Оказывается, эти дети так похожи на тех сказочных героев, о которых раньше читала мама! Вот уж не надеялся Фред когда-нибудь увидеть Коти и Лоти в жизни. Правда, ту смешную рыжую девчонку зовут не Лоти, но ведь это не так важно! Главное она разговаривает как Лоти, смеется как Лоти и даже опускает глаза каждый раз, когда просит о чем-то, как самая настоящая Лоти. А вон тот очкастый Дошка, ну просто вылитый Коти. И зачем они претворяются, что их зовут по-другому? Ну кто сегодня станет носить очки, кроме сказочного Коти, ну подумайте сами.

    Сначала Фред отнесся настороженно к новым людям,  особенно к детям, он еще никогда не видел настоящих живых детей. Но все вели себя так радушно, естественно, никто ничего не навязывал, не заставлял делать то, что не нравится. Ну, разве это не рай? Самый настоящий детский рай!

    -Эй, Фреди, о чем задумался? Сегодня твоя мамочка просила оставить тебя на ночь, ты не обидишься на нее? Ты ведь почти взрослый и должен понимать какую важную работу делает твоя мама. Когда подрастешь, сможешь полететь на другую планету. Хочешь?

    -Ой, Роуз, а можно прямо сейчас, я уже могу, я уже вырос, я совсем-совсем взрослый, только возьму с собой Коти и Лоти.

    -Нет, дорогой, сейчас ты не сможешь, мама еще не придумала, как правильно настроить свои машины, чтобы туда можно было попасть. Именно поэтому ты должен немного поскучать без мамы. Ты справишься?

    -Конечно, я уже взрослый, мне не нужна мама, чтобы бегать за мной и охать… Она всегда сначала все время работает, а потом охает, что не успела со мной поиграть, позаниматься, или почитать.

   -Разве ты не хочешь, чтобы мама была с тобой?

   Губы Фреда вдруг предательски задрожали, он был всего лишь маленьким мальчиком и, конечно, ему очень хотелось быть рядом с мамой. Он просто храбрился, старался понять своим детским умом, что где-то мама нужнее, чем рядом с ним. Маленькая по-мужски скупая слезинка скатилась из его глаза. На самом деле он отдал бы все, даже сказочных Лоти и Коти, чтобы сейчас быть там, где мама. Он сидел бы тихо как мышка, сидел бы и смотрел, как мама работает…, нет, он не стал бы мешать и надоедать…, он бы стал учиться у мамы ее работе, чтобы скорее попасть на планету. Но если так нельзя, то он согласен пожить у Роуз, она хорошая. Вторая слезинка побежала уже по проторенной дорожке.

    -Прости меня, солнышко, я расстроила тебя своими глупыми вопросами. Пойдем лучше посмотрим, какие картины нарисовали сегодня твои друзья, они рисовали Юрико, почему ты не захотел рисовать вместе со всеми? Ничего, завтра нарисуешь лучше всех, ведь ты знаешь о Юрико что-то такое, чего не знают твои друзья, ты немного схитришь и выиграешь конкурс. Согласен?

   -Конечно, Роуз! Я больше не буду плакать, я все понимаю. Я обязательно нарисую планету, я стану представлять себя на Юрико. Нарисую самый лучший рисунок. Вот увидите! - Слезы еще не успели высохнуть, а губы уже улыбались.

     Фред стал внимательно разглядывать детские работы, вывешенные на специальном стенде, иногда он подходил совсем близко и, казалось, хотел заглянуть куда-то внутрь незамысловатого детского рисунка, иногда наоборот, презрительно фыркал, когда ему казалось, что рисунок уж слишком далек от его представлений о Юрико. Роуз с улыбкой наблюдала за ребенком, он ей очень нравился, сегодня не часто встретишь такого любознательного и тонкого малыша. Фред был очень похож на мать как внешне, так и характером. Те же вьющиеся темные волосы, необычный немного приплюснутый нос, широко раскрытые любопытные глаза и улыбка..., такая застенчивая и искренняя, что невозможно было на нее не ответить. Он покорил всех в клубе, и детей и взрослых. Как можно не любить такого ребенка? Как вообще можно не любить своих детей? Такая позиция казалась совсем ненормальной в глазах Роуз. Зачем агитировать людей к рождению детей, если потом усиленно убеждать их, что государство будет воспитывать и любить этих детей больше и лучше родные мамы и папы.

