После речи присяжного поверенного г. Пржевальского, речи защитника Трахтенберга присяжного поверенного г. Кейкуатова, защитника Красных г. Френкеля, возражений обвинителя и защиты, слова подсудимых и резюме председателя присяжным заседателям был вручен вопросный лист, в коем на их разрешение было поставлено 270 вопросов. После 4-часового совещания присяжные заседатели вынесли вердикт, которым признали игуменью Митрофанию виновною в составлении подложных документов от имени Лебедева, бланковой надписи Макарова, подложных документов М. Г. Солодовникова, а также в том, что она обманным образом выманивала у Медынцевой ее бланки на вексельной бумаге, которые и употребила в обеспечение выгодных для ее, игуменьи Митрофании, сделок, в составлении неправильного счета на имя портнихи Игнатовой в 1 тысячу 501 рубль 25 коп., в продаже принадлежавших Медынцевой шубы и муфты и в присвоении вырученных за них денег.

В заключение ответов присяжные заседатели признали игуменью Митрофанию заслуживающей снисхождения по всем пунктам.

Остальные подсудимые признаны невиновными. На основании этого вердикта присяжных заседателей суд постановил:

игуменью Серпуховского Владычного монастыря Митрофанию, лишив всех лично и по состоянию ей присвоенных прав и преимуществ, сослать в Енисейскую губернию с запрещением выезда в течение 3 лет из места ссылки и в течение 11 лет в другие губернии; остальных подсудимых считать по суду оправданными. Кроме того, суд удовлетворил ходатайство гражданских истцов об уничтожении посредством надписей признанных подложными документов и об удовлетворении истицы Тицнер из имущества игуменьи Митрофании в сумме 76 тысяч рублей, по стоимости приобретенных Тицнер векселей Медынцевой.

Процесс над потомственным почетным гражданином, коммерции советником, купцом первой гильдии, владельцем 4 каменных домов и 65 лавок в Петербурге и Москве.

Газеты около трех недель печатали стенографические отчеты судебных заседаний и отклики на них. В суд было вызвано 118 свидетелей и экспертов разных специальностей — химиков, механиков, архитекторов, бухгалтеров, подрядчиков, хлебных торговцев. Наибольшую пикантность, по выражению одной из газет, представляло оглашение формулярного списка Овсянникова, в котором, наряду с перечнем различных его пожертвований и жалованных ему медалей «За полезное», «За усердие» и т. п., перечислялись многочисленные судимости.

Этот процесс А. Ф. Кони назвал настоящим торжеством нового суда. Немецкая сатирическая печать не хотела верить, чтобы двенадцатикратный (zwölffache) миллионер Овсянников мог быть арестован, а если бы это и случилось, то выражала уверенность, что на днях станет известным, что одиннадцатикратный (elffache) миллионер Овсянников выпущен на свободу.

Суду преданы по обвинению в умышленном поджоге мельницы, на которой жили люди и хранились запасы казенной муки, коммерции советник, с.-петербургский первой гильдии купец Степан Тарасович Овсянников, 70 лет, ржевский 2 гильдии купец Андрей Петрович Левтеев, 48 лет, и ржевский мещанин Дмитрий Артемьевич Рудометов, 41 года.

Председательствовал председатель суда А. А. Лопухин, обвинял товарищ прокурора суда В. И. Жуковский, поверенным гражданских истцов страховых обществ «Якоря» и «Варшавского» выступил присяжный поверенный В. Д. Спасович, гражданский истец коммерции советник В. А. Кокорев поддерживал свои интересы лично, защищали подсудимых: Овсянникова — присяжный поверенный П. А. Потехин, Левтеева — присяжный поверенный В. Н. Языков, Рудометова — присяжный поверенный г. Соколовский.

