Подвергнув критике практику социализма в Советском Союзе, представители этого направления общественной мысли Индии не воспринимали распад СССР как конец социализма. Они считали, что новый, обновленный социализм в состоянии создать общество, где не будет как оков бюрократического государства, так и жесткого духа потребительства, свойственного капитализму[1170].
Некоторые индийские политики и ученые полагали нереалистичным, что идеи социализма будут отвергнуты в других странах только по той причине, что они потерпели поражение в СССР. Ведь после раскола в коммунистическом движении, вызванном разногласиями между КПСС и компартией Китая, многие коммунистические партии, в том числе и в Индии, повернулись лицом к проблемам своих стран, вместо того чтобы искать совета извне, поскольку в конечном итоге успех любого политического движения решающим образом зависит от внутренних условий каждой конкретной страны.
События в Советском Союзе и восточноевропейских странах, по мнению ряда индийских аналитиков, показали, что определенная модель социализма оказалась нежизнеспособной. Но была ли она единственно возможной моделью социализма, объективной целью которого является построение гуманного, демократического общества, где общественное благо – движущая сила человеческого поведения? Исследуя причины поражения социализма в СССР, эти авторы пришли к заключению, что величайший ущерб практическому социализму был нанесен отрицанием демократии, что, в свою очередь, было производным от таких концепций, как диктатура пролетариата и демократический централизм. И, тем не менее, несмотря на распад СССР, идея социальной справедливости не утратила своего значения, особенно для развивающихся стран. Этому способствует и то, что развитые страны до сих пор представляют собой своеобразный эксклюзивный клуб, допуск в который строго охраняется. Те, кто желают вступить в мировую капиталистическую систему, могут этого добиться. Но удастся ли им стать равноправными партнерами? Это может принести процветание «ценою свободы» таким небольшим странам, как Южная Корея, Тайвань, Сингапур и Гонконг, отмечает бывший крупный чиновник правительства Индии Р.Ч. Датт, но не большим государствам вроде Бразилии, Мексики или Индии. В любом случае бедные страны Азии и Африки с их огромным населением имеют мало шансов на это, поскольку капитализм развивается на основе неравенства в распределении сырьевых ресурсов. Любое уменьшение такого неравенства ведет к соответствующему снижению уровня благосостояния в развитых странах, что встречает в них огромное сопротивление. Поэтому интеграция бедных стран в мировую капиталистическую систему возможна преимущественно в качестве младших партнеров[1171].
В этой связи нелишне вспомнить о подходах Неру к этой проблеме, тем более что его наследие до сих пор продолжает оказывать большое влияние на формирование современной общественной мысли. Неру не считал частное предпринимательство в принципе несовместимым с социализмом. Он полагал, что государство должно поощрять частную инициативу во многих сферах, но частные предприятия обязательно должны быть составной частью национальной экономики и соответствующим образом контролироваться государством. Вместе с тем в нынешней Индии эти принципы Неру подвергаются острой критике. Некоторые политики и политологи полагают, что его «фабианский социализм» устарел и не отвечает больше потребностям сегодняшнего дня. Возможно, социализму и присущи благородные идеи, писал один из индийских обозревателей, но в нынешней международной ситуации требуется поменьше таких идей, а побольше практической хватки[1172].
Ряд индийских ученых критиковал концепцию смешанной экономики и результаты ее применения в Индии. Так, Ч.К. Прахалад считал, что в ходе развития Индия оказалась вне «дисциплины как плановой, так и рыночной экономик, и в лучшем случае может быть названа гибридным рынком, который нередко приобретает худшие черты этих обеих систем»[1173].
В целом, однако, большинство представителей демократического направления – центристов, левоцентристов, левых – исходили из того, что социализм представляет собой глобальное явление, существующее во многих проявлениях и не ограниченное рамками нынешних и бывших коммунистических стран. Его судьбы во многом будут определяться развитием событий в каждой конкретной стране, прежде всего в развивающихся государствах Азии и Африки. Крушение советской системы не означает конца социализма. Говорить так, значит забывать об исторических прецедентах. В 1930-х годах капитализм потерпел катастрофу всемирного масштаба, которая рассматривалась многими как конец капиталистической системы. Но капитализм выжил и окреп в новой форме при помощи социальных мер, направленных на защиту прав и интересов трудящихся и, в известной мере, заимствованных из опыта Советского Союза. Однако в последние десятилетия эти принципы социально ориентированной политики и экономики уступили место жесткой рыночной системе, особенно в США. Стало нарастать социально-экономическое неравенство между людьми и странами, которое достигло невиданных ранее масштабов.
В 2000 г. 1% самых богатых жителей земли располагал 40% всех мировых активов, а 10% богатых жителей (включая и самых богатых) – 85% таких активов. С другой стороны, половина населения земли имела всего лишь 1% мирового богатства. Соотношение доходов 20% богатого населения планеты и 20% беднейшего населения составило в 1960 г. 30:1, а в 2001 г. – 78:1[1174].
Начавшийся в конце 2008 г. мировой кризис, эпицентром которого стали США, показал, что многие финансово-экономические структуры, сложившиеся после Второй мировой войны, более не соответствовали ни требованиям времени, ни требованиям народов, живущих за пределами «золотого миллиарда».
В то же время в Индии и во многих развивающихся странах проблема социальной справедливости продолжала оставаться актуальной. И это несмотря на то, что в правящей элите сам термин «социализм» почти вышел из употребления и заменен (или подменен) такими понятиями, как равенство или равноправие. В последние годы в общество активно внедряется представление об инклюзивном экономическом росте, который якобы может решить проблемы всех слоев населения снизу доверху. Не случайно, что XI пятилетний план Индии (2008/09–2013/14) ставит задачу именно такого «быстрого инклюзивного роста». Сама по себе эта идея не вызывает возражений. Если реализовать ее должным образом, пишет бывший министр правительства Индии (1996–1998 гг.) Чатуранан Мишра, то инклюзивный рост мог бы стать переходной ступенью к социализму в демократическом обществе[1175].
Об инклюзивном развитии, которое способствует более равноправному распределению богатства, говорила президент Индии Пратибха Патил в упоминавшемся отчете правительства, представленном парламенту 12 февраля 2009 г. «Когда ребенок в отдаленной деревне, населенной племенами, сможет ходить в построенную поблизости местную школу, когда он получит необходимое медицинское обслуживание, когда его родители не будут мигрировать в поисках работы, а получат ее на месте, когда у них будет право на обрабатываемую ими землю, и когда они смогут потребовать от правительства отчитаться по всем этим вопросам, тогда можно будет сказать, – подчеркнула президент, – что мы приблизились к целям, которые Джавахарлал Неру поставил перед страной… Хотя мы признаем, что создание инклюзивного общества с равными возможностями для всех граждан все еще находится в стадии развития, мое правительство считает, исходя из результатов его деятельности, что мы существенно продвинулись в осуществлении этих целей»[1176].