     Пропаганда достигла таких гигантских размеров, что уже походила на зомбирование. Но главное, что Роуз не понимала логики в таком упорстве. Для чего освобождать родителей от воспитания собственных детей, если родители заняты, главным образом, развлечением самих себя?

     Дети, выходящие из стен Опекунского Совета, чаще всего пропагандируют точно такой же образ жизни. Они не способны оценить свою ущербность, не в состоянии понять, как много потеряли, лишившись домашнего тепла и любви родителей. Эти молодые люди до отупения довольны собой и жизнью, при этом они совершенно не способны ни к каким-либо приличным поступкам, ни к борьбе, ни даже к обучению.

    И это на пороге всепланетной катастрофы!? Просто не понятно. Зачем человечеству такой ненужный, ни к чему не способный балласт, причем искусственно созданный. Чувствуется чей-то умысел. Хотелось бы надеяться, что не злой…

    Роуз вернулась мыслями к мальчику, разглядывающему детские рисунки. Фред снял один из рисунков, присел на скамейку и задумчиво начал его разглядывать. Маленький пальчик ребенка обводил контуры невиданного зверя и пестрого цветущего дерева, которые были изображены на листе пластика юным художником. На самом деле ребенку хотелось увидеть не на картинке, а своими глазами такой же необузданный, дикий, живой мир.

    Странное желание для ребенка, который ничего в жизни не видел, кроме пластиковой почвы и металлических конструкций зданий, который вместо травы видел только искусственный ворс ковра, мягкий, но… мертвый…

    Роуз дала себе торжественное обещание завтра же отвести мальчика в единственный, живой парк, который остался в городе. В парке поддерживалась среда, необходимая для нормального самочувствия растений и животных. И пусть растений было немного, а животных и вовсе несколько видов, зато все они были настоящие, живые.

    Человек, к счастью, сумел лучше всех земных видов приспособиться к изменившемуся миру, правда, не без помощи науки. Небольшая коррекция генов младенца в утробе матери, и человеческий нос превратился в мощный фильтр. Ученые усилили природную функцию этого органа, ничего сложного, зато как возросла жизнеспособность человека!

     На Юрико уже будут рождаться дети без этой искусственной мутации. На Земле же, к сожалению, и эта мутация уже не справляется со своей задачей. Ухудшение внешней среды не удается остановить никакими способами…, планета разрушается и, увы, этот процесс необратим.

    Можно было бы конечно продолжать ряд искусственных мутаций почти до бесконечности, но что мы получили бы на выходе? Монстров даже отдаленно не напоминающих людей? Именно так и будет, если Сомат потерпит неудачу. Все понимали, что если Сомат провалится, то уже на следующий день вето на такие искусственные мутации будет снято. И, наверное, это правильно, как бы то ни было, инстинкт выживания должен быть выше эстетических желаний...

   «Да, завтра мы с Фредом обязательно пойдем в оранжерею..., и только вдвоем, чтобы никто нам не мешал. Расскажу ему  все, что знаю о живой природе» – мысли Роуз опять вернулись к детям.

***

   -Какие будут гипотезы? – Хмурый Хасид Петрович нервно переступал с ноги на ногу, при этом явно не понимал, куда девать руки. Он сцеплял пальцы то перед собой, то за спиной.

   -В расчетах совершенно точно нет ошибки, мы не учитываем какого-то фактора или условия, я в этом абсолютно уверена. – Голос Софии звучал виновато, она не оправдала надежд шефа, куда там, она не оправдала своих собственных надежд. Но она не собиралась сдаваться!

   -Мы же не можем сейчас, на этом этапе свернуть работы… - Это был голос Карлоса. Он всегда внушал Софии чувство раздражения, причем ей никогда не удавалось это скрыть. Пессимизм этого человека почему-то всегда был заразительным, и это мешало работе.

   -О чем ты говоришь, мне в команде такие идеи не нужны, если я еще раз услышу хотя бы намек на такие мысли, ты, Карлос, здесь не задержишься! - Теперь голос Хасида Петровича был откровенно злым, он не шутил. Руки сжались в кулаки и уперлись в бока.