—

Работать мне надо! Что ж бездельным хожу? Хоть какое-нибудь дело сыщите! Ведь обещали, — напомнил поселенец.

—

Гоша, все знаю, но, сам понимаешь, работу тебе нужно подыскать особую. Чтоб любил и справлялся с нею, не первую попавшуюся, чтоб заткнуть тобою дыру. Мы уже много чего перебрали. Дай нам еще пару дней на окончательное решение, — попросил Рогачев и спросил неожиданно, — друзьями уже оброс у нас, пока водовозом был?

—

Нет, гражданин начальник! Не повезло. Оно и врагов нет, а кентов и подавно не заимел. Меня сторонятся, и я не верю, — ответил поселенец честно.

—

Это очень хорошо, Гоша! То, что нужно! — обрадовался Станислав, чем немало удивил поселенца. —

Значит, давай договоримся: ты эти пару дней отдыхаешь перед началом. Как только все решим, участковый тебя найдет и позовет.

Корнеев вышел из милиции, огляделся на крыльце и пошел по дороге за поселок. Решил бездумно погулять.

Сколько километров он отшагал, не знал и сам, когда из-за поворота увидел море. Оно уже очистилось ото льда и было спокойным, чистым и ласковы м.

«Во, блин, фраера «бабки» пачками тратят, чтоб на море смотаться, отдохнуть. Тут же оно халявное! Сколь хошь кайфуй, и никакой козел на уши не наступит. Вокруг никого. Хоть голышом тащись! Вот это классно! И я тут — пахан!» — раскинул руки поселенец, пошел по серому песку, утрамбованному отливом, как по асфальту. Кучи морской капусты, ракушки, медузы, морские звезды валялись на берегу. Их вынесла приливная волна. Гоша взял палку, расковырял одну кучу из любопытства. Раскопал какую-то старую сумку. Открыл. В ней бумаги, какие-то счета. Поселенец в них не разбирался и отбросил сумку, стал копать дальше. Нашел кожаную фуражку, ее сразу облюбовал. Человек вытряхнул ее, примерил, подошла. А вот и кошелек, весь потертый, старый, но тяжелый. Едва открыл его, изумился. Еще бы! Полный денег! «Кто-то потерял здесь, на пляже. А может, забыли. Хотя, только псих может посеять такие «бабки», — подумал человек и, сев прямо на песок, решил посчитать деньги. Их было много. Гошка спрятал кошелек во внутренний карман телогрейки, решив для себя почаще приходить к морю. — Повезло хоть раз в жизни! Вот теперь бы сорваться на материк! Но куда без ксив? Возьмут за жопу пограничники, чихнуть не успею».

Корнеев приметил одинокую лодку на берегу, пошел к ней. Уж так хотелось Гоше хоть на миг почувствовать себя совсем свободным.

Поселенец, оглядев дюральку, тяжело вздохнул. «Ну, и пропадлина тот хозяин! Мало было ему снять мою, даже весла забрал, шкура! У-у, жлоб! Козел! Бадилогон!» — столкнул лодку в море, но ее снова вытолкнуло волной на берег. Гошка забрался в лодку, Ему нестерпимо захотелось покинуть этот берег, имеете с его поселком, с серыми людьми, убогими избами, но как?

«Вот ведь и «бабки» нашлись, и посудина имеется. А слинять не могу. Ксивы, если рогами пошевелить, купить запросто!» — пришла в голову шальная мысль, и тут он услышал звук приближающихся шагов. Поселенец оглянулся, увидел двух пограничников, идущих к нему.

—

Кто такой? — подошли вплотную к лодке.

Корнеев объяснил. Но пограничники смотрели на

поселенца с подозрением:

—

Дядя, а какого черта приперся сюда отдыхать? Или в поселке места мало, что в такую даль тащился?

—

Давно не видел моря, — ответил Гоша.

—

Тебе еще кайф нужен? А ну, вытряхивайся из нашей лодки! — нахмурились парни.

Едва поселенец ступил на берег, пограничники подхватили его за ноги, тряхнули так, что из Тошкиных карманов даже пыль вылетела.

—

Это мое! — орал Корнеев, прикрыв собою кошелек, сигареты и карманную мелочь.

—

Не базарь, козел! Слышь? Заткнись! Тебя проверят на заставе! Свое получишь! А ну, чеши вперед шустрее. Видали мы таких! — погнали рысцой, поторапливая на каждом шагу.

