И вот когда я вторым заходом тихо шла мимо ямы к помойке, возле меня притормозила вынырнувшая откуда-то машина, чистая, с большими колесами, распахнулась блестящая дверь, почти прямо в лужу из машины выскочил парень, очень такой даже ничего, и говорит:
— Девушка, можно с вами познакомиться?
Я чуть вместе с мусором в яму не свалилась. Никогда не пойму, как устроена мужская голова, можно даже не пытаться. Я каждый день, ну, или почти каждый день, хожу по этой улице на работу. При параде, умытая, причесанная. Знакомься — не хочу! Он, парень этот, не в себе, что ли?! Он меня из машины не разглядел? Так вот же фонарь светит, светло, как днем! У парня со зрением проблемы? С головой?
Оглядев свои старые джинсы и не менее старую футболку (а зачем наряжаться, к подруге же заглянула на минутку, это Елена всегда как на подиуме, Янке надо перед Витьком нарядной быть, а Марина вообще эффектная), перехватила покрепче пакеты с мусором, и ответила:
— Нельзя.
Обогнула парня с машиной и устремилась к заветной цели — мусорке. Парень не захотел понимать очевидных вещей, а именно, что не надо искать себе девушку на помойке, бросился за мной, когда понял, что я намереваюсь выкинуть мусор, выхватил пакеты и сам бросил их в мусорный бак.
— Рад помочь леди!
На меня кто смотрит — сразу распознает леди, особенно ночью возле мусорных баков. Я вообще с виду — вылитая леди. Мое аристократическое лицо, особенно нос, который я только что почесала грязной рукой, и не причесанная со вчерашнего дня голова, безоговорочно указывают на дворянское происхождение. Посмотрела на парня, пожала плечами, пошла домой. Парень не отставал.
— Хочешь, я угадаю, как тебя зовут?
С каких пор богатые юноши проявляют такой интерес и настойчивость по отношению к нищим страшным и грязным девицам, увидав их на помойке? Я остановилась.
— Угадывай.
— Тебя зовут Людмила!
— Ну, пусть будет Людмила…
Я на Людмилу отзываюсь. Еще на Милану, Милену, Лану, Милу, Люду, Люсю, даже Юдифь меня какой-то знакомый пытался называть, я не возражала. Неужели сам догадался? Случайность. Бывает.
— Хочешь, я угадаю, сколько тебе лет?
— Не надо…
— Двадцать пять!
— Да?! Мне обычно дают меньше…
Парень глядел на мое вытянувшееся и расстроенное лицо, понимал, что я огорчена совершенно искренне, и попытался исправить ситуацию.
— Говорили мне, что нельзя говорить с женщинами об их возрасте!
Но я его не слушала. Мне уже лет десять больше восемнадцати лет незнакомые люди не дают. До этого давали двенадцать. Значит, все-таки старею. Ужас какой. Что делать? Куда бежать? Домой, ясно куда. Умоюсь, причешусь, выброшу это старье, футболку с джинсами. Нет, джинсы оставлю, они еще не очень старые.
— Нет, вот честно, я, когда тебя увидел, подумал, что тебе восемнадцать!
Но сказал-то двадцать пять. Ему самому вряд ли намного больше. Правильно — выносить ночью мусор нельзя. Уличное освещение сильно старит. Буду знать. Раньше хоть утешалась, что не красивая, зато выгляжу молодо, а теперь чем утешаться? Как поднять самооценку?
— Девушка! То есть Людмила! Хочу загладить свою вину!
Ага, гладь. Зачем я ему вообще понадобилась? Нет в его глазах восхищения или хотя бы интереса. Он, по-моему, вообще просто прикалывается. Может, у него хобби — с женщинами возле помойки знакомиться? Поглядела на него внимательно, обобщила жизненный опыт. Не похоже, чтоб он себе на помойке компанию искал.
— Людмила, приглашаю тебя на романтический вечер! Согласись, пожалуйста!
Неплохо. Буду каждую ночь возле этой помойки бродить. Если началось с такого видного парня, то дальше, глядишь, и получше кто подтянется. Надо будет и Елене про помойку рассказать, вдруг здесь и принцы тоже ходят.
