«И что? Из чувства благодарности мы должны оставлять их жить? Ты сам-то видишь, какую чушь несешь? А ты случайно не шпион? Как ты вообще можешь такое обсуждать? Что это еще за благодарность? Это человеческое чувство, глупое, безнравственное и совершенно нерациональное».

   «С ума сойти можно! Кто же говорил о благодарности? Как ты, вообще, мог такое подумать? Теряешь сноровку, раз не видишь конечную цель моей мысли».

   «Вовсе нет, это означает, что ты скрываешь от меня эту цель… и напрасно. Тем самым ты еще больше себя компрометируешь».

  «Боже правый, о чем ты все время толкуешь? Может, ты сам подвержен таким глупостям, вот и выискиваешь эти симптомы у других. Причина вербовки мужчин совсем другая. Нам важно, чтобы сейчас они были на нашей стороне, а не на стороне Сомата… вот и все».

   «Так почему бы их просто не уничтожить, просто и рационально».

   «Мы так и сделаем, как только риска проиграть эту войну не останется».

   «Риска? О чем ты говоришь? У нас не было риска, даже когда нас были единицы…, мы потеряли бы чуть больше времени, но результат все равно был бы тот же. Да они же просто неспособны оказать хоть какое-то сопротивление! Такой инертный разум я вообще вижу впервые, а я повидал немало».

   «Да. Они были инертны, когда мы начинали колонизацию, но только не теперь. У этих существ повышенная способность психической перестройки. Для них важна мотивация. Именно ее мы им и предоставили на блюдечке. Они способны мобилизовать свои силы».

   «Я в это не верю. Пока у нас не было ни одного случая усомниться в возможности полного и безоговорочного успеха».

   «А как же Сомат? Он до сих пор непокорен».

    «Но ведь они не собираются с нами воевать. Пусть бегут. Если им удалось нас в некотором смысле переиграть…, что ж у каждого вида должен быть свой шанс».

    «А ты не подумал, что когда-нибудь они могут вернуться».

    «И что из того? Они все равно не смогут здесь жить. Им не нужна будет эта планета».

    «А тебе известно одно такое человеческое чувство – месть?»

    «Не глупи, они получат там на другой планете столько проблем, что им не решить их еще несколько сот лет. Они деградируют, и возможность вернуться у них появится только тогда, когда последние сведения о Земле выветрятся из их памяти. Ведь они не сохраняют всю свою информацию, как мы, в общем непрерывном сознании».

    «Каждый потенциальный колонист добавляет им шансов сократить этот критический период до опасного для нас. Если мы станем уничтожать этих потенциальных колонистов, то наткнемся на некоторое сопротивление. Мы вынудим их действовать. А у нас нет пока необходимой стабильности и полного контроля территории. Другое дело, через пару лет. Тогда им уже ничего не поможет. Если же они, как бы сами, сейчас решат остаться на Земле, это будет выглядеть для Сомата совсем по-другому. Сомат не станет их неволить. Глупые люди, верят, что отдельный человек способен принять такое решение, имея столь узкие познания в вопросе. Как они, вообще, могут что-то решать, не имея полной картины, как мы? Выходит, что уничтожение мужчин и вообще людей пока нам невыгодно».

   «В общем-то, я согласен, есть смысл подождать пару лет. Тем более что нас это вовсе не затруднит. Города продержатся на автопилоте еще несколько лет, а убедить этих людей остаться несложно. А может нам убедить их напасть на Сомат? Пусть друг друга убивают, нам меньше работы».

   «А ты никогда не думал о возможности колонизировать ту планету, куда они собираются бежать? Очень удобный случай».

   «Да, только не сейчас. Там слишком мало людей, слишком мало женщин, чтобы можно было быстро захватить всю территорию. Пусть сделают всю грязную работу, а там видно будет. Мы сейчас не в состоянии выделить туда бригаду. Вот позднее, да, это будет лакомый кусочек. Так что, нам даже удобно, что они бегут».

   «Все это как-то туманно, но общее направление мысли мне ясно. Я должен согласиться с твоим мнением. Но все-таки, я считаю, что, уничтожив этот балласт, мы не подверглись бы риску, просто немного бы разозлили Сомат».

   «Нам стало бы сложнее держать в повиновении женщин. Они хорошо поддаются влиянию, но они не дуры. Они стали бы сопротивляться. Зачем тратить на них лишние силы?»

