— Она только что уехала.
— Спасибо, бегу!
— Я и за тобой прослежу, авантюристка…
И пяти минут не прошло, как я домчалась до дома Елизаветы. Небольшая толпа то ли риелторов, то ли покупателей, прохаживалась в сторонке. Близко не подходили, боялись чего-то, полиции, наверное.
Я ничего не боялась, стала стучать в дверь. Мне еще и комплимент сделали, авантюристкой назвали. Радостно стало. Я бы вообще сейчас сидела дома с кошкой. Мне все эти вампирские тусовки даром не нужны. Я решила в вампиров не верить, так для сохранения душевного спокойствия лучше.
— Глория, добрый вечер, это я, Людмила, помните меня? — я втиснулась в дверь, хоть служанка и пыталась стоять в ней скалой. — Где Елизавета? Я так соскучилась!
Глория рассматривала меня, пытаясь создать верное впечатление. В прошлый раз она не заморачивалась меня рассматривать, сейчас наверстывала. Я изо всех сил улыбалась и изображала буйную радость.
— Ой, там погода портится, а я решала, зайду в гости, Елизавета обрадуется, мне надо ей так много сказать, а все некогда, на работе ужас просто, начальники надоели, зарплата маленькая, и когда все это поменяется, никому не известно!
— Елизаветы нет дома, — перебила меня Глория, а мне того и надо.
— Так я ее подожду! Я никуда не спешу! Очень хочу с ней встретиться!
— Она, возможно, поздно приедет.
— Я подожду! Мне обязательно надо с ней встретиться! Она будет огорчена, если я ее не дождусь!
Глория помрачнела, но кивнула.
— Прошу вас, пройдите в малую гостиную.
Да, да, хорошая моя, мне туда и надо, оставь меня там одну и уберись куда-нибудь на три минуты, а я в это время зверя заберу Настиного. Не оставлять же его, разговорчивого и несчастного, в этом гнезде разврата с такими жуткими картинами. Ему здесь точно не понравилось. Хотя у Насти ему жилось не лучше.
Глория не обманула моих ожиданий, провела меня в гостиную, убедилась, что я с идиотско-восторженным выражением рассматриваю обстановку, и ушла, закрыв дверь. Я сразу метнулась к столику, на котором стояла ваза с цветами. Столик опирался на кривые ножки покрытые резьбой, и внизу резьба, как кружево до самого пола. Зверя за ней вообще не видно.
Только застегнула сумочку, положила ее на колени и сделала вид, что уже вечность сижу в этой позе, как дверь открылась. Я ждала Глорию, а вошла Елизавета. Этот вариант я тоже предвидела, хотя для меня было бы лучше сказать Глории, что передумала ждать и ухожу.
— Что ты здесь делаешь, Людмила? — очень негостеприимно сказала мне хозяйка.
Теперь бы выбраться отсюда побыстрее.
— Добрый вечер, Елизавета! — как попрыгунчик подскочила я к ней, наивно хлопая глазами. В общем, пыталась изобразить радость от встречи, которой вовсе не испытывала. — Я пришла извиниться перед тобой за девочек. Прости, они вели себя по-свински. Им нельзя было продавать твой дом! Единственное для них оправдание — они все-таки дети. Но себе я оправданий не ищу. Я должна была им напомнить, как надо вести себя в гостях. А риэлторы с покупателями разойдутся, им же когда-нибудь надоест дежурить у двери.
Елизавета смотрела на меня, размышляла. Быстро же она добралась обратно. Не успела далеко отъехать, когда ей служанка позвонила и рассказала, кто у нее в гостях. Я надеялась, что она посоветует меня выгнать. Но нет, вернулась. И взгляд такой, словно она меня съесть собирается. Не надо, я худая и невкусная.
— Ой, вот еще что хотела сказать! Елизавета, я обдумала твои слова! Ты абсолютно, совершенно права! Во всем!
— Что?
— Ты говорила, надо обязательно предупреждать друзей и близких, куда идешь, правильно? Ты права! Нам, слабым женщинам, надо заботиться о своей безопасности! Вот, пойдешь, например, в магазин, а тут маньяк! И очнешься где-нибудь на руинах, если вообще очнешься!
Елизавета молчала, не сводя с меня глаз. Выгони уже меня и успокойся.
