Южноукраинский клан, в силу фактически приобретенного явочным порядком в итоге "незалежности" режима порто-франко, постоянно аккумулирует значительные средства от портовых и перевалочных операций. По той же причине имеет и непрерывно наращивает сложную систему международных коммуникаций. В последние годы самостоятельно и при финансовой помощи зарубежных партнеров все активнее вторгается в сферу передела нефтяной собственности (НПЗ, нефтехимия, бензоколонки и т.п.).

Финансовые ресурсы этого клана не слишком зависят от того, кто руководит регионом. Например, одесские группы (Гурвиц, Баделан, Гриневецкий и т.д.) могут остро конфликтовать друг с другом и на публично-политическом, и на криминальном поле, но основной "вкусный кусок", который они захватили, держат довольно плотно и стараются никому не отдавать.

Киевско-полтавский клан представлен во власти, в первую очередь, фигурами Евгения Марчука и Александра Мороза. Марчук в нем представляет сравнительно маломощную экономическую базу части ВПК и точного машиностроения, которые в постсоветское время больших заказов и доходов не имеют. Мороз – довольно крупные капиталы, которые дает производство сахара и спирта. Этот клан экономически слабее, чем главные украинские кланы, и заметного расширения его экономической базы в последние годы не наблюдается.

Но дополнительным важным обстоятельством, определяющим политические возможности Марчука, оказывается его прошлое спецслужбиста. И, соответственно, накопленные в этом качестве связи (в том числе в России), а также базы и источники закрытой информации (а попросту компромата на главных фигурантов украинской политики и экономики). Человек он умный, владеющий несколькими языками. Обладая большой эрудицией и хорошей политической реакцией и чутьем, а также очень солидной и доказательной "компрой" на многих, Марчук оказывается весьма сильной фигурой украинской политики.

Галицийский клан явного и бесспорного публичного лидера до недавних пор не имел. В основном, за лидерство в нем "бодались" того или иного разлива диссидентские фигуры, как местные, пришедшие из советского времени, так и зарубежные эмигрантские, бандеровско-мельниковского генезиса. В политическом спектре они были представлены множеством абсолютно неспособных договориться друг с другом политических организаций и партий – от относительно умеренного национализма до вполне фашистского вектора. Серьезной экономической базы у них никогда не было.

В настоящее время основной политической ставкой этого клана стал, конечно, Ющенко. И под эту фигуру подобрались немалые деньги – и от зарубежных спонсоров, и от "западенских" и "киевских" экономических групп, и даже отчасти от осколков восточноукраинских кланов, недовольных затянувшейся политико-экономической игрой между "днепропетровскими" и "донецкими". И рассчитывающих в случае прихода к власти кандидата галицийско-киевских групп получить лидирующие роли в неизбежном в этом случае переделе власти и собственности в республике.

Что касается "закарпатского" клана, то он в общеукраинской политике крупных амбиций не предъявлял и до сих пор не предъявляет. Как несколько лет назад сказал мне один его вполне статусный представитель: "Наша задача – спастись!".

Крымский клан до сих пор находится в состоянии "конфликтного становления". Самым важным, пожалуй, его свойством оказывается то, что в автономии все более отчетливо проявляется доминирование "крымско-татарскости". Лидер этого процесса – председатель Меджлиса крымско-татарского народа Мустафа Джемилев. Причем внутри Меджлиса продолжается острая борьба за первенство (в том числе за счет "пристраивания" либо к "русскоязычным" восточным группам, либо к "западенцам").

Тенденциям "татаризации" полуострова противостоят русские группы, однако в последние годы все менее успешно. Прежде всего, потому, что мощную поддержку крымским татарам оказывают все без исключения международные правозащитные организации, структуры ЕС и (официально, на государственном уровне) Турция. Это достаточно сильная поддержка – и политическая, и экономическая, и противостоять ей довольно трудно.

