31. Про молодежь, которая не хочет прыгать на какие-то там амбразуры… У любой подлости должен быть предел. Где был бы Ракитов, если бы никто за него не хотел прыгать на амбразуры, – и тогда, и сейчас?

По отношению к прошлому это равноценно прославлению победы Гитлера (известный шедевр Минкина). По отношению к настоящему – это прославление победы Басаева. Или Бен Ладена. Ибо все враз не откажутся от высших целей ради комфорта. И те, кто не откажутся, "замочат" тех, кто откажется. Это как дважды два.

И это, кстати, прекрасно понимают Тойнби и Шпенглер. Как и их оппоненты. Этого не понимает Ракитов? Его проблема.

32. То, что современная цивилизация живет ради комфорта, то, что цивилизация – это материальный и духовный комфорт… Это в ядре какой цивилизации было что-то подобное?

Что такое вообще комфорт? Это удобство. Comfortable – удобно. Ракитов мне объяснит, что такое духовные удобства? Дух вообще совместим с удобством? Дух – это очень неудобная штука. А удобства начинаются там, где душу покидает дух. Да и то – лишь в случае, если душа падает до самого низа. Иначе она, так сказать, самотрансцендентируется. И это далеко не комфортное занятие.

Великая культура – комфортна? Бетховен – комфортен? Гоген – комфортен? Сколько пошлости можно под одну диктовку (прошу прощения, если ошибаюсь) извлечь из человека, при том, что сказано вроде было: "Вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя". Видимо, если нельзя, но очень хочется, то можно.

Но тогда вполне уместно и своевременно зафиксировать, что сыгранная Ракитовым мелодия никак не совместима ни с какими прежними суждениями о каком-то русском величии, обретаемом по ту сторону имперского (советского) маразма. Эта мелодия однозначно является мелодией конца. В ней ощущается вся значимость заказа господина Бжезинского.

И это значит, что исполнитель хорошо понимает: ему заказан полный конец, окончательный распад России. Если он это понимает и делает, то мы, безусловно, по разные стороны баррикад.

Часть десятая. От Ракитова к другим

Ракитов – это то, от чего все надо отстраивать. Потому что с ним согласится нельзя. Тут нет предмета для диалога.

И всегда важно знать, где предмет для диалога кончается. Во всем остальном – предмет для диалога есть. Но это не значит, что там нет места критике. Наоборот. Чем больше пространство для диалога, тем острее должна быть критика.

Только… критика критике рознь. Здесь я в первую очередь буду говорить о методологической критике. Ее моральный пафос очень прост: "Ребята, нельзя самовыражаться в момент, когда Бжезинский начинает работать". Вот и все. Но поскольку такой тезис вызовет массу вопросов по принципу: "Почему это нельзя? Что значит самовыражаться? Чем самовыражение отличается от работы?", – то я вынужден к короткому тезису добавить нечто развернутое. Надеясь все же, что мой читатель уловил главное и из моего краткого посыла.

И, все же, – от посыла к развернутым доказательствам.

У меня есть друзья, принадлежащие к самым разным слоям российского общества. Помимо друзей, у меня еще есть и партнеры. И они тоже социально диверсифицированы. Хотя не так резко. Деятельность моя (в которой есть друзья, партнеры и прочее) разворачивается не на Луне. То есть – в конкурентной среде особого типа. Она же – наше общество, наша элита, так сказать. Соответственно, все это предполагает механизмы успеха и механизмы самозащиты – иначе какая деятельность? Все это вместе – как сейчас называют? Позиционирование, так, кажется?

Я выбрал для себя этот путь, отдавая себе отчет в последствиях сделанного выбора, то есть, вполне сознательно. Я считал и считаю, что в преодолении нынешней ситуации (а только ради этого я могу жить и работать) главную роль будут играть плотные социальные группы, формирующие вокруг себя социокультурную среду. Ту самую, которую я называю альтернативной.

Сказал А – говори Б. Сказал, что субъект – это плотная группа, ищи ресурс. Потому что группа, конечно же, должна служить обществу, истории, идеальному, обладать определенным аскетизмом, вытекающим из такого служения. Но она, кроме прочего, состоит из живых людей. И имеет соответствующие потребности. Материальные – наряду с идеальными.

