Что касается моей поездки в Солнцево, в Управление федеральной регистрационной службы по Москве, то расписание у них оказалось сложное. В четверг – с двух часов дня, причем только с моим вопросом, принимают не более пятнадцати человек. Жить же ведь без дефицита нельзя! На крыльце уже давно, с пяти часов утра, ведется запись. Двери закрыты, с охранником можно поговорить через домофон, а любую справку, как действовать дальше, можно получить в первом окне, но оно, естественно, за закрытой дверью.
В гневе, уезжая от металлических ворот этого московского ведомства, я и наткнулся на милицию на автомобиле с мигалкой.
Сегодня по радио объявили, что начинается суд по иску Лужкова к Немцову, который обвинил его в коррупции и прочем. Ранее подобный иск подала и жена Лужкова, Елена Батурина. Репутации ее фирмы нанесен урон. Россия – страна справедливых судов, порядка и безукоризненной власти.
В России кризис оказался сильнее и глубже, чем где-либо в мире. Дальше все разговоры: нельзя быть сырьевой базой и прочее, призывы к реформированию. Это из послания президента Федеральному Собранию, о котором успело неполно сказать радио до того, как я уехал в институт.
В институте шла какая-то самодеятельность, но самодеятельная пьеса в стихах одной нашей студентки-заочницы показалась мне ужасной. Средневековье, короли, покойники, плащи. В литературе самодеятельности быть не может. У себя на кафедре на столе нашел подарочек – подготовленный для печати новый номер Альманаха, который выпускают Библиофилы. Надо писать предисловие. Не написать трудно, а прочесть все тяжело.
Из института ушел собирать материал для заключения во МХАТ. Там сегодня давали «Сон в летнюю ночь». Я никогда не понимал эту пьесу и, честно говоря, не представлял, как ее играть. Спектакль мне невероятно понравился. Валерий Белякович поставил его так, как если бы он шел в театре «Глобус», где играли модного драматурга и каждому актеру, чтобы веселить зрителя и приумножать кассу, разрешалась любая, порой грубоватая отсебятина. Ведь и драматург тоже кое-что понапридумывал занятного: перемешал всех античных богов и все древние сюжеты. В Афины назначил герцога, насочинял много смешного. Интеллигенции, которая все знает и обо всем судит, тогда в Лондоне не было. В партере напротив сцены стоял зритель попроще и часто своими репликами помогал актерам, а лорды и другие очень знатные господа располагались повыше, в ложах. Драматургу и актерам надо было угодить и тем и другим.
Спектакль в отдельных смачных репликах был не очень близок к Шекспиру, но близок к нашему дню. Кое-что надо бы списать с программки.
Зрители были в восторге, и зал, несмотря на будний день, почти полон. Кстати, после спектакля, стоя в очереди за пальто, я провел блиц-опрос между зрителей разного возраста – ни одного даже уклончивого мнения. В антракте никто не уходил. В антракте же, в фойе встретил знаменитого нашего театрального критика Марину Тимашеву, она была просто в ужасе от спектакля. Накануне смотрела «Белугина», уверяла, что Островский сыгран и поставлен вполне на уровне, а тут, дескать, так вульгарно и так комикуют актеры. Прелестно с Мариной поспорил, она, вообще, мне очень нравится и своей эрудицией и мягкостью, но тут не сошлись. Я начал говорить о великих пьесах, которые неизвестно как надо ставить. Говорили о других постановках «Сна», скажем, у литовцев, но с этих интеллигентных постановок в антракте люди уходили. Расстались мирно, каждый при своем, я пошел наслаждаться спектаклем, а Марина – искать интеллигентность. Как невероятно широки в своей выразительности знакомые актеры, сколько молодежи. Я ведь регулярно хожу в этот театр уже лет десять, за это время Доронина вырастила новую блестящую труппу.
Вечером, ставя на место машину, задел машину соседа. Он, по правилу парных случаев, милиционер. Машину ничуть не повредил, потому что делаю всегда все это очень осторожно, но сколько было сдерживаемого крика! Утешение нашел только в чаепитии со своим соседом Анатолием.
