США – чудовищно неустойчивая сверхдержава: ее военно-политическая надстройка намного превосходит реальный экономический базис. И если Европа (в первую очередь, Германия) получит неограниченный доступ к сырью России, Америка потеряет лидирующее положение в мире.
Проект и интерес "Старой Европы" (Германии) – получить гарантированный доступ к российскому сырью (прежде всего, газу).
Вокруг этих проектов и интересов – крутятся кланы, политические курсы, выборные игры. И в этом смысле – не русские замахнулись на мир "газовой дубинкой", а американцы показали Германии возможности по перекрытию "газовой артерии". А "немецкий ответ" – правительственный кризис на Украине.
Причем игру ведут и в России, и на Украине властно-политические и экономические кланы, "разобранные" по ориентациям; русско-американские и украинско-американские, русско-германские и украинско-германские. Газовый кризис – это индикатор борьбы между Германией и США на российско-украинском поле.
Каковы очевидные индикаторы? Главный итог газового кризиса – создание торгово-транзитного посредника "РосУкрЭнерго", которого открытая пресса связывает с С.Могилевичем. А Белковский прямо утверждает, что Тимошенко хотела иметь вместо "РосУкрЭнерго" – своего посредника, на паях с "Итерой". То есть, с Черномырдиным, Вяхиревым, Гором – с "антибушевским" транснациональным "бэкграундом". Вот где нерв конфликта!
Причем есть в его контексте и более серьезные вещи. Взять хотя бы статью в "Интернешнл геральд трибюн" 6 января с "наездами" на Шредера. Тут и старые дружеские встречи с Брежневым, и сотрудничество с фирмой, где работает адвокат, якобы связанный со Штази, и т.д.
5. Что реально делали Россия и Путин в случае с Украиной?
Три возможные стратегии:
– Власть выше денег. У кого власть – у того и деньги.
– Деньги выше власти. Кто платит деньги, тот заказывает музыку.
– Нет власти. Нет политики. А есть "поликономика", то есть игра корпораций поверх национальных государств.
Что произошло в случае с газом? Было применено экономическое средство для достижения политических целей (поставить Украину на колени и пр.), или же разыграно политшоу для достижения непрозрачных договоренностей?
В любом случае, если власть не будет выше денег – не будет и России. Особенно сейчас, когда крайне обострилась "мировая повестка дня", связанная с главными вопросами человеческого будущего.
6. В связи с этим ненадолго отвлекусь от газа и вернусь к теме, которая обсуждалась на предыдущем заседании клуба – о России как об альтернативном Западе.
Уже сама концепция Третьего Рима означала претензию на "высокое место" в Западе. Но внутри самого Запада тысячелетиями идет конфликт по поводу корневой западной идентичности. Знаки этого конфликта – противостояния "ахейцы – троянцы", "империя Александра Македонского – империя Цезаря", "Рим – Византия" и т.д.).
Кто больше всего хочет отнять у России ее место "в Западе"? Украина! Ее идеологи уже давно говорили, что они Киевская Русь и наследники Митридата Евпатора (а значит, и Александра Македонского). Это, а также адресации к Византии – часть той же конкуренции между Западом Греции и Западом Рима, с апелляциями к своим истокам в Греции.
Начавшиеся в России попытки переписывания корней русской истории с Киева на Новгород – опасная игра. Ее цена – отказ от наследования Киевской Руси, то есть "пинок", уводящий нас от Запада. Путин одной рукой гладит по голове профессоров, которые вдалбливают новгородскую "химеру" в русское сознание. А другой – проводит курс на вхождение в Запад. Но как можно идти на Запад, отказываясь от наследования Киевской эпохе?
Отмечу, что это – старая игра в определенной российской политической субкультуре. Где существует "прозападное" антивизантийство – и "антизападное" антивизантийство. Отказ от наследования Киеву – это антизападное антивизантийство, сочетающее в себе некое "северное православие", очень условное (заранее оговорюсь!) старообрядчество и языческий пласт. Но играть на поле отказа от Киевской Руси – это значит подыгрывать украинским русофобам.
По этому поводу подчеркну еще раз: политика не может существовать без мировоззренческих оснований, которые, в свою очередь, невозможны без политической философии.
Сейчас нам говорят: "Мы – прагматики". Убрали из политики мировоззрение и философию. И тогда оказалось, что политики нет совсем. А что осталось? Говорят: зато есть Труба.
Но глобальные вопросы никуда не ушли. И главный из них – вопрос о роде человеческом. Все носители мировой власти обсуждают, что делать с "пошедшим вразнос" человечеством. В условиях появления "генетического оружия" вопрос, согласитесь, совсем не пустой.
7. Возвращаясь к "трубе" и газу, еще раз подчеркну: есть политика – и есть экономические средства. И есть два возможных сценария реагирования Европы на примененное "экономическое средство давления". Сценарий 1 – европейцы скажут: "Украинские воры, мы вас накажем". Сценарий 2 – они же заявят: "Русские, вы что творите?! У нас возникают крупные проблемы".
Если речь идет о политической стратегии, то, чтобы оказывать давление, нужно показывать, что мы хотим место в Европе и имеем на него право. И одновременно – демонстрировать, что если европейцы этого места не дают, то нам плевать на их "газовые проблемы". А если после "первого звонка" ("что творите, у нас – проблемы") начинается отыгрыш назад, то не надо было начинать игру. Чтобы замахиваться "газовой дубинкой", нужно показать, что нам плевать на место в Европе. И именно тогда мы его скорее получим.
Теперь рассмотрим вариант, в котором речь идет не о политической стратегии, а об экономике с вмонтированным в нее политшоу. Посмотрим на первые реакции мира на "давление газом": "Русский империализм прорывается через другую дверь… Русский медведь, оказывается, еще не сдох".
А что получилось в итоге, когда "отъехали", и газ пошел снова? Одни сказали: "Хорошо, что медведя щелкнули по носу, но надо быть начеку и поскорее добить". Другие заявили: "Нет, он уже сдох". А те, кто поверил в реальность именно политического жеста России, сказали: "Фу ты, оказывается, опять шоу". И если все это суммировать, то со стратегической точки зрения "успех" разрешения "газового конфликта" равен для России большому политическому поражению.
8. Это поражение – еще один индикатор того, что мы имеем в России стратегический тупик. Но тупик может быть двух типов.
Первый – у нас есть достаточное пространство для стратегических действий, но мы неправильно используем имеющиеся возможности.
Второй – тупик как "абзац", как блокирование возможностей для любой эффективной стратегии. И тогда единственный шанс – выйти за рамки этого пространства, "трансцендентироваться".
Я утверждаю, что Россия (и не только Россия, весь мир) находится именно в тупике второго типа, в стратегическом тупике. И в нем есть два сценария поведения.
Сценарий 1 – заснуть и умереть.
Сценарий 2 – воля и трансцендентация.
И о втором сценарии в мире думают многие. Вот несколько цитат из того, что обсуждается в мире на самом высоком политическом уровне.
"…Дезориентация так велика, что мысль должна сделать невиданное усилие для обновления"… "…Из таких тупиков выводит только взрыв творческой энергии"… "Когда прагматизм иссушает ум (к вопросу о наших прагматиках), когда жизнь увязает в рутине – спасает лишь извечное безумное стремление человека выйти за пределы сущего. Иссякнет это – спасения нет".
Все это имеет общее название – Утопия. По чудовищно усеченно-марксистской традиции, утопия – противоположность научной теории. На самом деле, Утопия – это нечто совсем другое. Если тупик – стратегический, а прагматика – дерьмо, то единственный выход – это Утопия в том смысле, о котором я говорю.