Короче, она размещена в действительности. И как-то с этой действительностью должна быть соотнесена. Ошибся в этом соотнесении – нет группы. Соотнес с действительностью слишком комплиментарно по отношению к действительности – группа скисла, превратилась в конъюнктурно-циничное сообщество. Перебрал в противоположную сторону – ошибся с соответствующими последствиями.

Дело даже не в политических рисках. Дело просто в том, что ошибся. Оказался неадекватен действительности. И за счет этого заведомо проиграл. Куда ты эту действительность хочешь двигать – это один вопрос. Хоть в сторону утопии, хоть куда. Другой вопрос – хочешь ли ты ее действительно куда-то двигать? Если хочешь – ты ее должен знать, то есть адекватно оценивать, воспринимать, понимать.

Кроме того, если уж ты взялся за построение групп и их размещение в действительности, то группы эти должны не загибаться, а развиваться. Они должны не просто выстаивать. Они должны обеспечить собственное расширенное воспроизводство. В соответствующем, опять же, контексте и окружении. И с опорой на свои силы.

Это не имеет никакого отношения к нынешнему русскому шикованию. Но это задача с материальными слагаемыми. Извлечь эти слагаемые из задачи нельзя. То есть нужен бизнес, нужна коллективная (иной и не может быть) позитивная (что почти невозможно, но абсолютно обязательно) социальная адекватность.

Я выбрал этот путь. Со всеми его многочисленными издержками и сомнительными (по крайней мере, для меня) приобретениями. А кто-то из моих друзей выбрал другое. Не захотел тратить (жизнь одна, и это понятно) столько времени на указанные материальные слагаемые. А, может быть, по сути своего таланта не тяготел к коллективности. Короче, выбрано было другое. Неважно, почему. Я не воспеваю и не оплевываю свой выбор. Я знаю, что он мой – вот и все.

На не лишенном кондовости языке позднесоветской эпохи это называлось "социальное лидерство". Я помню круг альтернативных социальных лидеров конца 80-х годов. Помню их надежды, помню их подвижничество. Помню и другое.

В конце 1991 года один из таких лидеров (которому я всегда буду благодарен за поддержку в очень сложный период) пригласил меня в ресторан и предложил новый вид совместной с ним деятельности. А именно – организацию конкурсов красоты со всеми теневыми (особо прибыльными) слагаемыми этой деятельности. На мой изумленный вопрос: "Это бред? Провокация?" – мне был дан крайне емкий ответ: "Неужели ты не понимаешь, что все "накрылось" – однажды и навсегда?".

Человек, который мне это говорил, не был пошляком. Это был достаточно глубокий человек. И это был человек, который ранее выстоял в сложнейшей ситуации. Сам выстоял и помог выстоять другим. Но тогда он понимал, во имя чего выстаивает. А потом перестал понимать.

Я даже не могу сказать, что он был сломлен или испуган. Наоборот, он считал себя всего лишь адекватным новой действительности. А меня – нет. И в чем-то он, наверное, был прав.

К чему весь этот длинный заход? Прежде всего, мне хочется размять тему действительности. Реальности. Реального социального опыта. Не знаю, как другие, но я не могу создавать тексты, абсолютно оторванные от своего социального опыта. А опыт этот у меня есть. Это не самореклама, как кому-то может показаться, а, скорее, наоборот. Но что есть, то есть. Я живу не на Луне, не в монастыре, не под чьим-то крылышком и не в деревне на подножном корму.

Как и все нормальные люди, я обладаю социальным опытом. При этом мой опыт поливалентен. В этом его плюсы и минусы. Я как-то (хуже многих) знаю, что такое нынешнее многоуровневое VIP. Я, как минимум, информирован об этом иначе, чем те, кто смотрят (с отвращением или восторгом, неважно) "Рублевку лайф". От чего эта "Рублевка лайф" не становится для меня хоть сколь-нибудь более притягательной. Скорее, наоборот.