— Люди из Монтарана. Англичане вчера сожгли нашу деревню. Мы все еще ждем, чтобы войти в город. Это склеп церкви Сен-Эньяна, которая была разрушена» людьми из Орлеана вместе со всем остальным в округе.

Тебе сейчас остается только одно — сидеть здесь и ждать.

Он больше ничего не сказал и вернулся на свой наблюдательный пост наверху частично разрушенного пролета лестницы. Поближе разглядев своих соседей, Катрин увидела множество горестных лиц и заплаканных глаз и несколько тощих узлов с пожитками. Люди прятали глаза, словно стыдясь своего разорения. Она не посмела с ними разговаривать, поэтому присела немного на отшибе.

В склепе было холодно, и у нее по спине пробежала дрожь. Ей хотелось спать, но пришлось противиться искушению заснуть, потому что она боялась, что остальные могут забыть о ней, когда наконец решатся попытаться войти в город. В сущности, им не пришлось долго ждать: через час юноша появился на лестнице, делая всем знак подниматься и следовать за ним.

— Пойдемте скорее, уже пора!

Беженцы безмолвно поднялись, безвольные, как овцы, приученные следовать за вожаком. Один за другим они выходили из склепа и пробирались через обломки, согнувшись вдвое, чтобы не быть замеченными. Ночь была не очень темной, и звезды холодно сверкали высоко в небе. Катрин заметила ворота между двух сосен…

Через некоторое время они достигли их и вскоре уже стояли на маленьком подъемном мосту, который вел к боковому входу, соединенному с большими воротами.

Большой подъемный мост был поднят… Когда они двигались узким проходом, который вел к стенам, Катрин чуть не упала в обморок от счастья. Она все-таки дошла!

Ее необычное путешествие завершилось. Она входит в Орлеан…

Бургундские ворота вели в узкую улицу, с одной стороны ограниченную монастырем, а с другой — рядом домов с закрытыми ставнями. Там стояло несколько человек со все еще пыльным и почерневшим после недавней атаки оружием. Некоторые из них держали факелы, освещавшие выход из ворот. На огне в железной клетке кипел горшочек с варевом. Дул сильный ветер, и пламя неистово трепетало во мраке.

— Еще несколько беглецов! — воскликнул грубый голос, который немедленно заставил сердце Катрин забиться сильнее. — Что мы будем с ними делать? Это просто лишние рты. Надо отослать их…

— Это люди из Монтарана, — объяснил кто-то. — Их деревня вчера была сожжена…

Первый из говоривших ничего не ответил, но Катрин почувствовала, как непреодолимая сила тянет ее туда, где он находится. Она не ошиблась: в нескольких шагах от нее стоял Арно де Монсальви.

Облокотившись о стену монастыря, он с раздраженным видом изучал людей, которые только что вошли в город. Арно стоял с непокрытой головой, его короткие черные волосы были взъерошенными. На лице остались следы пороха, одну щеку пересекал шрам, которого Катрин раньше не видела. Его доспехи были иссечены, и выглядел он немного усталым, но Катрин с большой радостью заметила, что он не изменился. Черты были теми же, может, только немного резче очерченными. У рта появилась скорбная складка.

Эти глаза, которые так редко смягчала нежность, были, как всегда, жесткими, и голову он держал так же надменно, как и раньше. Небритый, со следами недавнего боя он казался Катрин прекраснее архангела. В конце концов, разве он не был ее мечтой во плоти?

От счастья, что она встретила его так скоро, прямо здесь по Другую сторону городских ворот, Катрин позабыла обо всем остальном. Ее неудержимо тянуло к нему С горящими глазами и с улыбкой на губах она пошла к нему, протягивая руки, как в трансе… У нее был такой уверенный, такой самозабвенный вид, что ее спутники в изумлении отступили, давая ей пройти. Арно не сразу ее увидел. Он с большой досадой осматривал свои согнутые ножны. Вдруг он поднял глаза и увидел оборванную женщину, которая шла к нему по круглым, все еще блестящим после недавнего дождя булыжникам.

Что-то в ней приковало его рассеянное внимание. Казалось она едва держится на ногах. Ее силы явно были на пределе, но глаза светились неземным блеском, и великолепные волосы, как золотой поток, струились по плечам в лохмотьях.

