Еранистъ. Очевидно, каждая болезнь требуетъ своего лекарства, которымъ изгоняется именно та болезнь, а не другая.

Православный. Ты хочешь сказать, что изгоняемая тобою болезнь только тогда послушается тебя, когда страждущему жаромъ ты будешь предписывать лекарства прохладительныя, противъ охлажденія будешь употреблять согреваніе, излишнее напряженіе нервовъ ослаблять, ослабленіе укреплять тоническими средствами, излишнюю влагу изсушать, и обратно сухости противодействовать влажностію? Такъ ли?

Еранистъ. Такъ повелеваетъ врачевать главный законъ врачебной науки, ибо противное врачуется противнымъ.

Православный. Следовательно, разсуждая противь ересей, не должны ли мы каждой изъ нихъ подать приличное лекарство?

Еранистъ. Конечно.

Православный. Но приличное лекарство не то ли будетъ, когда мы недостающее въ ихъ исповеданіи восполнимъ, а излишнее отсечемъ?

Еранистъ. Справедливо.

Православный. Итакъ, стараясь уврачевать Фотина, Маркелла и другихъ еретиковъ, близкихъ къ нимъ, чтó должны мы присовокупить къ ихъ исповеданію, чтобы исполнить законъ врачебной науки?

Еранистъ. Исповеданіе Божества Христова, котораго недостаетъ у нихъ.

Православный. Но нужно ли будетъ говорить имъ о человечестве, тогда какъ они Владыку Христа исповедуютъ человекомъ?

Еранистъ. Очевидно нетъ.

Православный. Разсуждая съ Аріемъ и Евноміемъ о воплощеніи Единороднаго, что посоветуемъ имъ прибавить къ ихъ исповеданію?

Еранистъ. Принятіе Единороднымъ души: ибо они говорятъ, что Богъ–Слово принялъ одно тело.

Православный. А Аполлинарію чего недостаетъ для совершенства его ученія о вочеловеченіи?

Еранистъ. Онъ не долженъ отделять ума отъ души, но долженъ исповедывать, что вместе съ теломъ принята и разумная душа.

Православный. Маркіонъ, Манесъ, Валентинъ и близкіе къ нимъ что исповедуютъ и что отвергаютъ?

Еранистъ. Они говорятъ, что веруютъ въ Божество Христово, но не допускаютъ Его человечества.

Православный. Посему постараемся убедить ихъ, чтобы они съ любовію приняли ученіе о человечестве, и Божественнаго строительства спасенія нашего не почитали за призракъ.

Еранистъ. Такъ, а не иначе поступать должно.

Православный. Итакъ скажемъ имъ, что Iисуса Христа должно называть не только Богомъ, но и человекомъ.

Еранистъ. Согласенъ.

Православный. Но какъ же мы заставимъ другихъ называть Христа человекомъ, когда сами отвергаемъ это названіе? Ибо они не послушаются нашихъ убежденій, но еще будутъ обличать насъ въ томъ, что и мы единомысленны съ ними.

Еранистъ. Могутъ ли почитать насъ своими единомысленниками, когда мы исповедуемъ что Богъ–Слово принялъ плоть и душу разумную?

Православный. Но для чего же бегать отъ имени, когда исповедуемъ самое дело?

Еранистъ. Христа должно называть отъ того естества, которое досточтимее.

Православный. Соблюдая предложенное тобою правило, намъ не возможно будетъ называть Христа ни распятымъ, ни воскресшимъ изъ мертвыхъ, ни утверждать о немъ другое что–либо сему подобное.

Еранистъ. Это — наименованія спасительныхъ страданій; но кто отвергаетъ страданія, тотъ уничтожаетъ спасеніе.

Православный. Но имя: человекъ есть имя естества; умолчаніе же о естестве есть отверженіе его, а кто отвергаетъ естество, тотъ уничтожаетъ страданія, безъ которыхъ спасеніе останется словомъ безъ вещи.

Еранистъ. Я почитаю необходимымъ знать, что человеческое естество воспринято; но Спасителя вселенной называть человекомъ — значитъ уменьшать славу Владычню.

