-Кто вы? Как вы сюда попали и чем это вы занимаетесь?

   -Я ваш сосед. Меня зовут Гена, и я пытаюсь навести здесь хоть немного порядка. Разве можно в вашем положении дышать сплошной пылью и жить в такой грязи?

  -Я не вставала с кровати почти неделю… - Злата удивленно уставилась на свисавшие как сосульки грязные пряди и несвежую сорочку, перевела взгляд на смятые серые простыни. Ее начало мутить.

  -С тобой все в порядке? – Взволновано спросил Гена, незаметно для обоих перейдя на ты.

  -Конечно, нет! Разве может женщина, с которой все в порядке спокойно жить в грязи? По-моему я немного заболела на голову. А почему вы, то есть ты…, здесь?

   -Тебя давно не было видно, и я стал волноваться. Как видишь не зря.

  -А почему ты вообще решил за меня волноваться? Мы вроде не знакомы. И ли я ошибаюсь? – Голос Златы звучал хрипло и тихо. Очень хотелось пить, и сил говорить громче не было.

   -Ну, просто я все время немного за тобой присматривал, так… по-соседски. Ты очень необычная девушка. – Гена смущенно подергал себя за ухо и робко улыбнулся.

   -Первый раз слышу о такой заботе со стороны соседей. В каком веке мы живем? Может, я отстала от жизни, но еще вчера все соседи доносили друг на друга «зеленым» из боязни попасть под влияние детей-мутантов. Ты что, какой-то особенный? А может ты сам из «зеленых», пришел вынюхивать? – Женщина напряглась и обхватила живот руками. Она выглядела смешно и трогательно, такая худая и с таким неестественно большим животом.

   -Не говори глупостей! Почему ты судишь всех одним мерилом? Терпеть не могу этих ищеек и не понимаю их стремления очистить город от мальчишек. Лично я не вижу в них никакой угрозы. Давай я немного тебя покормлю, а то ты снова отключишься, поговорим потом.

   Глупо улыбаясь, Злата следила, как суетится Гена, как заканчивает убирать пыль, как бежит за продуктами к себе в комнату и пытается разогреть нехитрую смесь. Теперь она припомнила, что видела этого юношу несколько раз во время своих редких выходов из дома. Пока он бегал за продуктами, она быстро, на сколько это было возможно в ее состоянии, вымылась в душе. На этот раз она не экономила горячую воду, смывая с себя грязь и неприятный запах. Как хорошо! От удовольствия заворочался даже малыш, он требовал немного подкрепиться. Злата ласково потрогала выступающий бугорок на животе. Что это, ножка или ручка? А может быть плечико или попка? Улыбаясь, она вернулась в комнату.

   Сев на стул, Злата принялась расчесывать волосы. Это было нелегко. Поднимать и опускать руку бесчисленное число раз тяжело. На лбу даже выступили капельки пота от напряжения. Заныла спина.

   -Пока разогревается омлет, я сменю тебе постель. Тебе лучше лечь, а то ты опять сильно побледнела. Как же ты умудрилась довести себя до такого состояния?

   -Мне на самом деле самой не очень ясно… и стыдно. Если бы ты не вмешался, то все могло закончиться трагедией. Я так виновата перед моим ребеночком. Вот только мне все равно не совсем понятно, для чего тебе все это нужно? Почему ты со мной возишься? Я такого необычного поведения не наблюдала уже много лет. Логично, что я немного сомневаюсь в твоей искренности? Извини, если обидела. – Злата откинулась на чистые подушки и облегченно вздохнула, спина, наконец, обрела опору, и расслабленные мышцы стали болеть меньше.

   Получив большую тарелку аппетитной еды, Злата начала поглощать ее большими глотками. Только теперь она поняла, как была голодна. Возвращение аппетита было хорошим признаком выздоровления от хандры и депрессии. Утолив голод и вернув голове способность мыслить ясно, Злата вновь вернулась к старому вопросу, что делать?

   Гена с удовлетворенной улыбкой наблюдал за трапезой, женщина стала похожа на голодного очаровательного эльфа. Золотистые кудри чистой пышной волной рассыпались по плечам, придавая ей уже забытый задорный вид. Стоило только вымыть и причесать эту удивительную женщину, как Гена вновь почувствовал себя недостойным такой красоты и нежности. Старые комплексы вернулись намного быстрее, чем покинули незадачливого влюбленного.

