Теперь это все отнято, или вот-вот будет окончательно отнято. А что получено взамен из обещанного? Где новые российские суперкомпьютеры? Где новые генерации вооружений? Где современная транспортная, информационная, наконец, бытовая инфраструктура? Где новая армия с высочайшим национальным духом? Где новые современные заводы? Где наши политические, экономические, социальные, научные и прочие триумфы и победы? Где "колониальная нога России", стоящая на ее бывших провинциях и за ее пределами?

Где это все? Этого нет! Значит, все обещания были ложью, наглой, самодовольной, самовлюбленной! И кто-то считает, что за нее не надо расплачиваться? Заплатят! Все, кто это устроил, будут платить. И приближается "последняя черта", когда еще можно заплатить по нормальному, "вегетарианскому" счету. Потом платить придется иначе и страшнее.

Но предположим, что каким-то способом все эти неоутопии с национальными программами начнут воплощаться. Они же не на Луне начнут воплощаться. И потому стоит приглядеться к реальному содержанию той международной среды, которая должна быть "объемлющей" для неоутопического "объемлемого".

Когда нам говорят о войнах (война в Ираке и так далее), то по назначению ли употребляют это слово? Не более ли верное слово "игра"? Или "управление через конфликт"? В чем разница? Если это игра ("управление через конфликт"), то должен иметь место внутренний неявный сговор кажущихся антагонистов. Без этого игры нет по определению.

Но есть ли сговор?

Что мы видим? Мы видим провокацию под видом "антизападного джихада". И видим западных "ястребов", готовых грудью встать на защиту "цивилизации и прогресса", яростно атакуемых псевдоджихадистами (рис. 1).

Если я прав в своей оценке происходящего, то эта игра просто невозможна без инфраструктуры коммуникаций между якобы антагонистичными игроками. Ин-фра-струк-ту-ры! Не одного или двух каналов коммуникаций, а сетки! Кровеносной (точнее, нервной) системы, связывающей эти две стoроны. Это – неотъемлемое, обязательное условие управления через конфликт.

Моя гипотеза состоит в том, что происходящее есть игра. Цель игры – сдвиг мира в какую-то сторону (может быть, туда, куда я говорю, – в пост-контрмодерн, а может быть, еще куда-то).

Как мы можем проверить эту гипотезу? Мы ведь не конспирологи, а аналитики! Мы хотим нормальной проверки. Это необходимо даже при минимальности наших претензий. Даже если окончательная цель – не модель, не теория, а эскиз. Даже тогда нужны средства проверки гипотез. А этих средств нет и не может быть вне обращения к истории элитных игр, выявленных и описанных.

Одна из таких игр называется "Иран-контрас". Что это такое?

С минималистской точки зрения, речь идет об американских "серых" поставках оружия Ирану. С тем, чтобы на вырученные деньги снабжать оружием отряды "контрас" в Никарагуа. Рейгану сказали, что нельзя поставить в Никарагуа оружие для борьбы с повстанцами, не продав что-то куда-то по "серым" каналам. Появились полковник Оливер Норт и другие. Вышли (или почти что вышли) за конституционное поле. Чуть было не нарвались на крупные неприятности. Ну, и все.

С минималистской точки зрения – все. Но так ли это в действительности?

XXIV. Содержание игры

Ответить на вопрос о реальном содержании игры и соотношении этого содержания с минималистской моделью совсем непросто. Мы попытались проложить дорогу к таким ответам на серии концептуально-аналитических семинаров, проводимых нами и аналитиками Израиля. При этом исходная позиция состояла в том, что мы минимализм отрицали, а израильтяне всячески на нем настаивали. И всякие наши выходы за рамки минимализма рассматривали как "тяготение к объяснению через теорию заговоров".

Если бы этим все и кончилось, то не о чем было бы и говорить. Но поскольку это не так, то сюжет представляется мне важным, и я его расскажу подробно.

Тему "иранской двусмысленности" я поручил своей дочери Ирине Кургинян, поскольку она, как историк, занимается Францией, любит искать "предметные доказательства", в конце концов, знает французский язык и так далее. И.Кургинян достаточно тщательно разобрала секретные (ныне рассекреченные) записки Мишеля Понятовского Жискару д'Эстену. А также другие источники, показывающие, что на самом деле в Иране приводили к власти Хомейни сами американцы, что Хомейни вовсе не был им чужд. Были подняты и вопросы о некоторых международных структурах, вовлеченных в эту операцию.

Кто-нибудь помнит, что такое Safari-club? Ведь если реализуется игровое управление через конфликт, играющие стороны как-то должны договариваться, и для этого нужна инфраструктура. Мы говорили о том, кто именно и что делал, и как именно Понятовский разговаривал с представителями американцев, и что шах Ирана рассказывал Понятовскому о Safari-club. Может быть, кто-нибудь ныне живой из семьи шаха рассказал бы об этом лучше, чем я, но мы тогда рассказали достаточно.

Мне было важно, чтобы всю эту "вивисекцию" с нашими коллегами проделал молодой специалист, на которого грех не "наехать" и который умеет отбиваться. Грешен, но была подспудная мысль, что кто-нибудь начнет заступаться и через это мы получим подтверждение искомого. И я не ошибся.

На дочь "наехали" некоторые участники конференции, обвиняя в конспирологии. А она отбивалась: "При чем здесь конспирология, вот архивные данные, вот справка номер такой-то, вот цитата". И тогда встал израильский бригадный генерал Сегев и решил, как мужчина, за нее заступиться.

Генерал Сегев сказал, что он служил в командовании частей особого назначения и целью его командировки в Иран было обеспечение структуры развертывания израильских частей особого назначения на иранской территории. Он в Иран и прибыл по просьбе шаха и по договору с американцами. Еще у генерала Сегева было хобби. Он собирал "библейских" животных со всего земного шара и завозил их для расселения на гору Кармель в Израиле.

Но он приехал не "собирать ланей", в чем состояла официальная версия, а обеспечивать развертывание специальных сил Израиля в совместной с американцами спецоперации для недопущения Хомейни. С американской стороны в Тегеране ждали Александра Хейга, который должен был приехать для координации этой операции.

"Но приехал другой человек, – сказал Сегев, глядя на зашумевшую израильскую аудиторию, – мне сказать, кто именно?" – "Нет! – раздались крики израильских коллег, у которых, как мне казалось, более крепкие нервы. – Не надо!" – "Хорошо, – продолжил Сегев, – я не буду говорить, кто приехал. Но тот, кто приехал, сказал, что в Иране, по плану американцев, будет строиться открытое общество в условиях полной демократии, а военное вмешательство недопустимо. И поэтому армия Ирана должна приготовиться к демократизации и в полной мере принять участие в этом. Так, как она сочтет нужным".

Сегев передал это пожелание иранским генералам. Они (я цитирую Сегева) "поблагодарили за информацию и той же ночью, собрав только вещи первой необходимости, драгоценности и деньги, рванули вместе с семьями через границу на всех транспортных средствах; к утру их не было вообще. После чего начался триумф Хомейни". "Я, – продолжил Сегев – вместе с пятнистой ланью улетал последним десантным самолетом. Пусть кто-нибудь скажет мне после этого, что Хомейни победил за счет внутренних иранских ресурсов".

После сообщения генерала Сегева конференция в Тель-Авиве сменила тональность.

Ведь что значит признать, что операция "Иран-контрас" не была минималистской? Это значит признать, что данная операция не была нацелена только на оружейный "иксчэйндж". Но тогда надо сказать, на что она была нацелена? Сказал "а", говори "б".