Но я также понимал, что есть страшная объективная логика коллапса империи. Что есть страшная травма народного и элитного сознания. И что со всем этим надо считаться. Не понимают тебя люди – объясни. Кажется, что не понимают слишком долго, – терпи.

Единственное, о чем я спрашивал все эти годы, все последние 12 лет, пока веду этот клуб: "Где русская новая модернизация? Где идентичность? Где нация? Все происходит в обратном направлении!".

Я перечислял параметры, и мне никто ничего не возражал. Но, по крайней мере на словах, эта элитная группа рассуждала о величии, о духе модернизации. И Ракитов сулил кровь и катастрофу ради смены ядра российской цивилизации. То есть под этот самый глубокий модерн. Под этот модерн спекулятивно использовался образ Петра Великого. Под это палили танки по Белому дому, а Ельцин примерял треуголку Наполеона. Под это отстругивался русский бонапартизм и искались русские Бонапарты.

Наконец, в данную схему этой элитной группой встраивался и ныне действующий президент России. Говорилось: "Ну, теперь вы видите, как мы были правы? Начинается главная фаза проекта Юрия Владимировича Андропова! Начинается русское возрождение, которое перейдет в русское наступление. Мы – новый класс. Система упала на наш аттрактор. Мы знали, что она сюда упадет. Мы это готовили. И теперь начнется такое, что вам и не снилось".

Ничего такого, естественно, не началось. Но все как-то устаканилось. Конечно, весьма сомнительным образом. Упования на модернизацию постепенно сменились латиноамериканскими упованиями сырьевого типа. Но и это было… не то, чтобы приемлемым, но не до конца терминальным. Ведь произошло нечто страшное. И неизвестно, на что работает историческая пауза. Если она историческая… Может быть, и на подспудное выздоровление, вопреки всему.

Короче, до сих пор эта элитная группа никогда не становилась на позицию враждебности всему, что связано с национальным величием. Она, напротив, говорила, что она понимает это величие по-своему. А я его понимаю неверно. Я готов был спорить о разных подходах в вопросе о величии. Помимо всего прочего, шло время, и казалось, что все, кто верит в величие по-настоящему, сопоставят свои иллюзии с реальностью. И начнут корректировать свои позиции и представления.

5. Первый концептуальный манифест, перечеркивающий всякую идею любого величия России, выпущен господином Ракитовым 15 августа 2005 года. То есть в тот самый спецпериод, который я разбирал в начале этой работы (см. рис.3). Это глубочайший перелом (коль скоро связь Ракитова с рассматриваемой мною группой остается).

Буду очень рад ошибиться и узнать, что эта связь исчезла. Но если предположить, что эта связь не исчезла, то все происходит по известной формуле: "Партия сказала: "Надо!" – комсомол ответил: "Есть!". Бжезинский (партия) сказал: "Надо снова разваливать Россию". А наша спецэлита (комсомол) ответила: "Есть разваливать!". И спустила с цепи усталого господина Ракитова.

6. Опус Ракитова – это то, что надо прочитать самим. Для меня это, в экзистенциальном смысле, онтологически, морально и физиологически неприемлемая позиция. Это – смердящий антиконцептуальный полюс, по отношению к которому я готов рассматривать все остальное в качестве условно-допустимых (более или менее допустимых) вещей. Во всем остальном можно с чем-то как-то соглашаться. С новой "ракитовщиной" нельзя соглашаться ни в чем и никак. Есть особая, тлетворная пошлость. Пошлость "Бобка" – помните Достоевского? Впрочем, я не буду за вас что-то оценивать. Оцените сами, это стоит того.

Итак, "Новая газета", #059, от 15 августа 2005 года. Интервью с А.Ракитовым "Из России нужно сделать Родину". Подзаголовок: "Анатолий Ракитов: "Требуется идеология чистых сортиров"".

Приводим текст интервью полностью.

