Такое вот антично-каталонское огенри, такой стивенкинг (шучу).

От редакции. — “Октябрь”, 2010, № 11 <http://magazines.russ.ru/October>.

“Если чуть забыть названия проливов, то можно сказать, что российская словесность встретила своего читателя на берегу Атлантического океана (в городе Сен-Мало. — П. К. ), а в эти же дни французские писатели отправились из Парижа через Москву литературным экспрессом во Владивосток к Тихому. Читатель сможет прочитать эссе, рассказы, размышления, статьи российских и французских писателей — очарованных странников, — каждый из которых совершил свое удивительное путешествие. <…>

А открывает номер уникальная публикация — стихотворения Михаила Лермонтова на французском (публикация и предисловие Валерия Басенко, есть и факсимильное воспроизведение цветаевской рукописи. — П. К. ). Марина Цветаева, находясь в Париже, перевела стихи Лермонтова и Пушкина. Прекрасные переводы Лермонтова так и не вышли полностью во Франции.

Мы благодарим агентство „Cultures France”, радио „France Culture”, посольство Франции в Москве, Ассоциацию Василия Поленова в Париже и многих наших французских и российских коллег и друзей, которые своим трудом и талантом помогли подготовить этот спецномер”.

Номер и впрямь феерический — 20 авторов, от Павла Басинского и Лены Элтанг до Михаила Яснова и Андрея Геласимова (и это только из первой, “сен-малошной” части).

Елена Погорелая. Диалоги с говорящим попугаем (о поэзии Льва Лосева). — “Арион”, 2010, № 4.

“Скорее, вся его поэзия — попытка свыкнуться с безобразным, приучить себя к отвратительному, в конечном итоге — заставить себя „отстраниться, взять век в кавычки”, — тогда как для Бродского, автора этой лингвистической формулы, требовалось, напротив, усилие для того, чтобы собственную извечную отстраненность преодолеть. <…> Самоуничижение вкупе с самопрезрением, безжалостная фиксация той степени духовной загнанности, при которой возможен лишь „сиплый скулеж” (тут и булгаковская история с собачьим сердцем приходит на память): связь этого „шелудивого”, „пованивающего” пса с языком, то есть — с речью, то есть — с поэзией, вызывает сомнения, однако для Лосева писание стихов и впрямь — не экзистенциальный прорыв в метафизику, как у Бродского (назовем хотя бы его знаменитую „Пьяццу Маттеи”), но процесс мучительный и почти что позорный. В принципе перед нами — своеобразная вариация на тему невозможности стихов после Освенцима и Гулага: стыдно, позорно „перемалывать новости”, переводить трагедию жизни, ошметки исходящего в поэтическую, языковую систему координат, но и молчать о том, что делается на земле, — невозможно”.

Наталья Поленова. Музей Ж.-Ж. Руссо: мемориальный дом, литературный музей, научный центр? — “Музей”, 2010, № 12.

Эта книжка главного музейного журнала страны посвящена году Франции в России, успешному выпуску номера поспособствовали Фонд Василия Поленова и, как я понимаю, парижская Ассоциация Василия Поленова (президент Оксана Бобрович).

“Литературно-мемориальный музей — это не просто место обитания великого человека: он еще и мощный научный и образовательный центр. Сегодня для него отнюдь не достаточно бережного хранения коллекции и искусной экспозиции, музейные сотрудники должны выполнять роль серьезных исследователей и одновременно популяризаторов”.

Помимо прочего, в номере — интереснейший отчет Марины Хрусталевой “Отсветы памяти” — о прошедшей осенью прошлого года в ГМИИ выставке “Место гения”. Это был невероятно красивый виртуально-музыкальный проект о домах писателей; ничего подобного музейное дело, кажется, еще не знало.

Борис Пушкарёв. Мифы о генерале Власове. — “Посев”, 2010, № 11 <http://www.posev.ru>.

