— А если эта штука заразная? — стыдила меня подруга. Она совсем не прониклась, когда перстень увидела. Ну, ясно дело — это же не брюлик. — Ты его с трупа, что ли сняла? Его же сто лет не мыли!
— Трупы руки не моют…
— Значит, все-таки с трупа!
— Елена, кто из нас доктор наук?
— Ну не я же! — брезгливо ответила подруга.
— Мне этот перстень всего ненадолго дали. Надо вернуть.
— Беги быстрее верни! А то назад не возьмут, скажут, не наше старье.
— Ну, и останешься ты без принца! — не люблю я врать, а куда деваться. И ложь-то маленькая такая, безобидная совсем. Все равно ведь подруге надоест за принцами бегать и выскочит он замуж за пожилого богатого дядечку, который в годы кризиса сорока или пятидесяти лет решил поменять старую надоевшую жену на новую молоденькую красотку.
— Принца? — насторожилась подруга, услышав знакомое слово.
— Его, родимого.
— Это что, перстень принца? Как туфелька Золушки? Надо мерить? Знаешь, сколько в Москве мужиков? Да еще никто не согласится примерить это грязное заразное кольцо!
— Ну тебя! Это — кольцо-печатка!
— И что? — равнодушно спросила Елена.
Мы сидели у нее на кухне, и я пыталась подступиться к процедуре поставки клейма. У меня уже руки чешутся эту печать ей вмазать в лоб. А я тут уже час сказки пою.
— Если поставить печать на тело и никому не показывать…, - сколько же времени придумать, — ну, сутки. И говорить тоже об этом нельзя. То обязательно выйдешь замуж за принца.
— ??? — у Елены глаза вылезли на лоб. — Миля, ты нарочно издеваешься?
— Когда это я над тобой издевалась? — оскорбилась я, задрав нос.
— Перечислись?
— Нет, ну что это такое! Я стараюсь, самое действенное средство откопала…
— В прямом смысле откопала?
— Какая разница? Ты же все равно меня не слушаешь. Раз тебе не надо, то я сама себе печать поставлю. И стану прямо завтра принцессой. А ты локти кусай!
Елена посмотрела на меня и подумала: а ведь станет. Она меня давно знает. И согласилась.
— Хорошо, ставь свою печать. Только куда? На лоб не дам.
— Давай туда, где не будет видно.
— Точно. Вот здесь, сбоку… А почему ты себе печать не поставишь? — все же спросила Елена. — Ты же первая этот перстень нашла?
— Он одноразовый. И тебе больше надо, чем мне.
— Ну, спасибо тогда. Хоть я и не верю… В принца от печати.
Раздевалась Елена за секунду. Опыт в модельном бизнесе сказывался. Поэтому шустро скинув платьице, она осталась в одних только стрингах, и показала приемлемое место для печати. Тут я поняла, что от печати на теле должен остаться след, а его не было.
Так, вампиры, значит? Кровь? Ну-ну, понятно…
— Лена, дай булавку, или иголку.
— Сколько угодно.
Выбрав подходящую самую тонкую иголку, я ткнула ею палец. Свой, разумеется. Подругу пожалела. Ее и так недавно покусали. Прижала палец к перстню, а потом приложила перстень к Елениному боку.
— Ничего не чувствую, — сказала Елена, она не видела, что я делаю.
У меня палец сильно заболел, аж зажмурилась. И пропустила приход на кухню Насти.
— Миля, а зачем ты Ленку за сиськи хватаешь?!
— Не хватаю, а придерживаю, — поправила я.
— А что она должна почувствовать? — не унималась Настя.
— Я уже почувствовала! Злость на младшую сестру! Уйди, ты нам мешаешь! — Елена натянула платье так же быстро, как сняла.
— В чем мешаю? То есть я это… как его… толерантная. А давайте я вам обеим по принцу сама найду? Мне не жалко.
— Сгинь, мелочь!
— Елена, не ругай Настеньку, она очень хорошая девочка, — растрогалась я.
— Вот! Миля меня всегда защищает! А ты ругаешь! — посетовал ребенок. — А что вы все-таки делали?
— Настенька, я тебе потом расскажу, честно!
— Не честно! Сейчас хочу! И конфеты вы все съели! Мне не оставили! Вот вырасту большая, и тоже буду есть и молчать!
Да, есть такой грех. Пили чай и съели конфеты. Почти я все и стрескала, вкусные очень были. Куплю ей другие.