Православный. Итакъ ты считаешь себя мудрее и Петра и Павла, и даже самаго Спасителя? Ибо Господь сказалъ іудеямъ: что ищете Мене убити, человека, иже истину вамъ глаголахъ, юже слышахъ отъ Отца Моего (Іоан. 8, 40); также Онъ часто называлъ себя сыномъ человеческимъ. А всехвальный Петръ такъ вещаетъ къ народу іудейскому: мужіе Израилстіи, послушайте словесъ сихъ: Іисуса Назорея, мужа отъ Бога извествованна въ васъ и пр. (Деян. 2, 22). И блаженный Павелъ, предлагая предстоятелямъ Ареопага спасительное благовестіе, между прочимъ сказалъ: лета убо неведенія презирая Богъ, ныне повелеваетъ человекомъ всемъ всюду покаятися: зане уставилъ есть день, въ оньже хощетъ судити вселенней въ правде, о Муже, Его же предустави веру подая всемъ, воскресивъ Его изъ мертвыхъ (Деян. 17, 30–31). Итакъ кто отвергаетъ имя положенное и проповеданное Господомъ и апостолами, тотъ почитаетъ себя мудрее и великихъ учителей и даже самаго Источника премудрейшихъ учителей.

Еранистъ. Да, это ученіе они предлагали невернымъ; ныне же наибольшая часть вселенной приняла веру.

Православный. Напротивъ, еще доселе есть и іудеи, и язычники, и безчисленныя сонмища еретиковъ, и каждому роду заблуждающихъ надобно предлагать приличное ученіе. Но если бы и все были единомысленными, скажи, что находишь вреднаго въ томъ, чтобы исповедывать Христа Богомъ и человекомъ? Разве мы не усматриваемъ въ Немъ и совершеннаго Божества и полнаго человечества?

Еранистъ. Мы уже часто говорили, что таково наше исповеданіе.

Православный. Для чего же теперь отвергать то, что уже исповедуемъ?

Еранистъ. Я почитаю излишнимъ называть Христа человекомъ, особенно, — когда верный беседуетъ съ вернымъ.

Православный. Божественнаго апостола почитаешь ли вернымъ?

Еранистъ. Не только вернымъ, но и учителемъ всехъ верующихъ.

Православный. А Тимофея почитаешь ли достойнымъ того–же наименованія?

Еранистъ. Какъ ученика Павлова и учителя другихъ.

Православный. Послушай же, какъ учитель учителей пишетъ къ совершеннейшему ученику своему: единъ Богъ, и единъ Ходатай Бога и человековъ, человекъ Христосъ Іисусъ, давый себе избавленіе за всехъ (1 Тим. 2, 5–6). Итакъ, перестань пустословить, предписывая намъ законы о божественныхъ именахъ, когда самое имя посредника (ходатая), потребленное здесь, означаетъ Божество и человечество. Iисусъ Христосъ не могъ бы назваться посредникомъ, если бы былъ только Богомъ, потому–что какимъ бы образомъ Онъ исполнилъ должность посредника между Богомъ и нами, если бы не имелъ ничего нашего? Но поелику Онъ, какъ Богъ, соединенъ съ Отцемъ, будучи единосущенъ Ему, а какъ человекъ, соединенъ съ нами, заимствовавъ отъ насъ зракъ раба: то справедливо называется посредникомъ, какъ соединяющій въ себе разделенныя естества, т. е. Божество и человечество.

Еранистъ. Разве Моисей не назывался посредникомъ, хотя онъ былъ только человекъ?

Православный. Моисей былъ образомъ истины; образъ же не все то имеетъ, что имеетъ истина. По сей–то причине, хотя онъ и не былъ по естеству Богомъ, однако жъ назывался богомъ, чтобы выразить въ себе образъ. Се дахъ тя, сказано, бога фараону (Исх. 7, 1), и какъ къ Богу, къ нему приставленъ пророкъ, ибо сказано: и Ааронъ, братъ твой, будетъ твой пророкъ. А истина тамъ, где и Богъ есть Богъ по естеству, и вместе человекъ по естеству.

Еранистъ. Но кто станетъ называть образомъ того, кто не имеетъ ясныхъ чертъ первообраза?

Православный. Царскихъ изображеній разве ты не называешь изображеніями царя? И однако жъ они не все то имеютъ, что имеетъ первообразъ: ибо, во–первыхъ, они неодушевленны и лишены разума; далее, не имеютъ внутренностей, какъ–то: чрева, печени и под. Потомъ, хотя имеютъ видъ внешнихъ чувствъ, но не имеютъ ихъ силы: уши не слышатъ, уста не говорятъ, глаза не видятъ, руки не пишутъ, ноги не ходятъ, и вообще ни одинъ членъ не обнаруживаетъ действій, свойственныхъ человеку. И однако жъ они называются царскими изображеніями. Такъ точно Моисей — посредникъ, и Христосъ — посредникъ; но первый — какъ подобіе и образъ, а последній — какъ истина. Но чтобы этотъ предметъ сделался для тебя яснее, вспомни о томъ, чтó въ посланіи къ Евреемъ сказано о Мелхиседеке.