но уподобляется одному Отцу. Так, изъясняющие это слово нечестиво учат, что сын божий есть только превосходнейшее творение. Напротив, мы, согласно с нынешними соборами в Риме и Галлии, мыслим, что сущность отца, и Сына, и святого Духа одна и та же в трех Лицах, т. е. в трех совершенных ипостасях [ [202]]. Мы, согласно также и с Никейским изложением веры, исповедуем, что единосущный Сын Божий воплотился от св. Девы Марии, витал между людьми и своим рождением, страданием, воскресением и восшествием на небеса исполнил все домостроительство о нас, и что Он опять придет, чтоб в день суда воздать нам, смотря по жизни каждого, явится людям во плоти и покажет свою Божественную силу как плотоносный Бог, а не как Богоносный человек. Тех же, которые думают противно этому, анафематствуем. Равным образом анафематствуем и тех, которые неискренно анафематствуют людей, говорящих и пишущих, что до рождения Сына не было, и что прежде, чем Сын родился действительно, Он существовал у Отца в возможности. Это свойственно всем тварям, которые не всегда существуют с Богом, между тем как Сын всегда существует с Отцом, будучи рожден вечным рождением». Так раскрыл царь в общих чертах содержание соборного постановления; а я внесу в свою историю и самое это постановление.