И уже на этой основе начать выводить народ на улицы. Во главе этих толп должны были, взявшись за руки, идти интеллигенты и бандиты, духовные протестанты и жирные хорьки, жаждавшие беспредельного обогащения. Кто в итоге должен был победить, было тоже понятно.

Но главное – нужно было завалить конкурента – КПСС. Завалить эту вертикальную смысловую структуру. И на ее место нужно было привести структуру совершенно другого типа. Гораздо более гибкую, матричную, близкую к сетевой. Догадываетесь, какую? Правильно, КГБ. Точнее, некое ядро этой размытой бюрократизированной системы, способное к альтернативному властному целеполаганию.

В этой интерпретационной схеме поведение Андропова представляется более чем логичным. Бахтин ругал сионизм, учил антисемитизму Кожинова и других? Да плевать на это! Главное, что в его руках находятся некие принципиально важные технологии. Главное, что его талант (а Бахтин – безусловно, талантливый человек) можно было запустить в дело несопоставимо более масштабное, чем какая-то филология.

А вот теперь вернемся к сентенциям Байгушева.

В своей книге Байгушев описывает Андропова как отвратительную сионистскую личность, чуть ли не главного врага "русского ордена", в котором Байгушев если не гроссмейстер, то один из членов синклита.

Правда, ненависть Байгушева к Андропову имеет встроенный ограничитель. Как только Андропов становится фигурой #1, эта ненависть, по свидетельству самого Байгушева, улетучивается. И "русский орден" начинает встраиваться в андроповскую власть. Описанный Байгушевым "русский орден" только и может, что встраиваться в любую власть. И это следует из всех описаний Байгушева. Но главное – этому "русскому ордену" отнюдь не претит любой союз с ужасными "злыми силами", если этот союз нацелен на борьбу с действующей коммунистической идеологией. Той идеологией, которую "русский орден" ненавидит гораздо больше, нежели своих метафизических, по словам Байгушева, этноконфессиональных врагов.

Любой, кому надо грохнуть СССР и правящую коммунистическую идеологию, будет абсолютно холодно и индифферентно реагировать на любые сентенции этого "ордена". Будет в нем видеть средство разрушения идеологии. А поскольку на идеологию подвязана политическая система и государственность, – то и страны.

Байгушев делает вид, что он этого не понимает. Но это рвется наружу из каждой его строки. Из каждой его зарисовки – как адекватной, так и искаженной. Как лживой, так и аутентичной.

Итак, Бахтин – антисемит, ввезенный в Москву сионистом Андроповым. Лишь одна из экзотических аналитических конструкций, вытекающих из соединения реальных фактов с "фигурами речи" господина Байгушева. Но я обязан следовать за логикой Байгушева, как ранее за логикой Соловья. И я это делаю по долгу профессии.

Байгушев пишет: "У каждого из нас был свой Бахтин, снявший пелену с глаз". Бахтиным господина Байгушева была госпожа Родзянко.

Байгушев пишет: "…Вот мы с аристократической дамой из высокопоставленной русской эмиграции (моим вразумителем Бахтиным!) обо всем этом в сердцах часами как раз и стали шептаться.

Ну, и, естественно, моя дама много вспоминала всего о предреволюционном "русском времени", когда ее "октябрист" отец был Председателем последней Государственной Думы. И – о Союзе Русского народа (!!). Который в решающий для русской нации час своими руками опрометчиво поставили вне политической игры ее отец и его друг предшествующий Председатель Государственной думы и лидер ведущей монархической партии "октябристов", миллионер Алексей Иванович Гучков. Вспоминала она с благоговением и о друге обоих и яростном оппоненте Н.Е.Маркове Втором – идеологе и моторе Союза Русского Народа, перед которым оба запоздало сняли шляпу.