— Настя, успокойся, — приструнила сестру Елена. — В холодильнике лежат персики, они полезнее конфет, а мы тебе все расскажем завтра.
— Тогда и я вам не расскажу! Про одного компьютерного гения! У него даже имя гениальное — Евгений! Ничего не расскажу!
— Ты, хакерша малолетняя, чего-нибудь не то взломаешь, а родителям потом отвечай! — фыркнула Елена. — А Миля нас сама с этим Евгением познакомит, добровольно, правда?
Я решила, что пора сматываться, пока обе сестренки не приступили к допросу серьезно и ответственно.
К моему огромному облегчению, с Ольгой Тимофеевной никаких проблем не возникло. Она позволила поставить себе печать на пятке и даже вопросов никаких не задавала, я болтала сама.
— Вы же знаете, Ольга Тимофеевна, я историк, а у нас там, в истории, есть всякие разные случаи, вот я нашла такой заговор, совершенно безобидный, он для скорейшего выздоровления от кровопотери. Только никому нельзя показывать печать, которую я вам поставлю, ровно сутки.
— Ставь на ступню, под носки, я их не снимаю, холодно, — безропотно согласилась соседка. — Это же не колдовство?
— Заговор на уровне: расти коса до пояса, не вырони ни волоса, расти коса, не путайся, дочка маму слушайся! Не волнуйтесь. Это, конечно, сказки, но я помочь хочу, да и хуже не будет.
Хуже было мне — опять сильно болел палец, когда я его поцарапала для того, чтобы капнуть кровь на сплетение золотых линий перстня.
Евгению я в понедельник так и не дозвонилась.
Зато во вторник утром я дозвонилась Дмитрию. Он был сильно удивлен, когда услышал мою просьбу.
— Что значит проследить за Елизаветой?
— То и значит. Проследить за Елизаветой. Ничего сложного.
— Сама следи.
— Я не могу, я с утра на работе, а заканчиваю после четырех. И у меня нет машины, а у тебя их, скорее всего, две.
— Три.
— Еще лучше, — обрадовалась я. — Одну из них Елизавета, наверное, ни разу не видела.
— Две не видела. Помимо служебных, — Дмитрий, похоже, развлекался, беседуя со мной. А мне развлекаться некогда, сейчас вторая пара начнется, и мне к студентам бежать. Так что дело надо делать.
— Очень хорошо. Сидишь в машине возле дома Елизаветы в тепле и комфорте, и ждешь, когда она оттуда уедет. Потом сразу звонишь мне. Вот и все.
— А если я тоже на работе?
— Ты? Не может быть, — не поверила я. Не могу его представить на работе. Хотя, смотря какая работа.
— Хорошо, уговорила. Прослежу, как просишь. И что ты будешь делать?
— Убью Елизавету, — призналась я.
— Так она же уедет! — хохотал Дмитрий. — Как ты ее убьешь?
— Дождусь и убью.
— Даже убьешь? — еще пуще засмеялся Дмитрий. Эх, как я ему настроение с утра улучшила. — А зачем дожидаться?!
— Эффект внезапности! — буркнула я в трубку. И так пришлось спрятаться в самом дальнем углу коридора, чтоб народ не услышал, о чем я говорю. — Она придет, а там, дома — я.
— Оставь в покое Елизавету, — попросил Дмитрий.
— Отчего же?
— Она тебе не по зубам. Честно. Людмила, не знаю, что вы, девочки, не поделили, но не надо тебе к ней ходить.
Обидно, когда тебя за дуру держат. А у меня высшее образование и ученая степень. А что мордашка наивная, так это к старости пройдет. Не верят мне люди, Дмитрий то есть, а я тут к нему с открытой душой. Ну, хоть сразу не отказался. Не пришлось оказывать давление.
— Дмитрий, большое спасибо. Я тебе очень признательна. После четырех я приду в кафе на соседней улице и буду ждать твоего звонка.
— Лучше бы тебе передумать. Подраться не удастся, и глаза ей ты тоже не выцарапаешь. Она тебя сделает.
— И еще раз спасибо. Мне пора, до встречи.
После работы сразу в кафе не пошла, гуляла по улицам, разглядывала дома и витрины. Зашла в кафе, потому что опять испортилась погода. Звонок от Дмитрия ожидаемо раздался только вечером, после захода солнца, хоть в такую погоду никто этого захода и не заметил.