Сущность обвинения, изложенного в определении С.-Петербургской судебной палаты, заключается в следующем:

2 февраля 1875 г. на углу Измайловского проспекта и Обводного канала сгорела обширная мельница коммерции советника Василия Александровича Кокорева, арендуемая поставщиком военного министерства коммерции советником Степаном Тарасовичем Овсянниковым и застрахованная в страховых обществах «Якорь» и «Варшавском» в сумме 700 тысяч рублей серебром. Пожар начался около 5 часов пополуночи и быстро распространился по всему зданию, которое сгорело, за исключением наружных стен, кочегарни и небольшого магазинного отделения. Вместе с тем сгорели, по показанию его, Овсянникова, и его управляющего А. П. Левтеева, 13 тысяч 955 кулей муки, принадлежавших военному ведомству и сложенных в магазинном отделении мельницы. Первоначально местною полицией не было усмотрено признаков поджога мельницы и в составленном протоколе высказано предположение, что пожар мог произойти по неосторожности рабочих. При поверке полицейского дознания выяснился, однако, ряд важных обстоятельств, указывающих на умышленный поджог. Таким образом было обнаружено, что пожар начался в помещениях мельницы, запертых и удаленных от жилья квартир, что за два дня до пожара на мельнице были прекращены работы, причем машина и топка котлов остановлены, а также прекращено снабжение здания газом, что накануне пожара была выпущена вода из труб и бака, устроенных как для отопления мельницы паром, так и на случай пожара, что прекращение работ последовало без видимой причины двумя месяцами раньше предполагавшегося срока, что одновременно с этим распущены почти все работники, что последние поденщики, нанятые для чистки здания, ушли за 12 часов до начала пожара и после них мельница была со всех сторон заперта, что пожар произошел за два дня до срока страхования и накануне обещанной Овсянниковым уплаты премии; наконец, что, как положительно выяснено многими свидетелями, пожар начался одновременно в различных местах, весьма удаленных одно от другого. Вместе с тем оказалось, что выпуск воды и распущение рабочих, способствовавшие успеху поджога, последовали по приказанию управляющего Овсянникова, Левтеева, и что количество сгоревшего на мельнице хлеба, заявленное Овсянниковым и Левтеевым, было значительно преувеличено. Независимо от сего было обнаружено, что пожар мельницы приносил значительные выгоды арендатору ее, Овсянникову. Сгоревшая мельница была построена коммерции советником Фейгиным согласно контракту, заключенному им с военным министерством 30 июня 1867 года. По силе этого контракта Фейгину была предоставлена на 9-летний срок поставка провианта и фуража для войск с.-петербургского военного округа и некоторых других местностей, продовольствуемых из с.-петербургских магазинов с тем, чтобы хлеб доставлялся в зерне и перемалывался под надзором интендантства на особой мельнице, которую Фейгин обязывался выстроить на свой счет. Таким образом предполагалось улучшить довольствие войск и устранить злоупотребления, постоянно повторявшиеся при прежней системе краткосрочных подрядов и поставки провианта мукою помола низовых губерний. По истечении контрактного срока казна была вправе приобрести мельницу в собственность покупкою. Для постройки была уступлена Фейгину за незначительную цену казенная земля. Постройка мельницы стоила Фейгину более 900 тысяч рублей и была окончена в 1871 г. В техническом отношении мельница эта вполне образцовая. В пожарном отношении она была обеспечена устройством по всему зданию отопления паром труб, с многими пожарными кранами и рукавами, а также бака на чердаке, вмещавшего в себе 6 тысяч ведер воды. Кроме того, для большего обеспечения от огня вода в мельницу была проведена как из городского невского водопровода, так и из Обводного канала, откуда накачивалась в бак посредством особой паровой гонки. По заключению экспертов, запас воды на мельнице был так велик, что при исправном содержании труб и бака можно было залить всякое помещение мельницы. Равным образом мельница с избытком удовлетворяла потребностям интендантства и могла перемолоть в случае надобности до 3 тонн четвертей в сутки.