В России, особенно в связи с проблемами Севастополя и Черноморского флота, "крымский вопрос" регулярно оказывается на острие внимания различных элитных групп. В том числе из-за возможности его эксплуатации российскими элитами в их взаимном соревновании "за максимальную патриотичность". Однако реальные коммуникации с российским крылом крымского клана реализует, прежде всего, Юрий Лужков (хотя, разумеется, не только он). А его крымско-татарские противники находят поддержку в основном в Чечне, а в последние годы во все больших масштабах в Татарии и Башкирии, а также в Адыгее.

При этом внутренняя борьба за лидерство в татарской общине в последнее время приводит к последовательной потере позиций "умеренными" соратниками Джемилева (и Меджлисом вообще) и к усилению в Крыму присутствия (и влияния) все более радикальных исламистских групп, включающих подготовленных боевиков, среди которых, в первую очередь, называют Хизб-ут-Тахрир. Ту самую ХУТ, которая давно стала головной болью для Ислама Каримова в Узбекистане и для Эмомали Рахмонова в Таджикистане. И не только для них: за последние месяцы лидер таджикской исламской оппозиции Али-Акбар Тураджонзода выпустил несколько статей, в которых он пламенно – и с явной острой тревогой – обличает экспансию Хизб-ут-Тахрир в регион.

Но эта же группа, Хизб-ут-Тахрир, – все более серьезная сила и в России. Увы, приходится говорить об этом совершенно откровенно. Может быть, вы обращали внимание на то, что происходят регулярные аресты членов боевых ячеек (подчеркиваю, боевых террористических ячеек с оружием, боеприпасами, амуницией, подрывной литературой!) ХУТ уже не только в Поволжье – в Татарстане и в Башкирии, куда они давно внедряются, – но и в центральных областях России. Например, в Ярославской, Московской, Вологодской, Псковской, Нижегородской и т.д.

А наши эксперты сообщают, что отмечается все более высокая активность эмиссаров ХУТ в Южной России, особенно в Адыгее и на Черноморском побережье. И самое важное из последних сообщений по данной теме – то, что деятельность Хизб-ут-Тахрир в Крыму и в России начинает получать негласную, но вполне отчетливую и весьма масштабную поддержку спецслужб США.

На партийном спектре Украины я останавливаться не буду. И даже не столько потому, что это заняло бы много времени. Дело в том, что на Украине, в еще большей мере, чем у нас в России, существование, массовость и политическая ориентация партий оказывается функцией кланово-корпоративных раскладов, альянсов и конфликтов. Чему яркий пример – поддержка Ющенко, совместно с крайними правыми радикалами, соцпартией и ее главой А.Морозом.

Кроме того, в своей части доклада я намеренно не затрагивал проблемы, касающиеся связи ситуации на Украине с системой интересов внешних, прежде всего западных (но и не только западных), сил и элитных групп. Думаю, что эти проблемы обозначит и обсудит Сергей Кургинян.

Укажу лишь на то, что геополитическая и геоэкономическая роль Украины очень давно и внимательно анализируется мировыми, прежде всего американскими, элитами. Еще в 1994 году Збигнев Бжезинский писал, что устойчиво антироссийская Украина – главная гарантия того, что Россия как империя никогда не восстановится в каких-либо новых формах. И с того же времени, отмечу, на Украине почти безвылазно сидит родной сын и политический соратник Збигнева Бжезинского – Марк Бжезинский.

Кроме того, для всех вменяемых аналитиков совершенно ясно, что Украина, как буфер между Россией и Европой, может быть для России как "мостом" на Запад, так и "кордоном". Наиболее наглядно это в части российского экспорта: львиная доля российской нефти и российского газа идет в Европу через территорию Украины. И очевидно, что та сила, которая будет управлять политическим "лицом" Украины, способна решающим образом влиять и на экономическую безопасность России, и на энергетическую (то есть, опять-таки, политическую) безопасность Европы.