Но все вокруг было тихо. Даже птицы замолкали при их приближении, и нигде не двигалось ни одно живое существо.

Монт не стал раздумывать над этим, а лишь следил за тропинкой.

Они едва успели пройти метров двести, как холодным, мокрым кулаком ударил ураган.

Сквозь деревья прошла настоящая стена ветра, а с невидимого неба донеслись металлические раскаты грома.

Подгоняемый ветром дождь заколотил по деревьям и превратился в множество водопадов, мгновенно пропитавших землю.

Монт, опустив голову, продолжал идти вперед, слушая доносившиеся сзади проклятия Чарли.

Дождь был прохладным и приятно освежал разгоряченную кожу; буря так очистила воздух, что Монт снова мог свободно дышать. Несмотря на рвущий нервы грохот, он чувствовал себя лучше, чем раньше. Перестало свербить в носу, и даже его будто набитое наждачной бумагой горло уже не было таким шершавым.

Он непрерывно внимательно осматривался вокруг, но трудно было разглядеть что-либо, кроме потоков дождя, истекающих водой кустов и еще более потемневших от воды стволов деревьев. Гром гремел, не переставая, и так сильно, что невозможно было разговаривать. Высоко над ними качались и стонали на ветру громадные ветви.

Монт промок до нитки, но ему было все равно; откидывая падавшие на глаза мокрые волосы, он продолжал идти вперед, сосредоточившись на том, чтобы ставить одну ногу перед другой и внимательно смотреть вперед.

Света еще было достаточно, но он был серым и безрадостным, почти таким же угнетающим, как и дождь. Призрачный свет от теперь уже полностью скрывшегося солнца, в котором чувствовалась гроза приближавшейся темноты.

Вон там!

В стволе гигантского дерева справа от дороги, странно напоминавшего калифорнийское красное дерево, было большое, черное отверстие, похожее на пещеру.

Из этого отверстия парой черных глаз, в дождь, смотрело меднокожее лицо.

Монт поднял руку.

— Он там! — крикнул он.

Чарли подошел к нему; его твердое лицо было едва узнаваемо сквозь скатывающийся по нему потоками дождь.

— Давай схватим его и возьмем с собой. Потом, когда подсохнет, можно будет попытаться с ним подружиться.

Монт с улыбкой покачал головой. Может, они чего-нибудь и добьются таким способом, но это будет довольно жалким началом. Он стоял на воющем ветру, растерянно размышляя о том, как разъяснить туземцу, что у них нет никаких плохих намерений.

Он еще никогда так отчетливо не осознавал, как чудовищно важен и необходим язык. С самого начала и до сих пор он едва ли стал ближе этому человеку в дереве.

Чарли выделил несколько фраз языка туземцев и приблизительно расшифровал их значение; по крайней мере, он считал, что расшифровал. Но ни одна из этих фраз не подходила к данной ситуации, если, конечно, Чарли правильно их перевел. Это вовсе не было ошибкой первой экспедиции; они правильно установили свои камеры и микрофоны.

Дело было в том, что в повседневном общении обычно говорили совсем не то, что было нужно сейчас. Человеку в течение многих лет могла не прийти в голову мысль сказать: «Я — друг». Можно было бы прожить — если бы это было возможно — несколько жизней и никогда не сказать ничего подходящего к данному моменту. Например:

— Я человек с другой планеты и хотел бы с тобой поговорить. Наиболее подходящая для их ситуации фраза, которую перевел

Чарли, гласила:

— Я вижу, ты уже проснулся, и теперь пора поесть.

Но она показалась Монту не слишком многообещающей.

— Почему он не приглашает нас к себе? — крикнул Чарли. — Он же нас видит!

— Я не нуждаюсь в приглашении. Давай просто войдем и поглядим, что произойдет.

Монт направился к дереву.

Старик глядел на него большими глазами. В этих глазах, подумал Монт, виден опыт долгой жизни, и весь этот опыт совершенно чужд земным людям. Мужчина, казалось, принадлежал не только чужому времени, но и другому миру; существо лесов, дикое и пугливое, возможно, готовое в любое мгновение обратиться в панику…

— Чарли, ну попытайся что-нибудь!

