Прикажи Господи вамъ старину сказать,
Старину сказать да стародавную,
Стародавную старинушку бывалую:
Про того царя Ивана да Васильевича,
У того царя Ивана да Васильевича
Заводилася бесѣда тиха, смирная,
Собиралися князи, бояре да со всѣхъ сторонъ
Князи бодре да вся поляница удалая.
Они пьютъ-то да хлѣба кушаютъ,
Во полу-пирѣ, да хлѣба рушаютъ,
Во полу-пирѣ да прирасхвастались,
Иной хвастаетъ: да кони добрые,
Другой хвастаетъ да золотой казной,
Третій хвастаетъ да молодой женой.
А грозенъ царь Иванъ Васильевичъ по палатушкѣ похаживаетъ,
«Ужь вы гой еси князи и бояре,
„Ужь вы хвастаете небылью, небылицею,
„Чѣмъ же я добрый молодецъ похвастаю?
«Я похвастаю, да я измѣною:
„Ужь какъ выведу я измѣнушку изъ Кіева.
„Ужь какъ выведу я измѣнушку изъ Нова-города,
«Ужь я выведу измѣнушку изъ матушки каменной Москвы!»
Тѣ князья бояре да ему рѣчь говорятъ:
«Ужь не вывести измѣнушки изъ Кіева,
„И не вывести измѣнушки изъ Нова-города
„Да изъ матушки, да каменной Москвы,
«А тотъ выведетъ ту измѣнушку,
„Это за однимъ съ тобой за столомъ сидитъ да хлѣба кушаетъ,
„Милой сынъ твои Ѳедоръ Ивановичъ“.
На то грозенъ царь Иванъ Васильевичъ осержается
И восходитъ онъ да на красно-крыльцо
И кричитъ онъ своимъ зычнымъ голосомъ?
Своимъ пилатамъ, да немилостивымъ;
И тѣ пилатушки да испужалися
По каменной Москвѣ да разбѣжалися,
Одинъ Малюта Скуратовъ да не устрашился.
Онъ бѣжитъ къ нему скоро на очи,
Прибѣжавъ къ нему низко кланялся:
„Ужь ты грозенъ царь Иванъ Васильевичъ,
«На что ты гори-гаркаешь, на что меня кликъ-кликаешь?
„Ужь ты гой еси Малюта Скуратинокъ,
„Возьми моего сына милаго за бѣлы руки его,
«За бѣлы руки, за златы перстни
„И поведи его на то поле на Куликово
„Ко той ямѣ да кровавыя,
«Къ той доскѣ да къ дубовыя,
„Снеси ему да буйну голову
„Принеси мнѣ сабельку кровавую“.
И онъ взялъ его за бѣлы руки
И повелъ его въ чисто поле да въ Куликово.
Увидалъ его любезный шуринъ Никита Варламовичъ,
Онъ садился на добра коня
И посадилъ за себя молодаго клюшника
Погналъ на то поле на Куликово
И кричитъ онъ зычнымъ голосомъ;
„Ужь ты гой еси Малюта Скуратинокъ
«Не твой кусъ да не тебѣ и кушати
„Ужь ты на-тко да насытися
„Моимъ молодымъ ключничкомъ!
Онъ взялъ ему клюшничну срубилъ буйну голову
И понесъ ту сабельку кровавую
Ко тому царю къ Ивану Васильевичу.
А у грозна царя Ивана Васильевича
И пиръ пошелъ да не навеселѣ
Въ барабаны били да не на радости,
Не на радостяхъ, да не по старому,
Изъ пушекъ палятъ да не по прежнему,
А изъ мелкаго оружія да обсѣкается.
А у его любимаго шурина Никиты Варламовича
У него пиръ-то идетъ да по веселому,
Въ барабаны бьютъ да все во старому,
А изъ пушекъ палятъ да все по прежнему,
А изъ мелкаго оружія утиху нѣтъ.
Посылаетъ въ нему грозенъ царь Иванъ Васильевичъ скорыхъ послалъ:
«И приведите мнѣ любезнаго шурина Никиту Варламовича»!
И приведи его Никиту Варламовича къ нему на дворъ.
«На что же ты меня любезный зятюшка,
„Грозенъ царь Иванъ Васильевичъ требуешь?
„Къ чему радошенъ, да къ чему радъ
«Мой любезный шуринъ Никита Варламовичъ
„Моему-то развѣ безвременьицу?
„У меня одна были жемчюжина и та скатилася
«И пиръ у тебя идетъ по веселому,
„Въ барабаны у та бьютъ да все по старому,
„Изъ пушекъ-то палятъ все во прежнему,
«Изъ меднаго оружія не утихается.
„Ужь ты гой еси грозенъ царь Иванъ Васильевичъ
„Есть въ гостяхъ небывалой гость
«Небывалой гость Ѳедоръ Ивановичъ!
„Гой ты еси мой любезный шуринъ Никита Варламовичъ!
„Обратилъ ты мое да ретиво сердце
«Взвеселидъ ты мнѣ мою жемчюжину».
И пошелъ у нихъ пиръ да по веселому,
Въ барабаны били да все по старому
Изъ пушекъ палятъ да все по прежнему,
Изъ меднаго оружія не утихаются.
Сообщено А. Григоревымъ.