   Злата тоже не осталась в долгу и тщательно разглядывала молодого человека. Высоченный рост, болезненная худоба, и глупая открытая улыбка. Все это превращало его в эдакого медлительного, сутулого увальня…, только очень милого. Что-то в этом человеке было не так. Он был слишком наивен для того мира, в котором жил. Злата считала, что таких людей на планете не может быть по определению. И откуда он такой взялся? Или то, что она видит просто заблуждение?

   -Скажи, Гена, почему ты такой странный? Где сейчас все свободное население планеты? На улице не встретишь ни одного человека, если только он не на работе или не болен. Все развлекаются в игровом зале. Почему же ты здесь?

   -А ты? Почему не играешь ты? – Голос мужчины звучал напряженно и серьезно, что контрастировало с его безобидным наивным обликом и доверчивым выражением лица.

   -Я спросила первой. К тому же именно ты пришел сюда, чем вызвал мое подозрение. Надеюсь необоснованное. Так что отвечай. – Злата вдруг насторожилась, почувствовав подвох в теме разговора.

   -Я не люблю об этом говорить. Иллюзор убил моих родителей…, как впрочем, и множество других людей. Мне было всего семь или восемь, и я проводил все свое время  в игровом зале. Моя бабушка…, ты знаешь, что такое бабушка?

   -Конечно, хотя свою я не знала.

   -Сейчас люди не имеют понятия, что такое родители, не говоря уже о других родственниках. Большая редкость, чтобы два поколения в семье не пользовались услугами Опекунского Совета.

   -Думаю, ты не совсем прав. Это всего лишь официальная точка зрения, на самом же деле таких семей очень много. Они стараются быть в тени, вот и все. – Злата улыбнулась, и от этого простого действия все напряжение разговора исчезло как по мановению волшебной палочки.

   -Может быть и так, но сейчас не об этом речь. Так вот, моя бабушка не была совместима с иллюзором, она впадала от него в… коматозное состояние. Я даже не знаю, как это описать…? Думаю, в детстве или юности она перенесла скрытую форму болезни Футше. Она и сама об этом не знала. В те времена болезнь еще не была изучена должным образом, поэтому ей очень повезло, что она выжила и сохранила детородную функцию. Ты бы иначе не имели удовольствия видеть меня здесь и сейчас. Ведь это удовольствие для тебя?

   -Удовольствие, если ты искренен во всем, что говоришь? Я изучала те времена - столько людей погибло от этой болезни. Только чудом удалось найти способ сохранять таким больным жизнь. При том состоянии общества и науки, которое было в тот момент, удивительно, что все просто не повымирали? – Злата грустно покачала головой, мысленно возвращаясь в те нелегкие для человечества времена. - И что было дальше?

   -Бабушка не позволила отдать меня в Опекунский Совет и силой запрещала мне приближаться к иллюзорам вплоть до шестилетнего возраста. Бедная старушка, как я ее ненавидел за это…! Потом родители просто взяли и отвели меня в игровой зал. Больше я никогда не видел бабушку, наверное, она умерла…, меня это тогда не волновало и не тревожило. Зависимость от иллюзора развилась так стремительно, что через месяц я попал в госпиталь. Истощение физическое и умственное. Когда меня выпустили, оказалось, что оба моих предка умерли прямо за иллюзорами. В этой истории есть много странного…, потому что они умерли в разных местах, но практически в одно время. Никто не стал разбираться, но это было больше похоже на насильственную смерть. И в этом отношении мне на ум приходит только одно объяснение – моя исчезнувшая бабушка. – На глаза Гены навернулись слезы, настоящие, горячие слезы. Это были слезы жалости и сожаления, а также слезы благодарности по отношению к бабушке.

  -Теперь за иллюзором невозможно умереть от истощения. Я слышала, иллюзоры были модифицированы системами принудительного кормления. Да и срок пребывания в иллюзорном мире теперь строго ограничен. Психов стало поменьше, но проблема как была, так и осталась. Я так думаю. – Злата вопросительно посмотрела на собеседника, не зная, как тот отнесется к ее не слишком распространенному мнению.