Сара наклонила голову и пошла к двери. Луч света осветил ее щеки, и Катрин увидела на них слезы.

— Я не сержусь на тебя, потому что знаю, ты страдаешь. Я найду способ освободить тебя отсюда сегодня ночью. Так что жди и не делай глупостей.

Она вышла, и Катрин осталась одна, испытывая лишь самые легкие угрызения совести. Даже чувства Сары не имели сейчас значения. Ее влекло к мужчине с пристальным взглядом и нежным голосом, которого она никогда не забудет. Она жила только ради мгновения встречи с ним…

Bce утро она провела в мечтах, глядя на серебряную ленту Ионны, блестевшую под лучами солнца. Ее мысли были так далеко, что, когда вошел Траншемер с завтраком, он напугал ее. Возвращение к реальности было болезненным. Завтрак состоял из нескольких ломтиков козлятины, немного пережаренных, но вкусных. Козы сира де Курсона, вероятно, встретили сегодня ночью свою трагическую кончину!

День тянулся бесконечно. Но ожидание было нестерпимым. Скорее надежда, чем страх, поддерживала силы Катрин. Сара сказала, что Катрин сможет сегодня ночью бежать из Куланжа — но как? Она с радостью встретила закат солнца. Еще немного, и она узнает…

После ужина, принесенного Траншемером, который сделал героическую, но безуспешную попытку втянуть ее в разговор, снова потянулись бесконечные часы. Шум в замке мало — помалу затихал. А Сара все еще не появлялась. Тяжелый металлический стук сапог караульного раздавался в темноте. Уже наступила полночь, и Катрин, совсем потеряв надежду, собиралась лечь спать, когда дверь тихонько отворилась и вошла Сара. Одета она была так же как и утром, но под мышкой у нее был большой моток веревки. Катрин вскочила с постели.

— А я уже и не надеялась…

— Как же ты мне не доверяешь! Я ждала, пока Фортепис уснет, усыпленный вином и… неважно. Но мы не должны терять ни минуты. Это единственно возможный путь бегства…

Сара стала раскручивать веревку, прикрепив один конец ее к колонне окна. Другой конец веревки скользнул в темноту, как ядовитая змея, и потерялся из вида. Сара повернулась к Катрин, которая стояла, безмолвно глядя на нее, и положила ей руки на плечи.

— Это единственное, что я могу для тебя сделать. Хватит ли у тебя смелости, чтобы спуститься с такой высоты по канату? Я останусь здесь и прослежу, чтобы веревка не развязалась. Как только ты окажешься на земле, я сверну веревку и положу ее на прежнее место. Если ты повернешь за восточное крыло замка, то найдешь там тропинку, которая приведет тебя к твоей любви, если ты к этому так стремишься…

Волна отчаяния чуть не захлестнула Катрин.

— Это сбывается судьба, которую ты мне предсказала очень давно, Сара, если помнишь. Но я думала, что ты меня настолько любишь, что не оставишь одну. Неужели ты позволишь мне уйти одной? Что сделал для тебя этот бандит, что ты предпочла его мне?

— Ничего, я с радостью последовала бы за тобой, но он настолько влюбился в меня, что пригрозил, если я убегу, содрать с брата Этьена кожу живьем. Я не хочу, чтобы он умер из — за меня, и остаюсь. Но как только нам с братом Этьеном удастся убежать, я найду тебя. А сейчас иди. Я бы много дала, Катрин, чтобы быть с тобой, верь мне…

Катрин, охваченная признательностью, бросилась в объятия верной подруги.

— Конечно, я верю тебе! Прости меня, Сара. Я схожу с ума с тех пор, как узнала, где Арно и где я смогу его найти…

— Ну, постарайся найти счастье. Здесь три серебряные монеты, которые я взяла из камзола у Фортеписа.

Когда ты доберешься до Луары (а для этого тебе нужно все время держать влево), то сможешь отдать их лодочнику, чтобы он отвез тебя до Орлеана.

Но Катрин решительно отстранила протянутое ей серебро.

— Нет, Сара, если Фортепис узнает, что ты украла их у него, он убьет тебя.

Сара тихо рассмеялась. К ней вернулось веселое расположение духа.

— Я так не думаю! Я сказала ему… что ты ведьма и можешь летать по воздуху. И что раньше я не сказала ему этого, потому что очень боялась тебя!

— Почему ты не сказала ему этого, как только мы приехали? — со вздохом спросила Катрин.

— Тогда он поступил бы не так, как сейчас. Он очень доверчив и суеверен. Если бы я сказала это раньше, он бы очень быстро сложил у стен замка большой костер и сжег бы тебя на нем, связанную по рукам и ногам, в надежде, что Бог за это доброе дело вернет ему вдвое больше дров, чем было затрачено. Но так мы можем проговорить всю ночь. Нельзя терять время. Я должна вернуться к нему, пока он не проснулся. Это единственная реальная опасность…

Она прижала Катрин к себе и поцеловала ее в лоб.

— Да поможет тебе Господь, моя девочка, добраться до твоей цели, — проговорила она дрогнувшим голосом.

Затем она подошла к окну, чтобы убедиться, что у подножия башни никого нет. Катрин тем временем оторвала подол у своего длинного платья, чтобы двигаться более свободно.

— Если бы ты смогла достать мне мужской костюм, вздохнула она.

— Фортепис знал, что делает, когда отобрал наши мужские костюмы. Он понимает, что в этом желтом платье я далеко не убегу, — ответила Сара, взмахнув длинными рукавами. — Но ты в своем темном платье и шерстяной накидке будешь в тепле и не привлечешь особого внимания. Мне удалось вернуть кое-что из твоих вещей, вот…

Она достала кинжал со стальной рукояткой, который был У Катрин с тех пор, как она покинула Шатовилэн.

Катрин радостно взяла его, еще теплый от тела Сары, и засунула за корсаж. Женщины нежно обнялись.

— Постарайся найти меня, как только сможешь, — сказала Катрин, пытаясь улыбнуться, — ты же знаешь, я без тебя пропаду.

— Мы встретимся, — пообещала Сара, — я уверена!

Темное пространство, открывшееся внизу, заставило сердце Катрин затрепетать от страха. Ребенком она не раз лазила по веревкам на улицах Парижа. Но тогда это была игра. Сможет ли она сделать это сейчас, когда от этого зависит ее спасение? За стенами замка стояла кромешная тьма, но Катрин заставила себя ни о чем не думать и не волноваться. Она старалась не вспоминать о бездне, в которую смотрела так часто, пока ждала Сару.

Катрин произнесла молитву, перекрестилась, ухватилась за веревку и перелезла через подоконник. Последнее, что она видела, прежде чем закрыла глаза, было испуганное лицо Сары. К счастью, не было сильного ветра и веревка почти не раскачивалась. Катрин крепко ухватилась за грубо сплетенную веревку, и ей показалось, что тело ее налито свинцом. Она обхватила веревку ногами и начала быстро скользить вниз. Это оказалось легче, чем она ожидала: пригодились навыки, полученные в детстве.

Она спускалась все ниже и ниже, обдирая ладони о шершавую веревку, но не останавливалась. Катрин открыла глаза, чтобы посмотреть, где она. Окно башни было высоко над головой — слабо светящийся квадрат с силуэтом Сары. Катрин почувствовала ужас своего положения!

Она была между небом и землей. Если бы она выпустила канат, то сломала бы шею о камни, разбросанные внизу башни. До нее долетел еле слышный голос Сары:

— Не теряй мужества! Как ты там?

— Все хорошо, — ответила Катрин.

Ее руки обжигала боль, она изо всех сил старалась ускорить спуск, боясь, что не выдержит и отпустит веревку, не достигнув земли. У нее было такое ощущение, что сейчас оторвутся руки. Временами ей казалось, что она умирает, потому что сердце отказывалось биться.

Она была как маленькая девочка, заблудившаяся в грозу.

Катрин пыталась думать только об Арно, всей душой призывая воспоминания о нем, но физическое напряжение было слишком сильным для нее. Каждое движение было похоже на агонию. Она начала дрожать; сердце гулко билось, тело перестало слушаться ее. Боль в израненных ладонях стала невыносимой. Катрин была слишком измучена и… отпустила веревку!

Падение было коротким. К счастью, земля оказалась совсем близко. От удара она лишь на мгновение потеряла сознание. Скалы внизу были покрыты зарослями ежевики, которые исцарапали Катрин, но смягчили удар о землю. Она с трудом поднялась на ноги, вспомнила о Саре, волнующейся наверху, и три раза дернула за веревку, которая тотчас исчезла. Катрин увидела, как Сара отошла от окна. Вскоре свет в окне погас, и она осталась одна в кромешной тьме…