Их шлюпку и галеру разделяло ещё расстояние в тридцать-сорок корпусов шлюпки, а якоря на корабле по приказу Никоса Патрикиоса уже начали поднимать. И в этот момент на воде разыгралась драма. Три переполненные лодки перерезали путь одномачтовому рыбачьему паруснику, в котором сидела дюжина беглецов. Лодки пристали к открытому паруснику, и их пассажиры схватились за борт. Между пассажирами парусника и лодок началась драка: люди, охваченные паникой, кричали и избивали друг друга. Однако людей в лодках было больше, а парусник был их единственной надеждой на спасение. Потерявшие рассудок беженцы пытались забраться на парусник. Рыбачье судёнышко продержалось недолго. Даже когда от висевших на борту людей парусник накренился до предела, люди продолжали на него лезть. Каждый старался затоптать. Никто не хотел оказаться в числе оставшихся.

И случилось неизбежное — парусник зачерпнул воды и опрокинулся. Одна из лодок тоже затонула. Вторую лодку мачта парусника прижала к воде и ударила по ней, как гигантская дубина, сломала её и увлекла под воду.

Оказавшиеся в воде люди отчаянно молили о помощи. Некоторым удалось схватиться за корпус парусника, все ещё державшегося на воде кверху килем. Другие хватались за обломки. Прочие пассажиры — их было большинство — барахтались в воде. Третья лодка с беженцами не получила повреждений и спешила уйти от опасности — оказавшиеся в воде люди могли опрокинуть и её.

— Прибавить хода! — крикнул Леонидас Дукас своим матросам. — И держитесь от них подальше! Мы не сможем спасти никого. Это чёртовы идиоты сами во всем виноваты!

Внезапно Герольт встал и прислушался. Сквозь крики тонущих ему послышались знакомые голоса.

— Подожди! — крикнул он штурману и всмотрелся в скопление несчастных. — Там плавают люди, которых мы знаем!.. Это Гранвили! Вон там!

— Ты прав! — воскликнул Тарик. — Теперь и я слышу! Святой Христофор, это действительно Гранвили! Купец, который вместе с дочками держится за обломок!.. Мы должны их спасти!

— Мы так не договаривались! — отрезал Леонидас Дукас. — У нас нет ни времени, ни мест на корабле! Сейчас каждый должен сам позаботиться о спасении своей шкуры! Мы не сменим курс!

Тогда Мак-Айвор встал, перешагнул через скамейки гребцов и вынул из ножен меч.

— Ты сейчас же повернёшь в их сторону! — сказал он и поднес острие меча к горлу штурмана. — Или я выполню обещание своего друга. Ты меня понял?

Леонидас Дукас побледнел.

— Чёрт бы тебя побрал, тамплиер! — прошептал он в бессильной ярости. Однако сделать то, что велел Мак-Айвор, ему пришлось. Шлюпка повернула в сторону Гранвилей, которые из последних сил сжимали обломок скамейки.

— Держитесь! — крикнул им Герольт с носа шлюпки. — Мы идём к вам!

Гранвили беспомощно качались на волнах. Герольт перегнулся через борт и подхватил младшую Элоизу. Вместе с Тариком они втянули в шлюпку Беатрису. Поднять из воды тяжёлого купца оказалось нелегко. Когда он, наконец, оказался в шлюпке, его стало рвать солёной водой и желчью. Гранвиль лёг возле дочерей, лица которых все ещё были искажены ужасом. Крепко вцепившись друг в друга, они дрожали как осиновые листья.

— Живо к галере! — приказал штурман, выруливая в сторону корабля. — Если мы задержимся ещё хоть на минуту, нас всех повесят! Налегайте на весла!

На этот раз никто из тамплиеров не стал с ним спорить, хотя мысли о судьбе других несчастных разрывали их сердца. Они знали, что Леонидас Дукас не преувеличивал. В шлюпку нельзя было взять больше никого.

— Это снова вы… Которые нас спасли!.. Чем заслужили мы такую участь?.. Такую милость… Дважды мы были на волосок от смерти, и оба раза вы нас спасали, тамплиеры! Благослови вас Господь!.. Пусть Он тысячекратно воздаст вам за доброту и… храбрость! — восклицал Гранвиль, и слезы текли по его щекам. Он схватил руку Герольта и попытался поцеловать её.

Герольт отдёрнул руку обратно.