Повторюсь, дед мне кое-что рассказывал, сам тоже каясь ужасно. И я отнюдь не обольщался фигурами ни Родзянко, ни Гучкова – наблудили по отношению к нашей русской нации те много. Но я благодарен был старой даме за то, что она заставила меня, готовившегося к конспиративной деятельности, о многом задуматься. Прежде всего о Революции: – Почему тогда мы, русские, имея свою отнюдь не маленькую национальную и, главное, народную – из "черных сотен", то есть из простых людей! – организацию, перенадеялись на легальные методы борьбы через Думу и так катастрофически проиграли "им"? Почему русские националисты тогда не мобилизовались, не сплотились в один кулак, хотя все понимали, что Россия на краю пропасти? В одной ли иудаизированной "распутинщине" и неуравновешенной царице, помешанной на Великом Старце с окружившими его "рубинштейнами" вся несчастная заковыка? Что же делали те же Гучков и Родзянко, да и мой дед, в масонской ложе? По какой "прогрессивной дури" (их собственные слова!) их туда занесло? Какие всеми русскими людьми по отношению к "бесновавшимся" были сделаны жуткие ошибки?

Старая дама даже решилась и, чтобы раскрыть мне глаза, тайно провезла и передала мне предсмертные записки ее отца. Это был практически покаянный вариант по сравнению с теми "хорохорившимися" записками, которые были изданы им в Ростове-на-Дону в стане Деникина… […]Привезла мне моя фея и такую же практически покаянную стенограмму воспоминаний Гучкова и даже копию великой и отчаянной рукописи Н.Е.Маркова "Войны темных сил" – о закулисе масонских лож и "жидовствующего" подполья в России.

Якобы для дела (для проверки прошлого старых эмигрантов, с которыми предполагалось выйти на перспективные контакты) мы с ней даже забрались в закрытые даже для историков разделы Центрального государственного архива – фонд ЦГАОР СССР #116 – Союз Русского Народа и фонд #117 – Русский народный союз имени Михаила Архангела. И жадно пили их горько русский потаенный яд.

А потом мы с аристократической дамой вдохновенно на пару честили евреев. Она закатывала глаза и вздыхала: – Видит Бог, я не антисемитка. Но еще мой "папА" говорил: антисемит – это вовсе не тот, кто выступает против евреев; антисемит – это тот, против кого выступают евреи. Так что, если мы с тобой верим в Россию, то обязательно окажемся "у них" в антисемитах. Видно, такова уж наша историческая провиденциальная судьба.

Мы оба вздыхали и строили наивные планы, как попытаться умно организовать уже русскую спасительную закулису в иудаизированном СССР, чтобы хоть как-то оттянуть процесс крушения русской нации. И многое из советов старой дамы я и мои друзья вскоре использовали при организации движения "русских клубов", которое дало русским относительную передышку на двадцать брежневских золотых "застойных" лет.

Но картинка Союза Русского Народа, живо нарисованная аристократкой, увы, как под копирку, предсказала плачевное поведение русских национальных движений на рубеже 90-х годов. Та же необъятная многочисленность и амбициозная разбросанность весьма живых, но мелких организаций, которые уже в нашем "Славянском Соборе" (в котором я был сопредседателем), столь же туго связывались в единый узел, как в Союзе Русского Народа".

О 90-х годах чуть позже. Не было бы этих 90-х годов – кто бы стал обсуждать Байгушева? Но вначале о самой схеме. Пожилая эмигрантка живет в Швейцарии. Из Швейцарии, где у нее есть знакомые, она приезжает в Москву для того, чтобы учить хорошим манерам – кого? Нелегалов. Ей представляют этих нелегалов. Если она приедет в Швейцарию, то ей ничего не стоит этих нелегалов "сдать". Значит, ей так доверяют, что дальше некуда. Но тогда эта пожилая дама принадлежит к золотому фонду соответствующих советских органов. В этом нет ничего плохого, но это прямо вытекает из описания Байгушева. Тогда почему "органы" так странно пользуются возможностями своего золотого фонда?

Пожилая дама водит работников организаций, тесно связанных с органами, по интуристовским злачным или злачно-культурным местам. Каждое из таких мест находится под наблюдением всех спецслужб – не только наших, но и иноземных. И иноземцы прекрасно понимают, что такое интуристовские злачные места. Значит, зафиксировав даму рядом с работником того же АПН (или чего угодно еще – важно, что советским человеком, допущенным в интуристовские отстойники), иноземцы не могут не задаться вопросами.