Значит, война с российским капиталом идет со стороны транснационального капитала, который связывается с соответствующей бюрократией и призывает под свои знамена часть общества. При этом я понимаю всю условность разделения капитала на российский и транснациональный. Я прекрасно понимаю, что Гусинский – это такой же транснациональный капитал, и знаю, что Гусинский первым побежал в Давос сдавать своих же ребят и возглавлять "международную комиссию против российской коррупции".

Рис.7

Это все – так. Но ведь по линии "капитал-Б1-О1" еще есть, при какой-то рыхлости отношений, надежда на наличие национальных (пусть чаще всего шкурно осознанных) интересов. Притом, что по другой линии в наличии лишь спокойная, обдуманная, отработанная антироссийская безжалостность.

Российской бюрократии в лице Путина, Коха, кого угодно еще предлагают: свяжись с частью своего общества и уничтожь этот свой "нехороший" капитал. А дальше уже придем мы и поставим на экономические ресурсы того, кого нужно. Может быть, – даже тех, кого мы сегодня отдаем на заклание.

Это очень красивый и известный прием. Сначала должна образоваться группа "страдальцев от власти" с огромными финансовыми возможностями. А завтра эту группу страдальцев можно влить в международный капитал до конца и на его условиях. Почему? Да потому, что когда идет такое преследование, то люди, которые ему подвергаются, "въезжают" в транснациональный пласт капитала уже только в качестве "шестерок" – то есть полностью зависимых людей. Там их "прессуют" до конца (классическая тактика спецсистемы), а потом высаживают назад, в страну происхождения, но уже в статусе "надсмотрщиков" от настоящих хозяев.

* * *

В заключение хочу повторить то, о чем уже писал в "Веке". Для меня послание Путина почему-то было пронзительным документом, по которому я понял очень многое. Не про Путина понял, и не в духе "хороший – плохой"… Можно разделять Президента и команду, вести какие-то игры… И не про Путина понял я, а про другое, совсем про другое!

Я понял многое в смысле заявлений и действий Найшуля, Дерипаски, еще десятков и десятков людей примерно с такими же представлениями. Я понял все о том, что стоит у них за спиной. Я понял все, что на протяжении долгого времени говорилось у нас о либерализме. Я понял, что все то, что сейчас у нас осуществляется под флагом либерализма, – есть предельная, сосредоточенная антилиберальная модель, которая камуфлирует себя квазилиберальным уродом.

Логика либерализма в этом варианте заключается в следующем: черт с ними, с ценностями свободы, с бизнесом, с рынком! В основе лежат Гоббс и Локк. Представьте себе, что мы все общество раздробим на атомы, на абсолютно беспомощных конкурирующих между собой индивидуумов. Как же легко потом можно завернуть гайки, и докуда их можно будет завернуть! А уж либерально или не либерально – мы разберемся без Найшуля: главное – получить такую "человеческую кашу".

Это ведь – давняя мечта силовиков, и вовсе не только российских силовиков. Из всех либеральных теорий выбираются не свобода, не ценности, не рынок даже, а атомизированный, то есть тотально беспомощный, индивид, по отношению к которому должен действовать некий Левиафан – государство, которое игру всех индивидуумов возьмет в свои жесткие рамки. В рамки – не рамки – главное, возьмем! А с рамками – разберемся. Вот в чем идея!

В этом смысле ни Найшуль, ни Дерипаска, ни кто-то там еще из наших ультралиберальных идеологов (Гавриил Попов, Пияшева и проч.) вовсе не важны – важен "человеческий фарш", который нужно создать. А дальше по отношению к нему, под видом "рамок либеральной игры" осуществить тотальную репрессию. И в этом – мечта, вожделение.

Почему это вожделение – от лукавого? Да потому, что ни при каком Гоббсе, Локке и ни при ком еще – это крайне важно понять! – ничего подобного реально в истории не происходило. Это – чисто фантомная, утопическая идеальная модель, имеющая не больше отношения к реальности Англии XVII, XVIII, XIX веков, чем теория утопического социализма Оуэна и Фурье к политической практике И.В.Сталина.