Чарли сложил ладони рупором и издал серию странных зэуков; они чем-то даже напоминали пение, хотя голос звучал совсем не музыкально.

— Я вижу, ты уже проснулся, и теперь пора поесть, — сказал он или считал, что сказал.

Старик отпрянул в глубь своего дупла с удивленно отвисшей нижней челюстью.

Монт приблизился еще на шаг.

Тут старик неожиданно выскочил.

Он очень ловко, несмотря на свой возраст, вывалился из своего приюта и поковылял к лесу, размахивая & воздухе своими длинными руками. При этом он пробежал мимо Монта так близко, что едва не задел его. Потом он неожиданно проворно взобрался на дерево, обхватывая руками ствол и упираясь ступнями в мокрую кору. Добравшись до первой прочной ветки, он повис на ней, бросил вопросительный взгляд на обоих чужаков и ловко запрыгал с ветки на ветку, пользуясь руками, как крючьями, и раскачивая свое тело на этих руках по захватывающей дух дуге.

Спустя несколько секунд он исчез в листве деревьев.

— Вот это Тарзан, да?

Монт стоял под проливным дождем, начиная уставать от долгой игры в прятки.

Чарли осмотрел темное дупло.

— Может, эта штука вовсе не пустая, — сказал он.

— Надеюсь!

— Только после тебя, дружище. Помни о волке.

Монт подошел к дереву и шагнул в дупло.

Полость в стволе дерева была наполнена острым запахом, но Монт чувствовал, что в ней никого нет. Он посветил, и это подтвердило его ощущение. Комната действительно была пуста.

Более того, это была самая пустая комната, какую он когда-либо видел.

Он прошел дальше внутрь, освобождая место Чарли, и вот они уже оба стоят в сухом дупле, пытаясь понять, что же они видят и чего не видят.

Вся внутренность гигантского ствола была пустой и образовывала камеру диаметром около трех с половиной метров. Примерно в трех метрах над их головами шахта-труба перекрывалась гладкой древесиной, отражающей свет фонаря.

Они стояли под ровным сводом, образованным в живой древесине. Пол был из дерева, коричневого и изношенного, и такого пористого, что стекающая с их одежды вода тут же просачивалась сквозь него, не успевая собраться в лужи. Ярко-желтые, как будто сосновые, стены были безупречно чистыми.

В одной из стен была своего рода полка, ненамного больше простой зарубки в дереве. На ней лежал тот самый кусок мяса, что утащил похожий на волка зверь, и пучок красных ягод.

Все!

Ни какой бы то ни было мебели, ни кресла или стола и никаких украшений на стенах. Не было ни орудий труда, ни оружия, никаких горшков, бутылок или корзин, вообще ничего.

Комната была совершенно пустой. Никакого признака людей, которые ею пользовались.

Просто большая дыра в стволе дерева, примитивная, грубая, не будившая никаких впечатлений. И все же…

Монт пристально осмотрел стены.

— Никаких следов долбления или резки.

— Да, действительно. Они гладкие, как стекло. Никаких признаков, что эта дыра была выжжена.

— Но, как же, черт возьми, он сделал эту пещеру? — Может быть, она просто такой выросла?

Монт покачал головой.

— Сомневаюсь. Я никогда еще не встречал пустой ствол, который бы выглядел таким образом. А ты?

— Тоже. Но, вообще-то я видел не так уж много пустых деревьев.

Снаружи потоком продолжал падать с неба дождь и завывал ветер. Дерево представляло приятное убежище, дупло казалось надежным и прочным, как будто пережило уже много бурь и непогод.

Но как человек мог жить тут и оставить так мало следов своего существования?

— Может, он вовсе здесь не живет, — рассуждал Монт. — Может, это всего лишь его временный лагерь, случайное укрытие.

Чарли пожал плечами. Вокруг его глаз лежали темные тени, и он выглядел очень усталым.

— Я бы сказал, что у этого народа вообще нет материальной культуры, мой, друг, но это не имеет никакого смысла. Знаешь, на что все это похоже? На логово животного!