Первая комната, в которую я зашел, окончательно придя в себя, была пустой, даже без мебели, другая оказалось более содержательной. Там стоял стол с пустой вазой для фруктов посередине и четыре дубовых стула вокруг. На прикрепленной к стене полке — телевизор, а на другой стене — несколько полок с книгами в кожаных переплетах. Прямо напротив двери уютно расположился небольшой диван с изогнутой спинкой, из разряда тех, на которых любят полежать кокетки.

Однако девушка, лежавшая на данном диване кокеткой явно не была. Платье на ней было задрано до середины бедер, и с внутренней стороны правой ноги просматривался широкий шрам. С того места, где я стоял, была видна только часть ее лица, очень мне не понравившаяся — некая бордово-коричневая масса с вмятиной посередине. Помимо этого, левый глаз, издалека показавшийся мне закрытым, при ближайшем рассмотрении оказался наполовину затянут некоей розовой пленкой, а второй половиной смотрел на меня. Сперва я решил, что это и есть девушка с фотографии, но, присмотревшись, убедился, что, к счастью, не она. Почему «к счастью», не знаю. Наверное, потому, что мне не хотелось бы увидеть ее мертвой. Я ограничился кратким осмотром комнаты и вышел за дверь, плотно прикрыв ее за собой. Не хотелось оказаться замешанным в убийстве. По крайней мере, не сейчас.

Покинув квартиру тем же черным ходом, я нашел ближайшую телефонную будку и, немного поспорив с самим собой, какой звонок сделать первым, набрал номер полиции. Меня попросили подождать.

Ожидая ответа, я решил позвонить по второму номеру — по тому, который оставил мне мистер Благден. Ведь мертвое тело — это новость, о которой стоит сообщить до истечения пяти дней.

Меня ждало разочарование: вежливый механический голос сообщил мне, что такого номера не существует.

Позвони я сначала по этому номеру, вряд ли вообще стал сообщать полиции что-либо. Но я сделал это, и теперь оставалось только ждать. На первый взгляд, не стоило беспокоиться о необходимости доказывать причину моего появления в этой квартире. Или стоило?

Вскоре прибыла полиция, и началась традиционная возня со снятием отпечатков, измерением, фотографированием, рисованием белых линий и прочим. После нескольких беглых вопросов мне было разрешено стоять в стороне и наблюдать. Минут десять продолжалось щелканье и хлопанье, прежде чем появился главный полицейский. Вид у него был такой, словно ему совсем не нравится то, чем он занимается, и от этого он хочет сделать дело поскорее, в результате чего и стал старшим инспектором полиции. В мою сторону инспектор посмотрел всего один раз, и то лишь после того, как его подручные пояснили, кто я есть. Не знаю, что он подумал. Тогда не знал. Узнал позже, но совсем в другом месте…

В полицейском участке царила атмосфера воодушевления: очевидно, здесь соскучились по расследованию убийств. В этой части Лондона убийства не популярны — все больше поиски несуществующих взрывных устройств в аэропорту, да гости из Австралии, забывшие поднести спичку к включенному газовому крану и заснувшие у телевизора.

Человек в форме, провожавший меня в комнату для допросов, буквально сиял. Он, наверное, понимал, для чего я сюда пришел.

Был и еще один, стоявший по стойке «смирно» у стены позади моего стула так, что видеть я его не мог, но его присутствие ощущал непрерывно. Некоторое время я сидел в ожидании, и стул напротив меня был пуст. Наконец появился тот, кто занял его. Достав пачку сигарет, он закурил, не предложив мне составить ему компанию, и грубо заявил:

— Ты — Митчелл.

Это прозвучало утвердительно, поэтому я продолжал сидеть молча. Оказалось — ошибся, потому что сидевший напротив быстрым движением размахнулся и ударил меня по щеке. На пальце у него был тяжелый перстень, оцарапавший мне лицо.

— Не прикидывайся глухонемым. Если я спросил — отвечай. Ясно?

Очевидно, я не слишком быстро кивнул, и он ударил меня еще раз. Затем, пошарив в кармане, достал мой бумажник, который я вручил сержанту на входе, извлек мою визитку и лицензию детектива и начал их внимательно рассматривать. Затем спросил, как давно я работаю частным детективом и долго ли еще намерен работать. Я пожал плечами и ответил, что не знаю. По его глазам было видно, что он-то — знает.