    «Раньше я не замечал в тебе этот тонкий подход к проблеме».

    «Все мы немного учимся у своих протеже. Каждая раса немного изменяет и нас самих. Без этого мы тоже давно бы стали деградировать, и кроме слепого инстинкта размножения в нас осталось бы совсем немного от разумных существ».

   «Нет, все-таки мне кажется, что эта раса изменила тебя слишком сильно».

   «Это хорошо, потому что наши общие потомки унаследуют частично и их черты. Наши, конечно, будут доминантными, но ты же знаешь, как это бывает…»

   «И все-таки мне не до конца ясны все эти нюансы. И почему ты закрываешь свой мозг от прямого сканирования? Что ты пытаешься скрыть?»

   «Разве тут что-то можно скрыть? Просто я все еще обдумываю последствия и варианты действий. Пока будем держаться моей теории. Что следует сделать в ближайшее время, так это уничтожить девчонку. Для женщин нашей расы еще слишком рано. Это опасно, особенно из-за того, что она растет среди людей и впитывает их идеи. Но рано или поздно мы эту проблему решим».

    «А если они отправят ее туда, на ту планету? Мы ее не достанем. Мы можем никогда не узнать координаты прибежища беглецов. Они здорово охраняют эти цифры».

    «Она слишком мала для такого путешествия, а мать сильно пострадала от нашего нападения. Жаль, что не погибла. По крайней мере, месяц они не решатся на переправку».

    «Почему во время нападения детям не удалось прочесть координаты?»

   «Да, это загадка. Они не смогли даже узнать, каким образом эту информацию удалось скрыть. Возможно, кроме машин этих цифр не знает никто, а возможно, тот, кто знает, имеет индивидуальный экран. А это уже опасно. Ты же знаешь о похищении первой жены Пятого? У них, наверняка, должны были быть миниатюрные экраны. Это делает нас уязвимыми. Это тоже требует срочного решения. Ну что, сейчас ты согласен принять мое решение насчет мужчин?»

   «Согласен».

   «Тогда пошли, поиграем в благородных рыцарей. Это будет немного смешно… и даже приятно».

   Двое самых обычных с виду мужчин проследовали в зал полный людей. Толпа в зале шумела как рассерженный улей. Лица этих двоих выглядели немного неестественно, словно мускулатура лица была ослаблена. Кроме глаз, на лицах не было ничего подвижного, мышцы слегка обвисли и потеряли здоровую упругость. Все потому, что эти мышцы были им вовсе не нужны. Мимика и человеческая речь не использовались. Только постоянная потребность в пище более-менее поддерживала тонус. С возможностями инков подчинять себе каждую клеточку тела, вошедшим мужчинам ничего не стоило поддерживать лицо и тело в нормальном состоянии, но теперь им это было не нужно.

    Как только мужчины с обвислыми вытянутыми лицами поднялись на небольшое возвышение, гул стал стихать. Все были готовы выслушать инков. Люди были довольны и переполнены чувством собственной значимости, ведь победители сочли их достойными вести переговоры. Человеческая гордыня и тщеславие  неистребимо.

   Инки не стали утруждать себя голосовой речью, они ударили фонтаном мыслей сразу в головы собравшихся. Это не позволило людям сосредоточиться и осмыслить услышанное. Людей просто поставили перед фактами, не считаясь с  их личной интерпретацией. Люди здесь ничего не решали, их свобода решений была всего лишь иллюзией. Зато сами люди поверили в то, что лично выбрали этот путь. Все они теперь останутся с инками, и будут служить им верой и правдой, пока инки не сочтут их бесполезными. А это совсем недолго.

   Так извращенное понимание действительности начало свой путь в умах людей. Подогреваемые время от времени шоковыми воздействиями инков, в качестве профилактики от свободомыслия, эти люди стали обожать и верить в своих поработителей и убийц. Ни один, даже самый разумный человек, не смог бы теперь их переубедить. Обработка была рассчитана именно на то, что, даже оказавшись в экранированном помещении, эти люди никогда не смогут поменять своих убеждений. На женщин инки не распространили эту методику, потому что особи женского пола всегда были под воздействием, ведь они постоянно были либо беременны, либо вскармливали потомство.