Еранистъ. Справедливо.

Православный. Но въ воздухе освещенномъ разве мы не видимъ света, и разве не называемъ его светомъ?

Еранистъ. Конечно.

Православный. И однако жъ воздухъ и въ присутствіи въ немъ света не теряетъ своихъ качествъ, ибо и при свете мы чувствуемъ и сухость, и влажность, и теплоту, и холодъ. По удаленіи же света, воздухъ остается воздухомъ, не потерпевъ никакой перемены отъ света.

Еранистъ. Это справедливо.

Православный. Разсмотри еще следующій примеръ. Железо, брошенное въ огонь, раскаляется, и огонь насквозь проходитъ все существо его; какимъ, же образомъ соединеніе столь тесное не переменяетъ естества железа? Такимъ образомъ, если въ телахъ мы усматриваемъ взаимное соединеніе безъ сліянія естествъ: то вовсе безразсудно предполагать такое сліяніе въ естестве нетленномъ и неизменяемомъ и уничтоженіе имъ естества воспринятаго.

Еранистъ. Я не говорю, чтобы воспринятое естество уничтожилось, но утверждаю, что оно переменилось въ существо Божественное.

Православный. Следовательно родъ человеческій уже не имеетъ прежней ограниченности. Но скажи мне, когда совершилось это премененіе?

Еранистъ. Я уже не однажды говорилъ, что — въ зачатіи.

Православный. Но но зачатіи Онъ (Iисусъ Христосъ) былъ зародышемъ во утробе и, родившись, былъ и назывался младенцемъ, пріемля поклоненіе отъ пастырей, также былъ и отрокомъ, каковымъ названъ отъ ангела (Лук. 2, 12). Поелику все это свойственно человеческому естеству, то, если соединеніе совершилось во время зачатія, очевидно, что человечество не лишилось своего естества после соединенія.

Еранистъ. Признаюсь, я неправильно определилъ время премененія. Плоть получила премененіе въ естество Божественное уже после воскресенія изъ мертвыхъ.

Православный. Следовательно во плоти по воскресеніи ничего не осталось такого, что бы показывало ея естество?

Еранистъ. Если бы осталось, то, очевидно, не последовало бы Божественнаго премененія.

Православный. Какимъ же образомъ Іисусъ Христосъ, для уверенія апостоловъ, показывалъ имъ и руце свои и нозе?

Еранистъ. Такимъ точно образомъ, какимъ Онъ вошелъ къ нимъ, дверемъ затвореннымъ.

Православный. Но дверемъ затвореннымъ Онъ вошелъ точно такъ, какъ изшелъ изъ утробы, не разрушивъ печати девства, и какъ ходилъ по водамъ. Но тогда, по твоимъ собственнымъ словамъ, еще не было преложенія естества.

Еранистъ. Господь показалъ руки апостоламъ точно такъ, какъ боролся Онъ съ Іаковомъ.

Православный. Такъ думать не позволяетъ Господь: ибо Онъ показалъ апостоламъ естество плоти съ тою целію, чтобы они не думали, что видятъ предъ собою духа. Что смущени есте, говоритъ Онъ имъ, и почто помышленія входятъ въ сердца ваша? видите руце Мои и нозе, яко самъ Азъ есмь. Осяжите Мя и видите, яко духъ плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща (Лук, 24, 38–39). Не сказалъ: «плоть и кости суща», но: плоть и кости имуща, дабы показать, что иное есть имеющее по естеству, и иное то, чтó оно имеетъ: ибо какъ иное есть пріявшее и иное принятое, въ обоихъ же — одинъ Христосъ, такъ и между имеющимъ и темъ, что оно имеетъ, находится большое различіе, не разделяя однакожъ на два лица представляемаго такимъ образомъ Христа. Но когда апостолы все еще были въ недоуменіи, Господь потребовалъ у нихъ пищи, и вземъ предъ ними яде. Сіе яденіе хотя и не было удовлетвореніемъ потребности тела, но не было также и призракомъ.

Еранистъ. По моему мненію, надобно допустить одно изъ двухъ: или по чувству потребности Господь вкушалъ пищу, или, если не предположить сей потребности, то Онъ только делалъ видъ, что вкушаетъ пищу, на самомъ же деле не вкушалъ ея.

