—   Скольким ты это говорил?

  —   Никому! Тебе первой! Слово даю! — не своди глаз с женщины.

   —  Не верю,— вырвала из его рук свою ладонь. Пальцы коченели, но она видела, как наблюдают за ним жильцы общежития.

  Яшка тоже приметил повышенное внимание к себе и Фаине, понял, что женщина наслышана о нем слишком много. Решил разрядить обстановку и предложил всем жильцам поставить во дворе большую общую ель и встретить под нею Новый год.

  Яшкино предложение приняли с восторгом. Стали обсуждать, какая елка нужна, где ее взять, сколько потребуется игрушек, как расположить праздничные столы и кто будет Дедом Морозом?

  —   Яшку давайте назначим!

   —  Сколько Снегурок ему потребуется?

  —   А мы повариху нарядим!

   —  Не подойдет, старовата!

  —   Слушай, почему Яшку?

   —  Весело будет!

   —  Не-ет, я за Лукича!

   —  Не согласится. Он Новый год дома встретит.

  —   Давайте заранее его уговорим. Ну, как встретим праздник без него? Я не представляю,— говорила румяная Люська.

  —   Девки! Кто за Лукича? Голосуем! — подняла руку Маринка. И порадовалась. Все жильцы голоснули за Лукича.

  И только Яшка с Фаиной были уже далеко от внутреннего двора. Они незаметно исчезли, как только жильцы отвлеклись от них. Хитрый Яшка вовремя уловил тот момент, помог давний опыт уходить вовремя.

  Человек, не теряя ни секунды, подхватил Фаину под руку, незаметно обойдя толпу, вытащил в вестибюль и, воспользовавшись тем, что Лукич с Поликарпычем были в кабинете, вывел Фаину из общежития на улицу и закрыл за нею двери общежития.

  Шел мелкий снег. На фоне сгустившихся сумерек он казался светящимися искрами от сказочного костра. Яшка вел Фаину подальше от общежития. Куда? Он и сам но знал. Не успел придумать ничего оригинального.

  —   Как здорово! Мы сбежали в сказку! Пусть ненадолго, но иногда нужно вернуться в сказку, как в детство!

  —   А я не хочу снова в него окунаться. Нечего вспомнить. Маскарад слишком затянулся и поднадоел. Дети, устав, состарились, Дед Мороз сбежал, а Снегурочка и бабу Ягу превратилась. Я не люблю организованные праздники. В них нет искренности и веселья. Признаю, когда люди сами выбирают свой отдых, вот как мы с тобой. Удрали от всех! — внезапно схватил Фаину на руки и закружил.

  —   Яшка! Отпусти! Что на тебя нашло?

  —   Мне хорошо с тобой, как никогда в жизни не было. И не спрашивай, скольким это говорил? Я дарил людям живое тепло, не скупясь, давал то, чего они желали сами. И видел и не навязывался. Ну, как бы посмел отказать женщинам. Главное, что на меня никто не обиделся, все остались довольны. Я как Дед Мороз, дарю и радую, ничего не ожидая взамен. Потому, меня никто не ругает, везде ждут и радуются, когда я прихожу. Но...

Даже старому Деду Морозу нужна юная Снегурочка. Н верное, это не случайно. Ведь даже у старика не будет без нее праздника. Так и в жизни, у людей. Нельзя б радости! И ты моя Снегурочка! Я увел и украл тебя у всех, как свое, только мое счастье! Я мечтал о тебе всю жизнь и загадал на тебя желание!

  —   Какое?

   Яшка целовал Фаину, не спуская с рук...

  —   Негодяй! — толкнула парня кулаками в грудь и, вырвавшись из рук, соскочила, помчалась бегом к общежитию. Яшка бежал следом, но поймать или остановить Фаину он не смог. Она вскочила в общежитие и тут же взлетела на свой этаж.

   Лукич, увидев женщину, понял, что у нее с Яшкой произошла ссора. Причину ее он долго не обдумывал И Егор, досадливо поморщившись, сказал в пустоту кабинета:

  —   Поспешил балбес! Эту женщину с наскока возьмешь, а вот зубы потеряешь. Теперь попробуй, помирись, на пушечный выстрел не подпустит к себе.

   А на следующий день все жильцы готовились к новогодней ночи, кто-то примерял заранее купленные маски, костюмы. Предстоящий праздник не обошел ни кого. Девчата измучили примерками Лукича. Подгоняя наряд Деда Мороза. Ребята консультировали их.