— Мы сделали то, что и должен делать каждый христианин. И мне хотелось бы сделать это для всех попавших в беду.

— Наверное, такова наша судьба — встречаться вам в минуты опасности, — сказал Морис, подбадривая старшую сестру улыбкой.

— Кажется, это действительно так, — ответила Беатриса дрожащим голосом. — Но мне хотелось бы встречать вас и ваших братьев по ордену не только в минуту опасности.

— Мы рады стечению обстоятельств, которое позволит нам оказаться на одном и том же корабле по пути к Кипру. Мы не могли бы желать для себя общества более изысканного, чем ваше, Беатриса, — промурлыкал Морис и поспешил добавить: — А также общества вашего отца и вашей очаровательной сестрицы.

Беатриса не нашлась, что ответить. Силы покинули её, она закрыла глаза и опустила голову на плечо сестры.

Мак-Айвор незаметно толкнул Мориса локтем.

— Оставь её в покое, Морис. Прибереги свой мёд — пригодится позже! Ты что, не видишь, что она измучена? В дороге у тебя будет время, чтобы ухаживать за ней.

Морис покраснел:

— Ухаживать? Кто же здесь ухаживает? Я всего лишь попробовал успокоить её и отвлечь от испуга, который она пережила. Это был бальзам для истерзанной и впечатлительной женской души, друг мой! К тому же такой чурбан, как ты, понятия не имеет об ухаживании! Ты, сдаётся, и чертополох принимаешь за виноградную лозу!

— Ты видишь меня насквозь, Морис! — улыбнулся Мак-Айвор. — Но ты не должен считать меня совсем уж безнадёжным. Имея перед глазами яркий пример в твоём лице, я, конечно, со временем всему научусь. Обещаю ловить каждое твое слово, когда в следующий раз ты будешь изливать бальзам на впечатлительную женскую душу!

Морис злобно посмотрел на него, однако он счёл словесный поединок проигранным и махнул рукой.

— Да ничему ты не научишься, потому что ты… Потому что ты шотландец, — проворчал он и повернулся к нему спиной. Морис с радостью отошёл бы в сторону, если бы не сидел с Мак-Айвором в одной шлюпке. — Ну, допустим, было немного ухаживания! — Он скривился. — Ну и что из того? Виноват ли орёл в том, что умеет летать выше неуклюжего гуся?

Герольт положил ему руку на плечо.

— Важничать и топорщить перья могут обе птицы. Но, конечно, в спутники мы предпочли бы взять такого гордого орла, как ты! Без тебя мы как телега без одного колеса. Так давайте же помнить: друг за друга в верности и чести! — сказал он.

Ужасы, свидетелями которых они стали в городе и на море, отступили. Хорошо иметь друзей, какими бы разными ни были они по сути. Священная служба, которую теперь несли рыцари Грааля, и опасности, подстерегавшие их, требовали от них единства.

Между тем «Калатрава» сумела вырваться из опасного окружения лодок. Повторить манёвр шлюпки, которая должна была пришвартоваться к галере, никто не сумел бы. И все же весла по приказу капитана подняли лишь на то время, пока тамплиеры, Гранвили и моряки забирались на галеру. Стоя на верхней палубе, капитан подгонял их резкими словами. Купцу и его дочерям понадобилась помощь. Наверху Герольт бегло осмотрел пассажиров: среди них были лишь несколько вооружённых крестоносцев.

— Мы не договаривались о том, что вы возьмёте с собой ещё трёх пассажиров! Я и так уже взял их больше, чем надо! — такими словами встретил их на переполненной верхней палубе Никос Патрикиос — крепкий коренастый мужчина лет за сорок. На его голове сидела похожая на горшок шапка из зелёного шелка, украшенная золотым кипрским орнаментом. Широкий шарф из той же ткани охватывал на торсе капитана его просторные одежды шафранного цвета. Когда на борт взошёл его первый штурман, он крикнул ему:

— Леонидас, ты не понял, за чем тебя посылали?

— У меня не было выбора, капитан! — ответил Леонидас Дукас и злобно посмотрел на тамплиеров. — Они обнажили мечи и угрозой заставили меня вытащить из воды этих троих! — штурман махнул рукой в сторону присевших у борта Гранвилей. — Или лучше было бы, если бы они порубили меня на куски?

— Семья Гранвилей очень близка нам! — вмешался Герольт. — Вы, капитан, дали бы друзьям утонуть на своих глазах?