Она милостиво кивнула, и Док выудил пачку «Бенсон-и-Хеджес» с ментолом, которую не забыл прихватить вместо «Холодков» с учетом ожидаемого тут уровня классности и тому подобного, предложил сигарету хозяйке, и оба закурили. До них от бассейна, чьи габариты Док мог только воображать, долетали отзвуки полицейских игрищ.

– Попробую вкратце, и вы сможете вернуться к своим гостям. Ваш супруг планировал подарить нам новое крыло как часть нашей программы расширения и незадолго до своего загадочного исчезновения действительно перечислил нам некоторую сумму авансом. Однако нам кажется не очень правильным оставлять себе деньги, пока столь мало известно о его местонахождении. Поэтому нам хотелось бы вернуть вам сумму – предпочтительно до конца квартала, и если – а мы все за это молимся – о мистере Волкманне поступят какие-то известия, что ж, тогда, быть может, процесс можно будет возобновить.

Она, тем не менее, щурилась и слегка покачивала головой.

– Я даже не знаю… Недавно мы поддержали другое заведение, в Охае, мне кажется… Вы часом не подразделение или…

– Вероятно, это один из наших Санаториев-Побратимов, программа проводится уже не первый год…

Она подошла к небольшому антикварному бюро в углу, склонилась так, словно выставляла на несгибаемый погляд Доку бесспорно привлекательный зад, и не спеша порылась в разных ячейках, после чего извлекла еще один рекламный снимок самой себя. То была фотография с церемонии закладки фундамента: Слоун сидела за рычагами экскаватора-бульдозера, а в ковше у него сзади виделся огромный чек – такие еще вручают победителям турниров по боулингу. Какой-то тип в костюме врача улыбался и делал вид, будто смотрит на сумму, разбежавшуюся множеством нулей, хотя на самом деле глазел Слоун под юбку, модно короткую. Еще на ней были темные очки – словно Слоун не хотелось, чтобы ее узнавали, – а на лице выражение, передававшее, насколько ей не хочется здесь быть. Транспарант у нее за спиной нес на себе дату и название заведения, хотя и то, и другое было ровно в таком расфокусе, что Док ухватил лишь впечатление длинного иностранного слова. Он спросил себя, насколько подозрительно будет, если он уточнит у Слоун название, но тут вошла Лус с подносом: гигантский кувшин «маргариты» и остуженные бокалы экзотических очертаний, чье единственное предназначение сводилось к тому, чтобы слуги не могли их мыть без помощи дорогостоящих посудных тряпок, сделанных на заказ.

– Спасибо, Лус. Позвольте я буду Мамой? – беря кувшин и разливая, Док заметил на подносе еще один бокал, а потому не сильно-то удивился, заметив немного погодя в экране гигантского телевизора в углу отражение крупного мускулистого блондина, безмолвно спустившееся по лестнице: он двигался к ним по коврам, как подосланный убийца из фильма про кунг-фу.

Док поднялся разглядеть и поздороваться, быстро взяв на заметку, что длительный зрительный контакт тут означал бы визит к хиропрактику на вправление шеи: эта особа высилась над ним фута на три, если не больше.

– Это мистер Рангоут Трелинг, – сказала Слоун, – мой духовный тренер. – Док не заметил, что они прямо уж «обменялись взглядами», как высказался бы Фрэнк, но если закидываться кислотой для чего-то и полезно, то под ней точно можно настраиваться на разные незарегистрированные частоты. Несомненно, эта парочка на самом деле время от времени садилась на соседние подстилки для медитации и притворялась, будто опустошает себе головы, – для всех, кто мог оказаться поблизости: Лус, легавые, он сам. Но Док мог поспорить на унцию гавайской без семян, да и пачку «Зиг-Зага» добавить, что они также регулярно ебутся, и это и есть тот мол-чел, о котором упоминала Шаста.

Слоун налила Рангоуту выпить и вопросительно нагнула кувшин перед Доком.

– Спасибо, надо в контору возвращаться. Может, вы сообщите мне, куда пересылать возврат и в какой форме вы его хотите?

– Мелкими купюрами! – дружелюбно пробасил Рангоут, – с серийными номерами вразнобой!

– Рангоут, Рангоут, – Слоун не так мрачно, как можно было бы ожидать с учетом возможности, по-прежнему не отмененной, что супруга ее и впрямь похитили, – вечно шуточки бестактные… Быть может, кто-то из ваших сотрудников просто индоссирует чек Майкла обратно на какой-нибудь его счет?

– Разумеется. Сообщите нам номер счета, получится прям как на почте.

– Тогда я заскочу на минутку в кабинет?