Православный. Тело, сделавшееся безсмертнымъ, конечно, не имело нужды въ пище, какъ сказалъ Господь о имеющихъ воскреснуть: тамо ни женятся, ни постаютъ, но яко ангели суть (Марк. 12, 25). Но что Онъ действительно вкушалъ пищу, о томъ свидетельствуютъ апостолы. Блаженный Лука говоритъ въ начале Деяній: ядый съ апостолами Господь повеле имъ не отлучатися отъ Іерусалима (Деян. 1, 4). Еще яснее говоритъ Петръ: иже съ Нимъ ядохомъ и пихомъ, по воскресеніи Его отъ мертвыхъ (Деян. 10, 41). Ибо, поелику находящимся въ настоящей жизни свойственно вкушать пищу, то Господь чрезъ принятіе пищи и питія доказалъ воскресеніе плоти темъ, которые въ томъ сомневались. Точно такъ поступилъ Онъ съ Лазаремъ и дочерью Іаира, повелевъ дати ей ясти (Марк. 5, 43; Іоан. 12, 2).

Еранистъ. Если мы допустимъ, что Господь действительно вкушалъ пищу, то должны будемъ согласиться, что и все люди, по воскресеніи, будутъ вкушать ее.

Православный. Соделанное Спасителемъ, по некоторому особенному строительству, не есть правило и определеніе естества: потому что Онъ устроилъ и другое нечто, чего въ воскресшихъ телахъ не будетъ.

Еранистъ. Что такое?

Православный. Тела воскресшихъ будутъ ли нетленны и безсмертны?

Еранистъ. Сему учитъ насъ божественный Павелъ, говоря: сеется въ тленіе, востаетъ въ нетленіи; сеется не въ честь, востаетъ въ славе; сеется въ немощи, востаетъ въ силе; сеется тело душевное, востаетъ тело духовное (1 Кор. 15, 42–44).

Православный. Но Господь, имеющій воскресить тела необезчлененныя и неповрежденныя (безъ телесныхъ недостатковъ), въ собственномъ своемъ теле оставилъ следы гвоздей и прободенія ребръ, о чемъ свидетельствуетъ и самъ Господь и рука фомы, осязавшая Его (Іоан. 20, 27).

Еранистъ. Правда.

Православный. Итакъ, если Господь, по воскресеніи, и пищу вкушалъ, и показывалъ ученикамъ своимъ руки и ноги, и следы гвоздей и копья, коимъ прободены были ребра Его, и говорилъ имъ: осяжите Мя и видите, яко духъ плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща (Лук. 24, 39): то следуетъ, что и после воскресенія сохранилось естество плоти, а не преложилось въ иное естество.

Еранистъ. Следовательно оно и по воскресеніи подлежитъ страданіямъ и смерти?

Православный. Никакъ; напротивъ нетленно, бестрастно и безсмертно.

Еранистъ. А если нетленно, безстрастно и безсмертно, то следуетъ, что преложилось въ иное естество.

Православный. Если бы это следствіе было правильно, то по той–же самой причине можно бы было заключить, что и тела всехъ людей преложатся въ иную сущность: ибо все они будутъ нетленны и безсмертны. Но разве ты не слышалъ, чтó говоритъ апостолъ: подобаетъ сему тленному облещися въ нетленіе и смертному сему облещися въ безсмертіе (1 Кор. 15, 53)?

Еранистъ. Знаю.

Православный. Следовательно естество остается целымъ, только тленность его переменяется въ нетленіе и смертность въ безсмертіе. Но мы разсмотримъ этотъ предметъ следующимъ образомъ. Какъ здоровое, такъ и больное тело не называемъ ли мы одинаково теломъ?

Еранистъ. Такъ.

Православный. Почему?

Еранистъ. Потому–что то и другое имеетъ ту–же самую сущность.

Православный. Однако жъ мы усматриваемъ между ними большое различіе: потому что одно изъ нихъ здорово, цело и неповрежденно, у другаго, напротивъ, или глазъ выколотъ, или нога переломлена, или есть другой какой–нибудь недостатокъ.

Еранистъ. Но и здоровье и болезнь пребываютъ въ одномъ и томъ–же естестве.

Православный. Следовательно тело дóлжно назвать существомъ, а болезнь и здоровье — случайностію.

Еранистъ. Справедливо, потому что болезнь можетъ случиться, можетъ и не случиться съ теломъ.