Она шла к нему медленно, протягивая дрожащие руки со стертыми до крови ладонями. На мгновение Арно показалось, что это галлюцинация, вызванная его усталостью. Позади был день ожесточенной битвы, и его руки устали от тяжелого двуручного меча.

Он с силой потер глаза и посмотрел еще раз… и вдруг неожиданно узнал ее.

Катрин остановилась недалеко от него, не говоря ни слова и пожирая его глазами. Их взгляды встретились и на миг соединились, а время остановилось.

Глаза Арно открывались все шире и шире, выражая изумление, недоверие и радость одновременно, но это было лишь мимолетное впечатление… Он тут же резко собрался, выпрямился, его лицо исказила гримаса дикого раздражения. Указав на Катрин, он со злобой крикнул:

— Немедленно схватить эту женщину!

Катрин с мольбой подняла к Арно свое лицо. Она пошатнулась, грубо вырванная из своего счастливого забытья. Ее руки повисли по бокам, а свет в глазах потух.

Она слабо простонала:

— Нет!.. Арно!..

Но теперь он был ослеплен яростью. Схватив ее за Руку, он почти швырнул ее солдатам, которые тупо стояли в изумлении и не могли двинуться. Его разъяренный голос прогремел:

— Вы что, все глухие или идиоты? Я велел схватить эту женщину!

— Но, мессир… — начал сержант.

Арно подскочил к нему и застыл, возвышаясь над ним. Его кулаки были сжаты, а все тело напряглось, как тетива, в лицо ударила кровь.

— Никаких «но», мой друг! Это приказ! Как вы думаете, кто она? Бургундка… и самая худшая из всех! Она не жалкая беглянка, какой хочет представить себя, а любовница самого Филиппа Доброго, прекрасная Катрин де Брази! Не нужно большого воображения, чтобы догадаться, зачем она сюда пришла!

При упоминании имени Филиппа солдат явно испугался. Он уже собрался схватить Катрин за руку, когда раздался недоверчивый протяжный голос:

— Прекрасная Катрин здесь? Дама с золотыми волосами? Кто это сказал?

Это был Ксантрай, вышедший из переулка. Он был в доспехах, его рыжие волосы развевались на ветру. На нем, как и на его друге, лежал отпечаток недавней битвы, но его веселое лицо не потеряло своего привычного добродушного выражения.

— Я это говорю! — сухо заявил Арно. — Взгляни, если мне не веришь!

Высокий рыжеволосый рыцарь подошел к группе солдат, окруживших Катрин, и уставился на нее с нескрываемым изумлением. Внезапно он громко рассмеялся.

— Истинно так! Прекрасная дама, что привело вас сюда? И к тому же в столь жалком облачении!

— Ее послали шпионить для ее любовника — это совершенно очевидно, — со злостью пробормотал Арно. — Что касается того, чем она будет заниматься теперь, то это зависит от меня, мой друг. Через час ее заключат в темницу до начала расследования. А теперь прочь! Уведите ее…

Ксантрай перестал смеяться. Продолжая смотреть на Катрин, он предостерегающе положил руку на плечо Друга.

— Тебе не кажется, что это маловероятно? — спросил он, качая головой. — Зачем Филиппу Бургундскому посылать ее сюда сейчас, когда он отвел свои войска из-за ссоры с Бредфордом? Да еще в таком виде! Ее одежда изорвана, ноги кровоточат, она едва стоит…

Сочувствие в глазах капитана вернуло Катрин немного смелости. Но Арно упрямо отказывался слушать. Он раздраженно передернулся.

— Это только доказывает, что она лучшая актриса, чем ты думаешь. Что касается более глубоких намерений Филиппа Лживого, то я скоро доберусь до них! Новость о том, что Дева идет сюда, должна была многое изменить при дворе в Брюгге. Заберите отсюда эту шпионку и посадите ее в тюрьму. Я найду способ развязать ей язык!

Ксантрай не возражал. Он слишком хорошо знал Арно и понимал, что ничто на свете не заставило бы его изменить свое слово, особенно публично. Кроме того, вокруг пленницы стала собираться толпа и угрожать ей: