Обѣщался императоръ

   Къ рождеству вѣрно прибыть;

   Всѣ празднички на проходѣ,

   Александра царя дома нѣтъ.

   Его маменька вѣрно родная,

   Всѣ минуты и ночьки не спитъ.

   Выду, выду на ту пору,

   На ту башню, которая выше всѣхъ;

   По ямской ямской дорожкѣ

   Да не пыль вѣрно пылитъ,

   Этой мой вѣрно курьеръ бѣжитъ.

   Середи Москвы на площади

   Собирался полкъ — казачій кругъ;

   Во томъ во кругу стоитъ добра лошадь,

   На томъ на коню лежитъ ковано сѣдло,

   На томъ на сѣдлѣ сидитъ добрый молодецъ,

   Добрый молодецъ — офицерскій сынъ.

   Онъ и такъ плачетъ — что рѣка льется,

   Шелковымъ платкомъ утирается,

   На всѣ стороны поклоняется,

   Съ отцемъ-матерью прощается:

   «Прощай батюшка, прощай матушка!

   Прощай душечна молода жена,

   Прощай дѣтки малыя, мои дѣтушки!

   Прощай братцы-товарищи!»

   Тамъ построили, тамъ кабакъ

   Ни про дѣвокъ, ни про бабъ,

   Про холостыхъ-то про робятъ.

   Пришолъ мальчикъ, выпилъ шкальчикъ

   Веселошенекъ пошелъ.

   Прощай дѣвки, прощай бабы

   Намъ теперича не до васъ,

   Вы солдатушки бирутъ насъ.

   Наши ноженьки да ни ходятъ,

   На свѣтъ глазушки да ни глидятъ.

   Шли солдатушки слободой,

   Манятъ дѣвушекъ за собой:

   «Вы пойдемте-ко, дѣвушки, съ нами,

   Съ нами добрыми молодцами,

   Не далече до Казани:

   Во Казани-то жить привольно,

   Жить привольно, гулять охотно,

   У насъ денежекъ предовольно,

   У насъ домики пребогаты,

   Бѣлокаменныя стоятъ палаты,

   Межъ домами-то текетъ рѣчька,

   Течетъ рѣченька медовая.

   По ней струечка золотая». —

   Что за рѣченькой стоятъ кустикъ,

   Стоитъ кустикъ, кустъ ракитовъ,

   На кусточкѣ соловейко,

   Соловеюшко сидитъ, громко свищетъ,

   Громко свищетъ онъ, воспѣваетъ,

   Красныхъ дѣвушекъ унимаетъ:

   «Не здавайтесь вы, дѣвки, красныя,

   „На солдатскія на обманки

   У солдатушекъ домы — горы,

   Домы — горы каменисты;

   Межъ домами-то текетъ рѣчька

   Текеть рѣченька ка кровяная,

   По ней струечка да слезѣная.“

   По дорожевкѣ

             По широкою

             По московскою,

   Туда шла-прошла

             Сила армія

             Конна гвардія

   Три полка солдатъ

             Все молодые

             Безбородые,

   Впереди полка

             Знамена несутъ

             Артикулъ мечутъ.

   Ружье свѣтлое

             Замки крѣпкіе

             Кремни острые.

   Замки сбрякали

             Солдаты всплакали

             Во походъ пошли

             Во дорожевьку.

   Хоть не въ дальную

             Да въ печальную

             На сраженьицо

             На ученьицо.

   Гдѣ, ребятушки,

             День-то намъ ночевать,

             Ночь коротать?

   Во темномъ лѣсу

             Во сыромъ бору

             Все подъ соснами

             Подъ жеровыми

             Подъ кудрявыми

   Намъ постелюшка —

             Мать сыра земля,

   Намъ зголовьицо —

             Зло кореньицо,

   Одѣялышко —

             Вѣтры буйные!

   Что вились-то мои русы кудри, вились завивались,

   Какъ заслышали мои кудерушки на себя невзгодье,

   Что большое ли невзгодье, великое безвременье:

   Что ужь быть-то мнѣ, доброму молодцу, во солдатахъ,

   Что служить-то мнѣ, доброму молодцу, государю.

   Что стоятъ-то мнѣ, доброму молодцу, въ караулѣ.

   Вотъ стоялъ я, доброй молодецъ, въ караулѣ,

   Пристоялись мои, (мои) скоры ноги,

   Какъ задумалъ я, добрый молодецъ, задумалъ бѣжати.

   Что бѣжалъ я, добрый молодецъ, не путемъ дорогой,

   А бѣжалъ я, добрый молодецъ, темными лѣсами;

   Во темныхъ лѣсахъ, добрый молодецъ, весь я ободрался,

   Подъ дождемъ я, добрый молодецъ, весь я измочился.

   Прибѣжалъ я, добрый молодецъ, ко своему подворью,

   Прибѣжавши я, добрый молодецъ, подъ окномъ я постучался:

   «Ты пусти, пусти, сударь батюшка, обсушиться,

   Ты пусти ль, пусти, моя матушка обогрѣться».

   «Я бъ пустила тебя, мое дитятко, боюсь государя;

   Ты поди ль, поди, мое дитятко, во чистое поле:

   Что буйнымъ вѣтромъ, мое дитятко, тебя тамъ обсушитъ,

   Краснымъ солнышкомъ, мое дитятко, обогрѣетъ».

   Какъ пошелъ-то я, добрый молодецъ, самъ заплакалъ.

   «Ужь возмись загоритесь вы, батюшкины хоромы;

   Ужь ты сгинь, пропади, матушкино подворье».