— А почему вы считаете, что с ней может быть не все в порядке?

— Восемь дней назад она мне позвонила. Было два часа ночи, и она была пьяна. Опять. Говорила с трудом, и понять ее было сложно, но я понял одно — ей нужны деньги. Много денег.

— Она сказала, зачем?

— Нет. Сказала только, что очень нужно, иначе она может оказаться в большой беде.

— Что вы ей ответили?

— Она прекрасно знает, что у меня нет денег, тем более больших, и тем более, чтобы раздавать их таким образом.

— Даже людям, которые вам дороги так, как она?

Он посмотрел на меня со злостью, и в то же время с грустью, потом отвел взгляд и уставился в пол.

Я продолжал:

— Она вам не подсказала, каким образом вы могли бы раздобыть для нее эти деньги?

— Я же говорю вам, она была пьяная, и разобрать что-либо я мог с трудом. Может быть, она вообще спьяну все придумала…

— Но ведь на самом деле вы так не считаете.

— Почему?

— Потому что нанимаете меня.

Он передал мне листок бумаги, на котором были записаны места, в которых она бывала: пабы, клубы, странные ресторанчики с не менее странными названиями.

— Вы сами обошли все эти места?

Он кивнул, потом добавил:

— Есть еще один вариант… Я его тут не указал, и сам там не был… Она иногда бывала, или жила — назовите, как угодно, — с одним музыкантом, Джерри Локи. Кажется, он играет на саксофоне. Анна время от времени упоминала многих мужчин, но этого — чаще других.

— Многие девушки любят саксофонистов, — заметил я.

— Почему?

— Не знаю. Может, потому, что у них язык натренирован…

Он не воспринял это как шутку, хотя я рассчитывал его развеселить. Затем протянул мне два конверта.

— В одном деньги, а в другом — фотография Анны.

Сначала я открыл конверт с деньгами и пересчитал их. Что ж, вполне достаточно на первое время. Затем открыл второй — и по спине у меня буквально мурашки пробежали. Я понял, что завяз в этом навсегда.

— Вы знаете ее, вы видели ее раньше, — удивленно произнес Джордж.

— Нет, — солгал я.

— Но…

— Но она очень красивая девушка.

Провожая его к выходу, я спросил:

— Как мне с вами связаться? Вы не уедете из Лондона?

Джордж отрицательно покачал головой:

— Нет, я вернусь в Девон. У меня начинается новый курс. Вот… — он полез в карман, и достал листок с напечатанным текстом. — Это адрес и телефон. Как только что-либо узнаете, свяжитесь со мной.

Закрыв за ним дверь, я снова взглянул на фотографию. На девушке не было кожаной куртки и ботинок, но это была она. Кто бы она ни была.

Я решил заехать в офис и увидел, что у меня заботливые друзья. Они обыскали каждый уголок, практически стерев всю пыль с моей мебели. Обыск, произведенный парнями Хенкина, был военными действиями по сравнению с поисками, осуществленными новыми гостями. Особенно мне понравилось то, что они открыли замки отмычками вместо того, чтобы взломать дверь. Не просто профессионалы, а аккуратисты с высокоразвитым чувством уважения к чужой собственности. Моей собственности.

Я поразился их профессионализму, У меня было два тайника на случай непрошеных гостей, так они и их успешно обнаружили.

Судя по тому, в каком порядке лежали фотографии, их просматривали, но особого интереса они не вызвали. Во втором тайнике лежал револьвер 38-го калибра. Он исчез вместе с коробкой патронов. Зачем он им?

И тут я внезапно вспомнил, как открылась за моей спиной дверь квартиры в Камден-Таун, и вспомнил револьвер, зажатый в руке вошедшего.

От мыслей меня отвлек телефонный звонок. Машинально поднял трубку и услышал:

— Митчелл, ты суешь свой нос в чужие дела, беспокоишь занятых людей. Сделай себе поблажку, оставь эти глупости. Забудь. Считай, что тебе приснился ночной кошмар. Иначе придется тебя убрать. Как и твоего друга Уоррена. Сделай так, как тебе сказали, если не хочешь лишних проблем.