13 ноября, пятница. Лег поздно, а встал рано. К счастью, вспомнил, что четыре тома Хемингуэя уже давно гостят у моего соседа. Мне так нужен был этот автор для цитат о Венеции. По университетской привычке Анатолий, хотя и активный бизнесмен, меняющий не только рубашки, но и машины, все же упорный читатель. Это меня в нем, сорокалетнем, уже остывающем человеке, восхищает. Боюсь, что так много читает не каждый наш писатель. Одним словом, когда мы с ним расстались, я тут же схватился и немедленно нашел те места, которые помнил еще с первого чтения. Так вот, утром я сразу сел и внес эти цитаты о Венеции, о Дворце дожей в основной свой туристский текст. Дай бог, найду теперь что-то о Горьком и Ленине на Капри, и с итальянскими записками в дневнике будет закончено. Вот тебе и дневник, в который приходится что-то добавлять через несколько месяцев.
Утром по дороге в университет на лекцию прилетел С. П., принес мне груз, который мне надо прихватить на дачу: рюкзак с компьютером и сумку с продуктами. Я уезжаю утром, несмотря на то что вечером можно было бы пойти в театр Вахтангова на «Дядю Ваню» в постановке Туминаса. Видимо, вся компания приедет на машине Володи, если ему ее отремонтируют, или на электричке. Завтра у Володи день рождения, баня и пиво, большой праздник. По дороге я решил все же заехать в Солнцево, во все то же управление. Народу, естественно, тьма, а вдобавок ко всему что-то еще с компьютером. Но, оказалось, есть какая-то телефонная запись на декабрь, мне дали телефон, и чтобы не терять времени, я на всякий случай, сразу же, там, через автомат, уплатил госпошлину.
Ну, что сказать о даче, прекрасно! Ничего не отвлекает, часа два, пока не стемнело, провозился в саду, потому лег и с упоением читал несколько номеров «Независимой газеты» и, конечно, «Exlibris». Много интересного и по событиям, и по комментариям. Например, о прошедших в Москве выборах, на них же пришло что-то около трети населения. Занятная статейка была о посещении Казани Хиллари Клинтон. Расторопные казанские власти на всякий случай на три часа упрятали в свое узилище временного содержания корреспондента «НГ», а студентов, которых отобрали для беседы с госпожой Клинтон, два дня проверяли и на знание английского языка, и смотрели насчет мировоззрения. В газете большой список книг, напечатанных в собственном издательстве, которые продаются по сниженным ценам. В основном это зарубежные авторы. Но есть и свои. Первым в списке, по алфавиту, идет Андрей Волос со своим «Хуррамабадом», за который он получил Государственную премию. Стоимость его 20 рублей. Битов на тридцать рублей дороже – 50. Я берегу дома книги, потому что это память о моем чтении.
Вечером, в десять часов, встретил на станции всю честную компанию во главе с именинником. Продуктами затарились в привокзальном магазинчике. Как можно будет все выпить, я не знаю. В качестве подарка Машиной родни Володя везет еще и полтора литра «медового» самогона. Экономические связи с Украиной продолжаются. Лег спать около часу, за стеной бушует гуляние. С чувством глубокого удовлетворения замечаю, что черная пятница, тринадцатого ноября, закончилась. Володе был подарен дорогой набор инструментов в машину и сапоги, чтобы бродить по огороду.
14 ноября, субботу. К утру несколько раз просыпался, читал рассказыОли Маркарян – это к семинару на понедельник, и обдумывал, как мне написать предисловие к сборнику книголюбов. Это надо сделать быстро, потому что будет сосать, жать душу и мешать жить. Пробудил звонок от Игоря, который интересуется здоровьем. Прервали сон, где «показывали», будто бы я, Бакланов и почему-то мой старый ученик Саша Цыганов из Вологды мылись в бане. С Баклановым мы не разговаривали, и я все время обдумывал, не начать ли мне мириться. Игорь сказал, что Валера Бондарев и Наташа вроде бы в театре прижились и завтра у них премьера спектакля на библейскую тему, где Валера играет кого-то из персонажей Библии. Живут они с Наташей, по словам Игоря, где-то в Сокольниках.