— Что вы делали в той квартире, Митчелл?

— Я уже говорил, но мне не верят. Боюсь, что и вы не поверите, если я скажу правду.

— Оставьте философию, Митчелл. Вы слишком глубоко вляпались.

— Зачем тогда я стал звонить в полицию, и более того, дожидаться вашего приезда?

— Потому что запаниковали. Вы так увязли, что не нашли ничего лучшего, как позвонить нам. Чудак с лицензией частного сыщика, который считает, что закон лежит у него в кармане. Вы незаконно проникли в квартиру, застали там девушку и пытались выбить из нее информацию. Она не соглашалась выдать вам то, что вы хотели от нее получить, и вы избили ее. Избили до смерти. А потом придумали эту кучерявую историю, чтобы навешать нам лапши на уши.

Я решил ответить в его стиле и тоне.

— Ерунда! Это не я по уши увяз, это вы, голубчик! И не по уши, а с головой! Если бы вы удосужились проверить хоть парочку имен из того списка, что я вам дал, вы бы не задавали мне идиотских вопросов. Я тоже профессионал, и не хуже вас, кстати. Между прочим, если открываю глаза, то вижу некоторые вещи, которые вам видеть не дано. И я не бью человека почем зря. Это больше по вашей части. И вот еще что: девушка умерла не от побоев, а от чего-то другого. Подумайте об этом на досуге, старший инспектор.

Он дал мне высказаться, не перебивая, а когда я закончил, некоторое время сидел молча, потом взглянул на стоявшего позади меня охранника, кивнул в сторону двери, и тот вышел. После того, как мы остались одни, он посмотрел мне в глаза, и тихим спокойным голосом заговорил:

— Почему вы уверены, что девушка умерла не от побоев?

— Я не уверен. Но что-то тут не так. Непохоже, что ее избивали. А по — вашему, от чего она умерла?

— Кто-то вколол ей слишком большую дозу морфина, или чего-то еще…

— Или она сделала это сама, по ошибке.

— Девушка была наркоманкой со стажем, судя по следам от уколов. Значит, понимала, что делает.

— Тогда умышленная передозировка?

— Самоубийство? Вряд ли.

— А меня вы в чем обвиняете?

— Пока ни в чем.

— Значит, я могу идти?

— Убирайтесь, — прошипел он сквозь зубы. — Я не тороплюсь, Митчелл. Я найду вас, как только вы мне понадобитесь, и тогда уж вам не отвертеться. Вы пожалеете о том, что вообще получили свою лицензию.

Я собрал со стола свои бумаги, сложил их в бумажник, со злостью брошенный на стол старшим инспектором, и вышел за дверь.

Позади меня, тихо и медленно, ползла машина — темный «форд» с тремя пассажирами. Один был за рулем, двое сзади.

Мне ничего не оставалось, как не обращать на них внимания. Денег на такси не было, поэтому я решил вернуться в свой офис возле Ковент-Гарден и провести остаток ночи там. Наутро мне предстояло много дел. Например, поискать мистера Хью Благдена. Или того кучерявого типа. Или позвонить Тому Гилмору из Центрального управления Вест-Энда и задать пару вопросов про любезного старшего инспектора. Или… Внезапно я заметил, что уже не слышу шума машины, идущей за мной. Оглядевшись, я заметил, что она припарковалась на углу. Вряд ли у них кончился бензин, скорее всего, они потеряли ко мне интерес или же поняли, куда я направляюсь.

Крыльцо перед входом в офис было невысоким, и я не стал включать свет. Почему? Потому что знал каждую ступеньку и мог подняться даже с закрытыми глазами. Я открыл дверь, не зажигая света, подошел к окну и успел заметить, как погасли габаритные огни автомобиля, припарковавшегося напротив входа в мой офис. Вскоре на ступеньках раздались шаги моих ночных посетителей. Я встал из-за стола, а один из вошедших включил свет. Просто так стоять и ждать я не мог, поэтому начал действовать. Сделав резкий выпад, я нанес одному из них удар в челюсть. Он пошатнулся и начал падать на своего напарника. Тот поддержал приятеля, и они вдвоем дружно набросились на меня.