Обширная (и очень познавательная) рецензия автора двух вышедших в начале этого века беспрецедентных учебно-методических книг (“Россия 1801 — 1917: власть и общество” и “Две России XX века”) на выдающееся в своем роде издание, одноименное названию текста. Из финала:

“В апреле 1945 года, когда автору этих строк было 15 лет, один майор РОА (Русской освободительной армии, созданной А. А. Власовым. — П. К. ), указывая на меня пальцем, сказал: „Вот он, быть может, доживёт до времени, когда идеи Власова восторжествуют”. Сегодня меня спрашивают: „Ну и что же, по-вашему: они восторжествовали?” В общем, да, отвечаю я. Что понимали и многие коммунисты. Помню, как во время майских беспорядков 1993 года в Москве они группы демократов под трёхцветным флагом называли власовцами. Только последние себе в этом не готовы были признаться. Такова инерция советского мышления. Новая книга Александрова — шаг к тому, чтобы эту инерцию преодолеть”.

Артем Скворцов. Наше все равно. — “Знамя”, 2010, № 12 <http://magazines.russ.ru/znamia>.

Рецензия на первую поэтическую книгу Андрея Василевского “Все равно”

(М., 2009).

“„Все равно” — современная книга. „Нравится” — не тот глагол, который уместно использовать в данном случае. „Удовольствие от текста” сомнительное. Нельзя же получать его от созерцания мучений и ощущения вакуума, где „дух уже не захватывает / Ни по какому поводу”. Но разве задача искусства — „нравиться”? Его дело — быть. Быть предъявленным. Как тут не вспомнить проницательно злого В. Ходасевича: „…жив только тот поэт, который дышит воздухом своего века, слышит музыку своего времени. Пусть эта музыка не отвечает его понятиям о гармонии, пусть она даже ему отвратительна — его слух должен быть ею заполнен, как легкие воздухом. Таков закон поэтической биологии”. И потому „сделайте мне красиво” — это не к Василевскому. <…>

Закрыв книгу, ловишь себя на ощущении: а ведь, похоже, автору удалось воплотить не только в букве, но и в духе сакраментальную „актуальную литературу”, о которой так много говорили нынешние литстратеги, да как-то так и не смогли убедительно предъявить ее широкой публике. К тому же от псевдоактуальных писаний стихи Василевского отличает еще одно немаловажное обстоятельство: их интересно читать. Перед нами явление истинно актуальное, отчасти симптоматичное и уж точно адекватное нашему времени”.

См. также рецензию Марианны Ионовой на вторую книгу А. В. “Еще стихи”

(М., 2010) в “Арионе” (2010, № 4): “Василевский уходит от бравирования релятивизмом, шокирующей откровенности первой книжки. Среди некоторого благодушия современной поэзии его стихи вызывают оторопь и боль, но все чаще ранят как бы между прочим, так, что не всегда сразу замечаешь, где прошло лезвие. Эта наметившаяся отточенная деликатность дорогого стоит”.

Анатолий Слезин. Антирелигиозные праздники 1920-х. — “Вопросы истории”, 2010, № 12.

О “комсомольских рождествах” и “комсомольских пасхах”. Власть колебалась: то усиливала накал безобразий, обозначаемых в партийных документах как “антирелигиозная пропаганда”, то — ослабляла, в зависимости от конъюнктуры момента. И тем не менее читать жутковато: “Православное рождество 1929 г. было объявлено „Днем индустриализации”. Комсомольские карнавалы проходили в форме „похорон религии”. В Воронеже, например, в подобном карнавале участвовало свыше тысячи молодых горожан, наряженных в костюмы „чертей”, „богов”, „монахов” и т. д., состоялось сожжение „тела Христова в гробу” и „Рождественской елки””. Оружие, кстати, комсомольцы на всякий случай частенько брали с собою: ну как без нагана зайти во время службы в церковь, харкнуть на пол, прикурить от лампадки, выматериться? Да никак.

Николай Тертышный. Филя. — “Дальний Восток”, Хабаровск, 2010, № 6, ноябрь-декабрь <http://www.journaldalniyvostok.ru>.