Вообще-то сейчас уже почти ночь, мне завтра на работу. Мы с ним познакомились пять минут назад, я понятия не имею, кто он такой, даже имени не знаю. И с незнакомыми людьми нельзя никуда ходить, это опасно, такому с детства учат. И друзья меня только что предупредили, чтоб никуда не ходила, и Елена весь вечер вампиров недобрыми словами поминала. И что? Ничего. Подумала, что старость надвигается, мне уже дают двадцать пять, хотя мне через пару месяцев всего двадцать восемь. Скоро буду ковылять с палочкой, и не видать мне тогда интересных парней и дорогих машин. Подумала и сказала:
— Подожди десять минут.
Как вы думаете, если парень на помойке подобрал девушку, куда он ее поведет? В оперу, конечно, куда же еще!
С детства не люблю театр. Даже в театральную студию проходила всего-то полгода. Не мое это. Прохладно отношусь ко всему, что связано с театром. Но никто об этом не знает, а на свидания меня, почему-то, обычно приглашают именно в театр. Как людям ни намекай, что в театр мне не хочется, все равно ведут туда. Яна надо мной по этому поводу все время смеется. У тебя, говорит, внешность интеллигентная. Кто, мол, такую позовет в кабак и в койку? Я однажды даже прямым текстом сказала на вопрос «куда пойдем?» — в кабак и койку. И что?! Он тогда решил, что я пошутила, и повел… правильно, в театр.
И вот сижу я в опере, в красивой ложе, на коленях у меня бинокль, поют мне не фальшиво, а я тоскую. Чтоб я еще раз пошла ночью выносить мусор? Ни за что на свете! С виду нормальный парень, и я надеялась хотя бы на ночной клуб. Ну, не повезло, что поделать.
Многие дамы разглядывали в бинокль не сцену, а моего спутника. Знаю, проходили. Мысли у них все те же: где такой парень взял это чучело. Мужчины тоже с интересом поглядывали уже на меня. Что в ней такого, раз он с ней. Значит что-то в ней есть, и где взять такую же? Таких, дорогие мои, только на помойке берут и сразу ведут в оперу. Нечего на меня в бинокль глазеть, у меня сейчас очень приличный вид. Я перед уходом забежала домой, умылась и натянула вечернее платье. Мне его Янка подарила, у нее вкус хороший, значит оно красивое. Оно, если честно, у меня одно. Ходить в нем некуда, оно классическое, я не толстею, хватит платья надолго. Если нигде за гвоздь не зацеплюсь, то еще лет двадцать прослужит.
Спутник тоже периодически отводил взгляд от сцены, глядел на меня, проверяя, нравится ли мне здесь. Я делала благодарное лицо. Я к халяве отношусь с уважением. К любой. Ну, посижу в опере, не облезу.
Дмитрию, это мой спутник, познакомились-таки по дороге, в опере нравилось. Иначе, зачем ему своя ложа? Он в нее шел, как по протоптанной тропинке, почти не глядя. У него здесь и фрукты, и шампанское ему приволокли в серебряном ведерке со льдом. Я даже сделала вид, что пью. Он мне предложил закусить фруктами. Их здесь — как на рынке. И бананы, и клубника, и черешня, все, что хочешь. Предложил фрукты, сам не берет, и смотрит так с хитринкой в глазах, как Ленин на белогвардейцев.
— Фрукты с шампанским для красивой девушки! — Дмитрий улыбался, развлекая меня в антракте. Ждет, что из фруктов я выберу.
Сказать ему, что я знаю этот тест? У меня все-таки лучшая подруга Елена учится на психологическом факультете. Она на мне все тесты проверяет, а особенно любит популярные и неприличные. Например, про фрукты и сексуальные предпочтения.
Я так же мило улыбнулась, и сказала, что хочу оливки или жареный миндаль. Дмитрий погрустнел, что-то набрал на дисплее, и не успел антракт окончиться, как мой запрос был выполнен. Я сморщила нос и сказала, что передумала, и хочу сыр Чеддер или корнишоны. То есть дала Дмитрию возможность подумать до конца представления, надо ли ему продолжать наше помоечное знакомство, или лучше будет отвезти капризную девицу восвояси на помойку, из которой он ее вытащил.
Лично я склонялась ко второму варианту. Мне завтра на работу, время позднее, от воплей певцов уже звенит в ушах, и спать пора. Наконец, на сцене перестали выть, и теперь уже стал вопить и хлопать зал от восторга, которого я не разделяла, но проявила солидарность и аплодировала как все. Дмитрию, видимо, понравилось, или не очень надоело, поэтому мой тонкий намек, что вечер был замечательным, но пора бы закругляться, он не понял, или сделал вид.