Рангоут Трелинг присвоил кувшин «маргариты», из коего отхлебывал, не заморачиваясь процедурой наливания в бокал. Без всякого предупреждения он выпалил:

– Зуполами занимаюсь.

– Прошу прощения?

– Я подрядчик, разрабатываю и строю зупола? Это сокращенно от «зонаэдральных куполов». Величайший прорыв конструирования после Баки Фуллера. Вот, давайте покажу. – Откуда-то он извлек блокнот миллиметровки и принялся набрасывать что-то на ней – с цифрами и знаками, что вполне могли оказаться греческими, – а вскоре уже распространялся про «векторные пространства» и «группы симметрии». У Дока росло убеждение, что в мозгу его происходит что-то нехорошее, хотя схемы вроде выглядели хипово…

– В зуполах отлично медитировать, – продолжал Рангоут. – Знаете, некоторые на самом деле заходили в зупола, а выбирались из них не совсем такими же? а иногда и вообще не выбирались? Как будто зупола – порталы куда-то еще. Особенно если в пустыне стоят, где я и провел почти весь прошлый год?

У-гу.

– Вы у Мики Волкманна работали?

– В Аррепентимьенто – этот проект у него давняя мечта, под Лас-Вегасом. Может, видели статью в «Архитектурном дайджесте»?

– Пропустил. – Вообще-то Док хоть с какой-то регулярностью читал только один журнал – «Голые нимфетки-подростки», который и выписывал – ну или, бывало, выписывал, пока не стал находить у себя в почтовом ящике те номера, что до него все-таки доходили, уже вскрытыми, а страницы в них – слипшимися. Но про это он решил не упоминать. Плавно вернулась Слоун с полоской бумаги.

– Я пока смогла найти единственный номер – на общий ссудно-сберегательный счет Майкла, надеюсь, для ваших специалистов это не проблема. Вот чистый бланк на депозит, если пригодится.

Док встал, а Слоун осталась там же, где была – достаточно близко, чтобы ее сграбастать и надругаться над ней: такая мысль неизбежно взбрела Доку на ум, – и вообще-то не торопилась уходить, не раз оглядывалась и подмигивала. Кто знает, что за жуткие деянья могли воспоследовать, не появись тут снова Лус и не метнув в него, если только он не галлюцинировал от текилы, предупреждающий взгляд.

– Лус, ты не могла бы проводить мистера Спортелло?

Внизу, посреди коридоров, уводивших к неведомому количеству спальных апартаментов, Док, словно бы только что вспомнив, что ему надо отлить, сказал:

– Не против, если я в ванную загляну?

– Запросто – если ничего не сопрете.

– Ох, батюшки. Надеюсь, это не означает, что из вот тех вот полицейских у бассейна кто-то реверсировал к типу… эм, иначе говоря…

Она покачала пальцем – нет, мол, – и, проворно оглядевшись, словно дом мог прослушиваться, согнула руку и напрягла бицепс, а глазами показала на потолок.

Рангоут – ну да, похоже. Док улыбнулся и кивнул, а на публику сказал:

– Благодарю вас, э… muchas gracias[15] в общем, Лус, я только на минутку.

Она изящно припала к двери и проводила его взглядом – глаза темные и деловитые. Док засек вход в дворцовую ванную и, угадав, что ею пользовался Мики, вошел – после чего проник и в прилегающую спальню.

Вынюхивая, он наткнулся на несколько странных галстуков – они висели в гардеробной на собственной вешалке. Док включил свет рассмотреть. На первый взгляд – винтажные шелковые, разрисованные вручную, на каждом изображение своей голой женщины. Только женщины были не совсем винтажны. Возбужденные клиторы, раздвинутые губы с бликами, намекавшими на влажность, через плечо они приглашали к анальному вторжению, и каждая мурашка на коже, каждый волосок на лобке тщательно зафиксированы с фотографической точностью. Док увлекся созерцанием искусства, по ходу заметив кое-что поразительное и в лицах. Не мультяшные у них черты из какого-нибудь каталога выражений «выеби меня». Это лица – и тела, как он догадался, – конкретных женщин. Может, какой-нибудь реестр подружек Мики Волкманна. А Шасты Фей здесь часом нет? Док взялся перебирать галстуки один за другим, стараясь ни на что не потеть. Вот ему только что попался портрет Слоун – бесспорно это она, а не просто какая-то блондинка: раскинулась на сбитых простынях, ноги-руки морской звездой, веки опущены, губы сияют: натура Мики предстала едва ль не с джентльменского ракурса, Док на такое не рассчитывал, – и тут сзади вокруг его талии скользнула рука.