"Доктору философских наук Анатолю Ракитову – 76 лет, он стал профессором, когда ему еще не было сорока. Профессор наполовину глухой, поэтому носит очки, в дужки которых вмонтирована пара мощных слуховых аппаратов. А линз в очках нет: Ракитов слепой.

Его слепота – следствие удара по голове: в 1938 году, когда чекисты ночью пришли арестовывать отца, девятилетний Толя заплакал. За что незамедлительно получил рукояткой пистолета по темени. Через несколько лет у него начали пропадать зрение и слух. Уже будучи слепым, Ракитов закончил философский факультет МГУ им. Ломоносова, учился на математическом и историческом факультетах. Выучил несколько иностранных языков.

Сейчас Ракитов – главный научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам и руководитель Центра информатизации, социально- технологических исследований и науковедческого анализа. Одна из его последних книг – "Путь России".

– И в чем же состоит путь России, Анатолий Ильич?

– Да уж, конечно, не в том, чтобы возрождать великую державу. История не знает примеров возрождения империй. Тем паче что в современном мире величие определяется не танками и не ракетами. И оно не зависит от площади, не имеет отношения к славной истории страны. Великой является любая страна, если в ней так хорошо живется, что туда все хотят приехать жить и работать. Даже если эта страна крохотная.

– Может быть, нам действительно нужна какая-нибудь национальная идея для развития и благополучия нашей родины?

– Когда в Америке после великого кризиса к власти пришел Рузвельт, им была сформулирована национальная идея: чтобы у каждой семьи в воскресенье была на обед курица. Примитив! Но это сплотило нацию в одном порыве – достичь подобного уровня благополучия!

Могу предложить национальную идею для России: из России наконец нужно сделать Родину. Родина – это страна, где жить удобно и приятно. Комфортно! В этом смысле большинство россиян – люди, у которых нет родины. Они люмпены, а у люмпенов нет отечества. Поэтому многие и уезжают отсюда в другие страны, в те же США. Они уезжают в поисках родины – ни больше, ни меньше.

В понятие комфорта входят социальная безопасность, законность, чистые улицы, хорошие дороги, доброжелательная дорожная полиция, улыбающиеся прохожие, отсутствие мусорных баков под окнами, безопасность личной жизни, неприкосновенность собственности… Все остальное вырастает на этой основе. Вот и вся идеология.

А эти разговоры о душевности, духовности, соборности, особом пути России – попытка пить воду из колодца, в котором нет живой воды. Заметьте: русские мыслители в большинстве своем – и славянофилы, и западники – они все были богатые люди. И Чаадаев – миллионер-помещик, и Аксаков, и Киреевский, и Герцен… Они все хорошо жили. И со своих облаков говорили о соборности, народности, свободе, а вокруг была отсталая, грязная, убогая сельскохозяйственная страна с крепостным правом. Кстати, нелишне напомнить, что Ленин тоже был небедным человеком. И без комфорта обходился, пожалуй, только во время недолгого проживания в шалаше, в котором прятался от полиции.

– А я еще слышал рассуждения о том, что нам нужно культуру поднимать какую-то…

– Культура начинается с чистоты. Как у всякого слепого, у меня нюх – как у собаки. Так вот, в России в любом учреждении я сразу могу найти туалет – по запаху. А за границей я по запаху найти туалет не могу! Вот вам вся разница культур и менталитетов.

Почему европейцы все время вам улыбаются, почему они вежливы и культурны? Потому что их мир настроен на то, чтобы сделать человеку удобно. Потому что он совершенно не устремлен на великие цели. Великие цели ушли вместе с Гитлером…

– Как объяснить это нашим посконным патриотам, которые до сих пор, как дети, считают, что нас все кругом хотят завоевать и нам нужно, сцепив зубы, держаться до последнего?

– Неужто, кроме самых тупоголовых, сегодня кто-то всерьез полагает, что американцы спят и видят, как нас завоевать? Чтобы вместо нас построить здесь нормальные сортиры?.. Технологический уровень современной цивилизации таков, что война перестала быть выгодной. Дешевле купить, чем завоевать.