Вот, значит, как. Все забыть, выкинуть из памяти те два дня, словно их не было в моей жизни. Впрочем, у меня в кармане лежали деньги Джорджа Энтони и ждала работа, которую я должен выполнить. Если эта работа столкнет меня с людьми, спокойно смотрящими на убийство первой степени, то кому мне жаловаться? Я согласился выполнить работу, взял деньги, значит, надо делать дело. Я вышел из офиса, перешел улицу и направился в Сохо.

Я сворачивал на Джеррард-стрит, когда первый раз заметил его. Он стоял в дверях магазина, всячески стараясь казаться незамеченным. Вот я и сделал вид, что не замечаю его. Он некоторое время плелся за мной, а я решил позволить ему это до поры до времени.

Джаз-клубы днем — странные заведения, похожие на бассейн, из которого слили воду.

Я присел за столик и приготовился к ожиданию. Я видел, что мой «хвост» на улице тоже приготовился к нему. Через минут двадцать появился Майк Барнс с саксофоном в руке. Майк узнал меня не сразу, зато когда узнал, тут же расплылся в счастливой улыбке.

— Скотт! Как поживаешь? Сто лет тебя не видел!

Я пожал его руку и предложил сесть за мой столик.

— Ты не слишком хорошо выглядишь, приятель, — заметил Майк. — Что с тобой стряслось?

— Да так, знаешь, злые силы перешли в наступление. Зато у тебя, похоже, дела идут хорошо.

Майк развел руками:

— Когда лучше, когда хуже, сам знаешь, как оно бывает, Скотти.

— Майки, я разыскиваю одного парня. Думаю, ты сможешь мне помочь…

— Сделаю все для старого друга, ты же знаешь…

— Знаю. Это некто Джерри Локи. Он тебе знаком?

— Не слишком хорошо. Это поколение после нашего. Зато потребности у него таковы, что джазом их не обеспечишь.

— В каком смысле?

— У него появились привычки, не чуждые и всем остальным музыкантам, особенно после «крутых» выступлений. Разница только в том, что для одних это мелкая слабость, а для него — образ жизни.

— Ясно. Старая история.

— Вот именно. К сожалению, такие плохо кончают.

— И что Джерри? На грани?

— Нет пока. Но употребляет серьезно. В общем — то, он неплохой музыкант. В каждом втором альбоме, выходящем в этой стране, есть его имя, и соло на саксофоне.

— А где его можно найти?

— Вот в этом, наверное, смогу помочь. Знаешь винный магазин на Голден Сквер?

Я знал. Сам туда часто наведывался.

— Там работает один старикан. Скрюченный такой, с кривым плечом. Спроси у него. Скажи, что прислал тебя я. Он знает, где обретается любой музыкант, и если не поможет, то уже не поможет никто.

Я поднялся и пожал его руку.

— Останься на вечерок, Скотти. Посидишь, послушаешь музыку, выпьешь. Мы хорошо погудим, приятель.

— Как-нибудь в другой раз, Майки, — ответил я и, помахав рукой, вышел на улицу.

Я не сразу заметил своего сопровождающего, однако, пройдя ярдов тридцать, я обнаружил его. Он тщательно изучал витрину какого-то секс-шопа.

Вскоре я был уже в винном магазине и, разыскав карликового знатока вин, сказал ему, что я от Майка Барнса. Через некоторое время я вышел из магазина — без вина, но с адресом Джерри Локи в кармане.

Насколько я знал распорядок дня музыкантов, они в это время дня, как правило, находились в своей студии. Теперь мне предстояло избавиться от моего провожатого. Я сделал вид, что сильно заинтересовался рекламой порнофильма, и зашел в кинотеатр. Конечно же, оказалось, что мой «хвост» тоже любит порнушку. Посидев в зале минут десять, я встал и, направившись в туалет, прибегнул к простому способу — вылез на улицу через окно в кабинке, ничего не сообщив своему провожатому. Мне не терпелось увидеться с тем, кто играет на саксе.

Дверь подъезда над крыльцом из нескольких каменных ступеней не была заперта. В коридоре первого этажа горел свет, а откуда-то издалека доносились звуки медленного блюза. Значит, Джерри Локи дома.

Я начал подниматься по ступеням. На втором этаже также оказался длинный коридор с дверью в конце. Открыв ее, я увидел на кушетке Локи. Простыни и одеяло были сбиты к стене позади него. Создавалось впечатление, что Джерри, прежде чем встать утром, сперва хватался за инструмент, а уже потом спускал ноги с кровати.