Я знаю, почему они все на меня дуются. Если бы не моя пронырливость, эти «больные» все благополучно бы сбежали. И овцы бы были целы, и волки сыты. Кого на самом деле волнует какая-то тайна? Да, похоже, проклятая депрессия доведет меня еще не до этого. Скоро я договорюсь до увольнения. Хорошо бы и в этом случае меня не стали слушать. Пойду в люди, узнаю что нового, может, уже и Кузи нет, так и не свидимся…»

    Вера сидела в своем кабинете и создавала видимость кипучей деятельности. Кого она хотела обмануть? Себя? Вероятно так, ведь остальных совершенно не интересовало, что она делает. Коллеги просто поспешили отмахнуться от ее работы. Конечно, они не могли признать ее доводы, ведь они противоречили всем фундаментальным медицинским знаниям. Ну и что с того? Разве сами пациенты не противоречили тому же самому уже одним своим существованием? Просто поразительная упертость… Нет, все-таки надо выходить из добровольного заточения.

    Вера Сторп вышла из кабинета, с грустью посмотрела на отвратительный цвет стен в коридоре, и направилась прямиком к шефу.

    -Ба, кого я вижу? Неужели мы решили явиться миру. Не кажется ли тебе, что неделя это все-таки слишком долгий срок для небольшого недомогания? Боюсь, мне придется применить кое-какие административные меры в отношении тебя, Вера.

    -Не пугайте ради бога, сама знаю, что веду себя совершенно глупо, как маленькая, капризная, взбалмошная девчонка…

    -Спесивая, добавь к списку.

   -Хорошо! Но согласитесь, я всегда была такой. За это вы меня и лю-ю-юбите. Кроме того, вы ведь отказываетесь меня принимать всерьез.

   -Ой-ой не подхалимничай, наказания тебе не избежать. А всерьез мы не воспринимаем не тебя, а твои бредовые идеи…, и то далеко не все.

    -Давайте к делу. Кузю еще не выпустили?

    -Нет, специально тебя дожидался. Я знал, что тебе надо помучиться, переварить информацию…, в таких муках и рождается обычно истина. Что я не знаю твои методы? Лишь бы был результат.

   -Да вы еще и философ! Какая, однако, многосторонняя личность.

   -Не паясничай. Что же ты надумала?

   -Честно говоря, не густо. Не стоит и говорить, поскольку все это лишь пустые слова…, вы же знаете, что в данной ситуации мы ничего доказать не сможем. Анализам мы просто не можем доверять, несмотря на многолетнюю практику и опыт. Вы же видите, что все данные откровенно лживы? Ну, скажите, ведь я не сошла с ума и не придумала все это?

   -Не кипятись, я полностью с тобой согласен и в том, что мы не можем полностью доверять полученным данным, и тем более в том, что сделать ничего нельзя. Мы зажаты в рамки закона и инструкций и, похоже, наши подопечные прекрасно об этом осведомлены. Сегодня меня Кузя твой спросил, почему его не выписывают, ведь он совершенно здоров...

    -Вы разговаривали с ним? Вы же поклялись, что никого не пустите к нему.

   -А я и не пускал, мы общались через переговорное устройство. Хотя в виду того, что выпускать его придется все равно, не вижу больше смысла в таком запрете.

   -И что вы ответили на его вопрос?

   -Я сказал ему, что только я могу решать, здоров он или нет, и если он думает, что может об этом судить сам, то он явно болен.

   -Замечательный ответ,  достойный вас, профессор.

   -И все-таки, Верочка, к какому выводу ты пришла?

   -Что эти индивидуумы не являются людьми…, по крайней мере, в том понимании, которое в это слово вкладываем мы.

    -Именно такого ответа я и боялся. И кто они, по-вашему? Инопланетяне? Мутанты? Господи, даже язык не поворачивается…

   -Я не знаю! Летающих тарелок в последнее время не наблюдалось…, может это какие-то мутации, хотя конечно нет, таких скачкообразных мутаций не бывает. Может какие-то безумные эксперименты чокнутого профессора? В общем, не имею абсолютно никакого представления.

    -А если они опасны для человечества, а мы их не остановили?

