Должна признаться, что в моем тоне было куда больше уверенности, чем в моей душе. Одно дело – заблудшие кошки и мужья-бабники. И совсем другое дело – настоящее убийство…

Ну теперь вы понимаете, что я имела в виду? Если бы в тот злосчастный понедельник я не сражалась с этой треклятой лестницей, то во вторник не застряла бы у Эллен и не столкнулась с Филдингом и Коркораном. И Эллен не стала бы хвастаться направо и налево, что ее тетка – частный детектив со связями в полиции. И Мартинесу не пришло бы в голову поручить мне расследовать самое настоящее убийство.

Но сделанного, как говорится, не воротишь…

На следующий день (по-прежнему находясь на пороге смерти) я все же нашла в себе силы выбраться из кровати и наведаться в знакомый полицейский участок.

К счастью, Тим Филдинг оказался на месте. И к счастью, противного пискли Коркорана на месте не оказалось.

Филдинг сидел ко мне спиной, склонясь над столом, пальцы его вцепились в седеющую шевелюру. Я кашлянула (благо с кашлем у меня проблем не возникло), и Филдинг оторвался от каких-то бумажек, которые внимательно изучал.

У меня создалось впечатление, что он не очень-то рад моему визиту. А после того как я сообщила, что взялась за расследование убийства старушки Агнес Гаррити, подозрение сменилось уверенностью: физиономия Филдинга недовольно вытянулась. Но я-то знала, что старинный приятель не откажет мне в одной небольшой услуге. Без долгих слов и приглашений я уселась напротив него и потребовала рассказать, какие имеются свидетельства против Джерри Костелло. Филдинг закатил глаза:

– Послушай, Дез, никто не пытается сфабриковать улики против твоего клиента. У нас есть очень веские причины подозревать мальчишку.

– Тогда почему же вы его не арестуете? – осведомилась я с вызовом.

– Арестуем. Скоро.

– Не томи душу, Тим. Выкладывай, что у вас на него есть.

Филдинг снова закатил глаза:

– Ладно. Начнем с того, чего у нас нет. У нас нет жертвы, которую убили ради выгоды. Я имею в виду наследство. Во-первых, нет родственников, а во-вторых, есть завещание. Все свои денежки старушенция завещала какому-то птичьему обществу. Я, кстати, проверил, с этим обществом все в порядке. Я скажу тебе, чего еще у нас нет, – убийства из мести. Если Агнес Гаррити и не была полной отшельницей, то что-то вроде этого. Единственный человек, с которым она действительно регулярно общалась, – это мальчишка Джерри, который доставлял ей продукты. И у нас есть все основания утверждать, что парнишка прикончил ее вовсе не в приступе внезапной ярости. Так вот. Мы исключаем все эти мотивы, а также, если хочешь знать, преступление из-за страсти. – Повторив эту пошлую шуточку своего писклявого напарника, Филдинг озорно улыбнулся. – Что, в таком случае, остается?

– Вот и я хочу знать.

– Ограбление, банальное ограбление. Ничего другого и быть не может. Если только убийство совершил не какой-то психопат. Но психопатом тут и не пахнет.

– Отмотай-ка назад. Итак, вы пришли к выводу, что это ограбление. А вы, случаем, не знаете, что именно похитили?

Наверное, я произнесла эти слова чуть более чеканно, чем намеревалась, поскольку Тим Филдинг в явном замешательстве быстро оглядел комнату.

– Спокойствие, Дез. У нас нет прямых доказательств, но мы установили, что жертва изредка выходила из квартиры, точнее, раз в месяц, чтобы сходить в банк. В тот, что за углом. И совсем недавно она получила пять сотен. – Он поковырялся в стопке бумажек. – Вот. Чек обналичили за неделю до убийства. Но денег в доме не оказалось! Почти не оказалось… Куда они подевались, по-твоему?

Я презрительно улыбнулась:

– Ну, к примеру, старушка оплатила какие-нибудь счета… Постой-ка. Ты сказал «почти не оказалось». Значит, какие-то деньги все-таки в доме были, так? Почему бы Джер… убийце не забрать все?

– Мы считаем, что, когда убийца забрался в квартиру, жертва спала. Внезапно старуху что-то разбудило. Она подала голос, и парнишка струх­нул. И недолго думая укокошил ее. Затем схватил горсть банкнот и смылся.

