4 Быть может, там, внутри стерильных комнат, ты не один. С тобою Тот, Кто напоит, накормит — Его найди! Он ищет нас всю нашу жизнь, заблудших Своих овец. А мы кочуем, находя «получше» — народ глупец. Лишь быть бы рядом. В операционной не мягко спать… Протягивает хлеб из горницы Сиона Всемилостивый Спас. Возьми, прошу! И заживёт, как в детстве, колено… Дух — Утешитель! Но «никуда не деться» от «тихих дум»… 5 Ты держишь меня, как изделъе, и прячешь, как перстень, в футляр. Б. Пастернак. В больнице (1956) Бытописаний ряд стремительный, тревожный, когда «горит в груди» — не путь, не столп – поставленный треножник, ответа не родит, зачем болеть, в «карете скорой» мчаться, держаться на краю, и «просто так», в придуманном раю, похожем на предмет, остаться чаять… Ещё осталось жить, ещё любить, «дойти до сути», «на разрыв», как водится, к финалу — три года, труд, болезнь… Глагол Поэта стих. Чтоб чисто прозвучать из Божьего «футляра». Алексеевская больница, 17–19 ноября Имение Утроба – последняя глубина человеческого сердца.
Е. Авдеенко «Вечерние» тёмные дни и вос-поминанья одни — бездонные страхи. Забудем «поглубже» о них, зажжём «позывные» огни — поставим на стражу. В именье «ни звука» теперь, а то, что казалось тебе оркестриком, – немо. Утробой любить и терпеть, без ужаса в очи смертей смотреть… В небо! 2 декабря В убывании Деревья как худая сеть, когда декабрь бесснежен. Не ловится в такую снедь, не выйдешь на охоту с ней, не отзимуешь с ней же… Темны деревья декабрём, от них сильней потёмки. День остывает, дикарём, но в ожиданьи, что ковром улягутся позёмки… И этой скудною порой жить тяжело, а надо. Не сядешь на чужой паром, не вызубришь, на въезд, пароль под Рая колоннаду. 2 декабря Стихотворец… Стихотворец, где хочет, совьёт новый дом иль гнездо потеснее… В механизме его часовом всё иное – и ход, и завод, и окружность… И стрелочки с нею… Вот попробуй и жить по часам… Ни за что не узнаешь ответа. Лишь бы в целом ни тесно частям, ни потерянно не было… Там, в полном круге, где жизни отведал… Стихотворец, где хочет, заснёт и проснётся, где вздумает, снова… Сердце-двигатель, сердце-заслон, бейся, бедное! Бейся за слог, чтоб за слогом сложилося слово. 3 декабря 2009 ВВЕДЕНИЕ ВО ХРАМ 1 А был ли труден путь по лестнице? Избранной входила Дева в Храм, не зная – почему. Иоакима вопль, слеза бесплодной Анны — Мария! Чью судьбу узнаешь по челу. По лестнице наверх к Единственной Завесе — в Бессмертье, но сперва служенье без препон обыденных… А «меч готов пройти» – занесен… И дальше – только вверх и только – по прямой. 2 Рыдал Иоаким и с ним стенала Анна, бесплодные давно, и иудейский люд их слышал далеко… Раскаянья таланта познавшие, и был Отцу и Богу люб умноженный талант. В оплаканной утробе Зачатие, каким Бессмертие вошло. А Дева входит в Храм, и каждый вздох утроен. При двёрех! И огонь спасения возжжён. 3, 4 декабря, Введение Ночная Москва в декабре Остывает, и хочется в мех. Под подошвой скребётся короста. Нету Родины слаще взамен. И теплей – одеяльце на ней ни начинкой не вышло, ни ростом. Что же ходишь, как вечный студент, по её букварям-закоулкам?! Будто не на чем больше дудеть?! То побудешь живою, то в тень превратишься в такую прогулку… Этот город всё терпит, снося даже голый декабрь без покрова, где почти каждый житель «носат»… Но едва «раскатаешь назад» жизнь российскую, «взятую кровью». Что же – сбедствуем, коли дано! Есть на наши головушки Промысл. Как же ночь начиналась давно… И почти упирается вновь в стынь декабрьскую… Холод – не промах. 7 декабря * * * Каждой твари по паре… И Ной строит медленно, но неотступно… Так и наш и шажок, и поступок или праведный, или иной. Дунь на небо – и буря придёт. Ты подуй на ожог и на язву… Что до сроку не видно, не ясно — пусть тебя остановит, «бретёр»… С Ноем в сорок таинственных волн погрузись, и голубка оливу принесёт – молоко и колйво. Се конец и зачатье – от яслей до печати. 7 декабря |