— Я теперь всегда всем говорю, куда я пошла! Вот сегодня ходила на работу, а потом к тебе, так рассказала родителям, двадцати студентам — я им велела на днях погулять по этой улице и написать отчет о любви к столице нашей Родины, это воспитательная работа, меня начальник похвалит. И еще меня неподалеку в кафе ждет один знакомый. Я же все сделала правильно? — заглянула ей в лицо, ища одобрения.
— Даже перестаралась.
— Предосторожность лишней не бывает!
— Людмила, а почему ты не замужем? — без предисловия был задан вопрос.
— Достойных нет! — мгновенно ответила я, как когда-то научили. — Но… Елизавета… Ты хочешь предложить?…
— Не хочу. Так почему?
Я пошла усаживаться в кресло, понятно, что не отпускают. Хоть бы зверь в сумке не заговорил в самый неожиданный момент. Молчал бы уж, шпион.
— Вообще-то я хочу выйти замуж за красивого мужчину. Чем красивее, тем лучше. Только красивые мужчины почему-то совершенно не хотят на мне жениться! — горько пожаловалась на судьбу. — А те, кто хочет — так там столько докуки, что лучше бы не хотели.
— Зачем тебе красивый мужчина? — собеседница устроилась в соседнем кресле.
— Как зачем? Породу исправлять!
— Что?
— То! Видишь меня? Несказанной красотой не блещу. Значит, нужен красивый муж. Для справедливости и природного равновесия. Гармонии.
— Людмила, некрасивых мужчин не бывает. Они все уроды!
— То есть ты тоже не замужем?
— Развелась недавно.
— Понятно, — задумалась, сочувствовать или поздравлять. — Он был красивый?
— Интересно было бы услышать твое мнение…, - она усмехнулась, хотела сказать что-то еще, но передумала.
— Не красивый? Что, еще и злой? Денег не давал?
— Я думаю, мы просто поздно с ним встретились…
— Это как? — удивилась я.
— Если бы он встретил меня лет на двадцать раньше, все могло бы сложиться по-другому.
Елизавета говорила откровенно, я это поняла. Но сейчас опять сжала губы и приняла королевский вид. Крашеные волосы и макияж портили картинку. Пока дамочка совсем не закрылась, надо еще поспрашивать.
— И вы не общаетесь?
— Имущественный спор. И его должность мне подходит гораздо больше, чем ему. Но не хочет ее уступать.
— Общий бизнес?
— Что-то вроде того…
Фи, подумаешь, бизнесмены. Мне вот богатый дядя перстенек на время одолжил. Велел не снимать. Я рукав вязаной кофты на пальцы натянула, и еще длинной лямкой сумки замотала, ничего не видно.
— Людмила, ты знаешь, что Константин умер? — и это она опять без перехода тему сменила.
— Неужели?
— Ты, кажется, не удивлена? — потянулась она ко мне, но напряглась, отстранилась, и снова села в кресло.
— Нет. Ты мне сказала, что Матвей при смерти, теперь говоришь, что Константин умер. Просто вестница несчастий. Шучу.
Елизавете очень хотелось съездить по моей физиономии. Прям руки чесались, но с места не встала. Осталась бы моя внешность с том же виде, или бы в ней произошли изменения в худшую сторону, неизвестно. Вошла Глория с телефоном в руке. Опять этот ее непонятный взгляд на Елизавету. Та взяла трубку. Молчала. Слушала. Долго молчала. Я тоже молчу, она молчит, служанка молчит, трубка молчит, зверь в моей сумке молчит. Все молчат. Мне надоело первой.
— Что случилось? Опять кто-то умер?
Елизавета повернулась ко мне со страшным лицом. Словно не ее лицо.
— Убирайся! — заорала она. В голосе торжество, да? Не поняла.
— Простите? Я не ослышалась?
— Вон!
Ну и уйду, раз мне не рады. Стараясь не поворачиваться спиной к женщинам, выбежала из комнаты к входной двери. Глория как-то, не заметила как, оказалась у двери раньше меня.
За дверью меня дождалась плохая погода и риэлторы.
— Я дам лучшую цену!
— Нет, я!
— Не слушайте их!
Я и не слушала, убегая к метро. Разговор получился интересным, я опять сделала для себя выводы, но оставалась много неясного. И как убить Елизавету, пока не придумала, очень жаль. У меня еще до конца недели пять дней.
Весь следующий день, среду, я развлекала Ксюшу с Настей.