– Ага… Но почему он просто тихонько не улизнул, пока старушка не застукала его на месте? Зачем стрелять-то?

Филдинг пожал плечами:

– Знаешь, Дез, чужая душа, как говорится, потемки. Может, мальчишка испугался, что старуха закричит и разбудит соседей. Но скорее всего он просто запаниковал и выстрелил.

– Выстрел был один?

– Куда там! Снайпер из парнишки неважный. Одна пуля застряла в спинке кровати, а другая в стене – чуть левее изголовья.

– Кто-нибудь слышал выстрелы?

– Все говорят, что не слышали. Понимаешь, дом очень старый. Стены в таких домах толстенные. К тому же с одной стороны к квартире примыкает чулан соседней квартиры, хозяин которой на три недели уезжал в Европу.

– А где старушка хранила деньги?

Тим улыбнулся:

– В холодильнике.

Я невольно хихикнула.

– Парнишка признался, что знал, где лежат деньги. Он ставил сумки на стол, вручал старухе счет, и она просила подождать в коридоре, пока достанет деньги. Но малец уверяет, что деньги всегда были холодными на ощупь. А пару раз, когда она думала, что он уже ушел, юный Джерри слышал, как хлопала дверца холодильника.

Так, дорогая, твой клиент – круглый идиот, поздравила я себя. Вслух же сказала:

– И это все? Это все, что вы имеете?!

– Подожди. Прежде чем оседлаешь своего любимого конька, обрати внимание на одну маленькую детальку. Вещи в квартире находились на своих местах. И только парнишка знал, где жертва хранит деньги.

– Интересно, с чего ты это взял? Откуда такая уверенность? Кроме того, ты сам ведь признаешь: нет доказательств, что деньги украли. Прости меня, Том, но дело против моего клиента у тебя не выгорит.

Филдинг послал мне безмятежный взгляд:

– Это еще не все.

– А что еще?

– На двери холодильника имеются отпечатки пальцев парнишки.

Вот этот довод меня сразил наповал, доконал, можно сказать. Но я постаралась не подать виду и расцвела в жизнерадостной улыбке:

– Полагаю, вы поинтересовались у мальчика, как попали на холодильник его отпечатки?

– Разумеется. И он, естественно, ответил, что не помнит.

– Наверное, когда-то коснулся невзначай холодильника, и это не отложилось у него в памяти.

Филдинг саркастически хмыкнул:

– Послушай, Дез, не хочу тебя прогонять, но мне надо работать. Так что я тебя все же прогоняю.

– Уже ухожу. Только еще один вопрос. Кто нашел тело?

– Управляющий дома и сосед. – Он порылся в бумагах. – Соседа зовут Роберт Леви. Живет напротив квартиры Гаррити. – Он вложил листок обратно в папку, но я и не думала убираться восвояси. Тим вздохнул и продолжил: – Когда во вторник утром этот самый Леви уходил на работу, то заметил, что дверь квартиры миссис Гаррити приоткрыта. Он несколько раз позвал старуху и, когда та не ответила, забеспокоился. Поэтому он спустился за управляющим, и они вместе вошли в квартиру и обнаружили тело. Старуха лежала на кровати с пулей в голове. Вот.

И он протянул мне фотографию. Я содрогнулась (убийство-то мне как-никак в новинку). Жертва лежала на левом боку, чуть ниже виска темнело пулевое отверстие. Я обратила внимание, что одеяло натянуто до самого подбородка.

– Не похоже, чтобы она как-то отреагировала на появление убийцы, – заметила я скорее для себя, чем для Филдинга.

В его голосе наметилось раздражение:

– Я тоже не слепой. Бедняжка, наверное, окаменела от страха.

– Время убийства уже установлено?

– По заключению коронера, между полуночью и двумя часами ночи. Точнее сказать невозможно. Хотя лично я склонен считать, что выстрелы раздались самое раннее без пятнадцати час.

– Почему ты так думаешь?

– Если помнишь, на улице шел дождь, а прекратился он без четверти час.

– Ну и что с того?..

– А то, что пол в кухне Гаррити был совершенно чистым: ни подтеков, ни грязи, ничего.