И при Гоббсе, и при Сталине общество могло жить и развиваться только потому, что элита оказывалась не атомизированной, а социально-консолидированной. Причем социально-консолидированной именно в моральном, категорическом дискурсе. Протестантская этика Вебера или коммунистическая утопия – не это важно: важно то, что элиту пронизывал и объединял беспощадный дух морали.

Вот тогда, если имеется элита власти, бизнеса, спецслужб и бюрократии – плотное элитное ядро, которое одухотворено моральным экстазом, соединено этой идеальной скрепой и хочет репрессировать общество, – оно может это сделать. Тогда элита может тысячами вешать и загонять в работные дома бунтующих крестьян, она может устраивать показательные процессы над "врагами народа" и создавать ГУЛАГ, но при этом реализовать какие-то проекты.

А если сама элита гораздо больше, чем общество, или одинаково с ним, пронизана примитивно-бандитским духом? Если внутри элитного ядра идет такая же война всех против всех, как на периферии, то за счет чего одно может стабилизировать другое? Как и почему хаосом можно стабилизировать хаос? Что такая элита, на самом деле, будет предъявлять обществу? Она будет предъявлять ему свой язык.

Но причем здесь какие-то либеральные или тоталитарные модели? Всех "пошинковали" на социальные атомы, а дальше что? На атомы можно, конечно, хорошо пошинковать, когда "бабки" есть. Когда зарплата хорошая и безработицы нет – тогда можно и "атомизироваться", замкнуться в семье. А если непрерывно надо выживать, причем, что называется, "на пределе", то поневоле начинаешь со всеми связываться! Обнищание – не самое лучшее условие для атомизации.

Но даже это оставим в стороне. Опыт Латинской Америки подсказывает: всюду начинается консолидация на каких-то принципах. И если элита не связана по отношению к атомизации общества своим моральным законом, если ей нечего этой атомизации сказать и "прописать", кроме бандитской иерархии, то возникает в лучшем случае каноническая модель пиратских королевств Средневековья – Магриб. Тех, которые постоянно меняли конфигурацию, истребляли свое население и непрерывно вели войны с государями Европы.

Представить себе средневековое пиратское королевство на 6-й части планеты, долго живущее, с ядерным оружием и всем прочим, очень трудно. И никакой стабильной власти при этом быть не может. Один высокопоставленный военный мне говорил: "Мы учили историю военных элит и все-таки помним, что такое преторианцы: "вошел нож в спину – следующий; вошел кинжал в брюхо – следующий! И так далее!"

Значит, как только в стране начинается не социальная консолидация, а элитная концентрация на основаниях "пиратского королевства", – это, прежде всего, будет предъявлено миру как ужас. И это будет действительно мировой ужас, а вовсе не железное государство с "рыночными свободами". А вы знаете, что делали с пиратскими королевствами? Там, если их побеждали, вырезали всех, вплоть до детей! Потому что, если элитная группа не в состоянии одеть себя в каркас морали, она беспомощна. Она, в лучшем случае, "паханат". И это явление в конце концов называют тем, чем оно на деле и становится: называют "паханатом". И делает это НТВ или его преемники. Сколько-то времени их терпят, а потом ликвидируют. Но "ликвидаторы" сначала ждут, чтобы этот "паханат" поглубже въелся в ткань общества. Зачем?

Я долго не мог понять, почему такие спонсорские расходы на фильмы "Брат" и "Брат-2", почему такая реклама вокруг, почему такой ажиотаж? Почему, наконец, в этом видят чуть ли не философское выражение новой русской идеи нашей эпохи в элитном отношении? А потом посмотрел терпеливо фильмы и понял. В конце этой попсы женщина, новорусская (как ее еще назвать?), и главный "браток", который сеет вокруг себя смерть с видом сентиментального идеалиста, вместе прибегают к иностранной телеведущей, негритянке. У них с собой – сумка с деньгами и автомат. Телеведущая спрашивает их: "Вы – гангстеры?" И они отвечают: "Мы – русские!"