   -Да бросьте вы, Виктор Львович, все это гипотетические выкладки. Все, скорее всего, гораздо проще. Проще, но отнюдь не очевиднее. Короче говоря, неделя прошла впустую, ответа нет и, скорее всего никогда не будет. Я только надеюсь, что далеко идущих последствий от их присутствия среди людей не будет.

   -Может мы просто напридумывали себе страшилок? А вдруг это именно то, что сказал твой Кузя – неизвестная болезнь с полным излечением

   -Очень удобно так думать. Ну, посудите сами, какая болезнь? У любой болезни должна быть причина, возбудитель или еще черт знает что. И где это? Ясно, что заниматься этим вопросом мы больше не сможем в виду отсутствия материала для изучения. Как там наш пустынный путешественник? Тоже стремительно прогрессирует в сторону выздоровления и физического и психического, не так ли?

   -Именно. – Сердито буркнул пожилой профессор, его раздражал тон, с которым говорила женщина.

  -И что вы напишите в отчете…, чтобы удовлетворить всех?

   -Ошибка… и точка.

   -Кто бы сомневался? Чтобы сохранить лицо клиники и свое лично, вы готовы скрыть информацию, возможно очень важную. Это низко, шеф! Но именно такого решения, я от вас и ожидала. Потому-то вас так раздражали мои умозаключения.

   -Все решено, ничего уже не сделать. Я дал тебе целую неделю, взял риск на себя. Больше я ничего сделать не смогу.

   -Хорошо. Ценю вашу настойчивость. Что-то настроение совсем испортилось. Пойду, вымещу зло на Кузеньке, уж он-то точно это заслужил. Может, что скажет умное.

   -Именно за этим я его и держал сверх срока целую неделю, чтобы ты душу отвела. – Грустно улыбнулся доктор Карбовски.

   -Спасибо, спаситель вы мой, а то пришлось бы вместо Кузи ложиться на лечение. Ну, я пошла. Не забудьте кого-нибудь посадить за пульт, а то, неровен час, прикончит меня соколик, или так загипнотизирует, что я вас всех… Ладно, пойду.

   Вера стремительно направилась в трехсотую палату. Заглянула в операторскую и, увидев там Энри, непроизвольно расплылась в улыбке. Милый Энри такой внимательный и преданный, он бы никогда не пошел на компромисс с совестью, но у него никто не спрашивает. Может и зря. Теперь, когда она знает, что за пультом сидит Энри, она будет чувствовать себя в безопасности.

    Двери были заперты на несколько замков. Глупая мера предосторожности для человека, которого собрались выписывать. Наконец, двери открыты. Знакомая комната. Кузя, казалось, не изменил даже позы с ее прошлого посещения. Как будто они прервались всего на пару минут. У Веры создалось впечатление, что он ждал ее.

   -Здравствуй, Верочка, тебя долго не было, я очень скучал. – Он посмотрел ей прямо в глаза. Она не успела отвести взгляд…

   Больше не было ни малейшего желания отрывать взгляд от его теплых, ярких глаз. Но в этот раз никакого телепатического воздействия Вера не почувствовала. Вероятно, он не решился повторять свою прошлую ошибку, зная, что она сразу почувствует воздействие. И это было правильно, это было хорошо.

   -Привет, а я не скучала! Я хочу, чтобы ты ответил мне только на один вопрос, только правду. Скажи мне, кто ты?

  -Я Кузя, ты забыла?

  -Если ты будешь прикидываться идиотом, я просто уйду.

  -Почему ты думаешь, что такая угроза будет мне не безразлична?

  -Я знаю это. Я знаю, что все твои анализы – липа, я знаю, что ты не человек. Я хочу знать кто ты?

   -Ты ошибаешься, анализы самые настоящие, я просто выздоровел. И я человек. Это правда, теперь я самый настоящий человек.

   -Теперь? А раньше, кем ты был раньше?

   -Я не знаю, я осознал себя только тогда, когда стал человеком, я прошлый раз уже пытался тебе это объяснить… Не думай, что мне легко, я тоже хотел бы знать свое прошлое и…зачем я здесь? Мне страшно, потому что я сам себя не знаю и не понимаю.

   -И тебе кажется нормальным, что все люди рождаются у мамы, а ты, извините, родился здесь взрослым дядечкой. Ничего необычного в этом, по-твоему, нет?