До заставы бежал без отдыха. Когда Гоша присел на скамью, куда определили пограничники, почувствовал, как устал. Но долго отдыхать не дали.

Корнеева

привели к помощнику командира. Тот,

оглядев

посе

ленца с

ног до головы,

сказал строго:

—

Вам

известны условия и

требования к

жителям

пограничной зоны?

Хорошо,

что Вы известны

в милиции, но как поселенец помните, чтобы никогда Вас здесь больше не видели! Иначе уже не милиций а мы накажем!

—

Понятно, но я не знал, что тут тоже границе Дали два дня отдыха…

—

Вы и решили воспользоваться! И если бы в лодке был мотор, сбежали б! — повысил голос человек.

—

И в мыслях не держал! А потом, с чего на меня наезжаешь? В поселке про меня никто плохого слова не скажет! Я — уже не зэк! Чего горло дерешь. Иль нацепил погоны и думаешь, паханом заделался? Ошибаешься! И тебя, если потребуется, в порошок сотрут! — завелся Георгий с пол-оборота и потребовал: — Верни «бабки», которые твои головастики у меня забрали! §

—

Это что? Провокация! Никаких денег не было!;;

—

Как так? — взвился поселенец, словно ужаленный, подскочил к офицеру, побагровев. — Отдай! Не то свое посеешь! — отлетел к стене от внезапного сильного удара в висок. В последний миг увидел вошедшего в кабинет Рогачева.

Тот понял все по-своему и спросил:

—

Линять собрался, Гоша?

—

Нет! Меня обокрали здесь! Вот эти козлы! — указал на пограничников, стоявших за спиной Станислава.

—

А зачем с собой деньги взял? Сбежать решил, не иначе! — вставил офицер-пограничник.

—

Я их в приливном мусоре откопал! Значит, они мои! — орал Гоша.

—

Все, что найдено здесь, принадлежит им! — строго оглядел поселенца Рогачев.

Корнеев чуть не взвыл. О! Если б он знал об этом раньше! Ни один ветер не догнал бы его по пути в поселок. Уж лучше б он не находил бы кошелька, не считал бы и не знал, сколько он нашел и как глупо лишился их.

Гошку трясло от злости и обиды. Рогачев, глянув на него, понял все без слов и, указав поселенцу на дверь кабинета, велел идти в машину. Сам, недолго задержавшись, вышел следом.

Корнеев увидел «воронок», поджидавший его у ворог заставы. Оперативник, приметив поселенца, выскочил из кабины. Открыв дверцу «воронка», ядовито ухмыльнулся:

—

Милости прошу в апартаменты! — закрыв дверцу на ключ, добавил, — спекся ты, Гоша! Отправим козла обратно в зону! Недолго погулял на воле! Эх-х, ты, отморозок!

Вскоре вернулся Рогачев. Он хмурился. На Гошу не оглянулся. Велел водителю сразу ехать в милицию.

Поселенец понял, что его уже не отпустят домой, и ругал себя последними словами.

—

Выходи! — велели Гоше, когда машина остановилась у крыльца милиции. Корнеева привели в кабинет к участковому.

Тот с укором смотрел на поселенца:

—

Ну, чего тебе не хватало? Зачем на море понесло? Кто там ждал? Или ты вовсе придурок?

—

Да пойми, я просто гулял. Даже не знал про море! Никогда в ту сторону не ездил, не ходил. Тут случайно. И сразу «бабки» нашел. Так головастики прошмонали, себе притырили, козлы! Не вернули, падлы облезлые. А ихний пахан еще и оторвался на мне, косил под отморозка, вроде про деньги и не слыхал, полудурок! Ну, да я засветил ему головастиков! Теперь на доли разделят мое. Во, визгу будет!

—

В казну они их сдадут! Случай уже не первый. Слышали мы, — обронил участковый.

—

Выходят, они и впрямь полудурки! Кто про те деньги знал? Поделили б поровну, всем хорошо было бы! — скульнул Гоша.

—

Сам ты стебанутый! Разве о том теперь переживать нужно? Что, если начальник решит тебя вернуть на зону?

—

Зачем? За что? Головастики стемнили. Я и не думал «ласты» делать, хотя возможности были Сколько раз на аэродром зимой мотался? Счету не! В любом грузовом самолете мог прикипеться так, что комар носа не подточил бы. Но ведь не смылся. Да и зачем? Мне и тут неплохо! Даже кайфово! Закинь за меня словечко, участковый! Я тебе всю зиму стану на халяву воду возить и в дом, и в баню.