  —   Слишком длинной получается шуба! В ней спляшешь, а ходить тяжело, укоротить нужно. Наш Дед должен быть самым крутым и современным! А это что получается, как будто Лукича из глухомани утащили и он там от Яги под замком сидел! Нет! Так не клево. Зачем ему палку в руки суете? Для чего? — хохотали парни и предлагали:

  —   Посох? Кому он нужен? Заменить его пузырем. А в другую руку мешок с гостинцами.

  —   Конечно, настоящими! Вон Пашка с Генкой поехали. Вот-вот привезут. Они загодя их заказали!

  —   Лукич! Нигде ничего не давит? — спрашивал девчата, одергивая, расправляя костюм, расчесывал бороду, восторгались и обещали весь год не снимать наряд с коменданта.

  —   Он вписался в вас! — визжали девчата, оглядывая человека со всех сторон. И в самый разгар подготовки к предстоящему празднику в кабинет к Титову вошел мужик. Оглядев Лукича и девчат, спросил глухо:

  —   Кто тут у вас командир? Начальник вашей богадельни, он мне нужен, где его сыскать можно?

  —   Я, комендант общежития! — обвел взглядом помятого, небритого человека, в грязной, засаленной куртке, в потертых ботинках.

   —  Значит, я к тебе! По семейному делу пришел, поговорить надо с глазу на глаз,— сел без приглашения.

  —   Выкладывайте, чем могу служить?

   —  Да вишь ли, как я узнал сегодня на заводе, у тебя двое моих пацанов приютились. С дому сбежали, у тебя живут. Ромка и Максим Антиповы. Они близнецы. Понимаешь, смылись, никого не предупредив, ничего не вякнув, как бродячие, бездомные псы убежали. Я их уже какой день ищу по всему городу. Все больницы обошел, даже в милиции был. Хорошо, что на заводе подсказали, где их искать, а то вовсе с ног сбился!

  —   Ну, если они ушли из дома, значит, на то была своя причина, просто так из семьи не уходят! И сюда не берем без направления завода. У меня не заезжий двор. И живут тут рабочие люди, серьезный народ, а не шпана.

  —   Да, они вкалывают на заводе. И все же дети покуда, мозгов вовсе жидко. А я ж отец! Где-то нашкодили, понятное дело, получили по ушам. Как иначе из засранцев мужиков вырастить? В каждой семье тыздят мелкоту, пока на ноги не поставят. Кто ремнем, другой кулаком вламывает, смотря, как достанут, так и получат. На то мы — родители! Имеем и растим.

  —   Детей нужно любить, а не иметь!—оборвал мужика Лукич и спросил:

  —   За что бил их?

   —  Так ведь мальцы! Хватало всякого, кажен день ни без шкоды. Вот и выкручивал ухи, задницы ремнем порол. Да им ненадолго хватало той науки, крученые растут, бедовые. Оно и понятно, родная мамка померла, а мачеха, как ни старайся, все равно чужая. Они и вовсе не признают ни за кого. И со мной не считаются: никакого уважения от них не видел.

   —  Знать не заслужил!

   —  Это как так? Я растил их столько и теперь выходит, хуже чужого сделался? Кормил, одевал, учил, а они мне наплевали полную пазуху и, забывши все, смылись? в твое заведение!

   —  За что бил? — терял терпение Лукич.

   —  Обоих мордовал за курево! С шести лет приучились подбирать чужие окурки повсюду. А ежли ту сигарету больной курил, какой-нибудь чахотошный или раковый? Сколько им базарил, что заразиться могут! А толку ни хрена! Только за дверь выпусти, глядь, снова с окурком стоят. У Ромки бронхи гнилые, весь кашляет на все места ночами напролет. Я ему ни то уши, яйцы  вырвать обещался, так ничего не боится змей. Вот и нашли здесь у тебя вольницу, кто тут следить станет, кому нужны чужие?

   —  Вы говорите, что заботились? А мальчишки в мороз пришли в легких куртках. Ни одной теплой вещи на них не было. Носки и те рваные! Вот это заботился папаша! — вспомнил Титов.

   —  Да все у них есть дома. Они нарочно так оделись, чтоб их пожалели! На это им ума не занимать, ушлые! Свое выпросят, выклянчат.

   —  Если бы им дома хорошо жилось бы, не сбежали бы от вас в общежитие. Это однозначно.

   —  А чего им не хватало?

  —   Себя спросите!

   —  Ну, если мне нормально дышать, почему они слиняли? Может, к девкам потянуло? Кто их поймет!