Они не сопротивлялись, поверили. Повязали, как баранов, в общем.
Я попросила вспомнить поточнее, кто конкретно «обнаружил» люк – ведь именно этот человек знал все о мистификации и должен был вести народ к перевалу. Им оказался врач – грек! Тут я совсем успокоилась и повеселела – записка попала как по заказу в нужные руки, повезло. Главную задачу выполнила, уж грек-то должен сообразить, что делать. Про мобильник пятеро друзей ничего не знали – тоже хорошо, значит, не знают и бандиты. Прибрали по-тихому мобилу… надеюсь, позвонят кому надо, сообщат о бомбе. Ведь если грек не сказал никому о записке, значит… – А ничего не значит, он мог просто не поверить. Или поверить, но не сеять паники – к чему, если так и так их отпускали на волю. Я попыталась восстановить в памяти, что же я написала в записке. Что-то вроде «на перевале взорвут бомбу на рассвете настоящие террористы, не бегите туда». Так спешила, руки тряслись, соображала в панике не лучшим образом! Наверное, надо было сообщить о замене киношников на настоящих боевиков, но я тогда подумала, что это только испугает их, и только сейчас начало доходить: они и так считали боевиков настоящими, ничего плохого от этого сообщения с ними бы не произошло, а вот нам бы помогло. Задним умом мы все сильны, не казнись, Наталья, что-то же у меня получилось, очень надеюсь. Хорошо бы грек додумался позвонить пораньше, спецназ бы оказался очень умным и мчался в данную минуту за нами… Лучше не мечтать, а судить реально: вряд ли после такой записки он сообразит о подмене террористов, вряд ли поверят организаторы – на камерах полный порядок. Остается уповать только на то, что сообщения о бомбах всегда проверяют, и мое проверят, правда, успеют ли – ночь все-таки, но грек должен увести народ пока в другое место. В любом случае, надежда для них есть, а вот нам помощи ждать неоткуда. На рассвете узнаю, верно ли мыслила – рванула ли бомба. Если нет, значит, успели разминировать и есть шанс, что успеют нас отследить. Фу ты, опять неверно рассуждаю – на рассвете будем далеко, и вряд ли услышим взрыв. Совсем запуталась я.
Вздохнув, я приступила к неприятному – пора открыть глаза богатеньким Буратино. Изложила только факты: подслушанный разговор, труп, записка. Худой англичанке стало плохо, пришлось положить ее на кровать и помахать полотенцем. Другие держались молодцом, особенно был хорош мой компаньон по плаванию, спокойно что-то чертил, сверяясь с часами. Хоть с миллионерами пообщаюсь, очень интересно поближе узнать, а то вряд ли в жизни еще представится такая возможность. Ну ни за что бы не подумала, что эта худющая английская марафонка – и миллионерка! Или вот эта – культуристка, мощная накачанная баба, кстати, как её зовут? Раньше обзывала ее солдафонкой! Предложила познакомиться поближе, и мы церемонно представились друг другу. Теперь знаю их имена: англичанка Нора, культуристка немка Кэтрин, молодая нежная девушка Сара и двое мужчин, мой знакомый пловец американец Джон и толстый пожилой дядька Эмиль. Очень интересно, кто из моих вынужденных соседей тот самый супербогач, из-за которого все мы вляпались? Наверняка не Сара – эта скорее дочь или даже внучка миллионера… а может и миллиардера? – В общем, не знаю. Решила ничего не говорить про миллиардера, ни к чему нам это. – А ты уверена, что тебе все это не приснилось? – поинтересовалась Кэтрин. Я пожала плечами. – Проверь! Допустим, кто из вас не миллионер? – они переглянулись, потупили взоры. Ясно, все богатенькие. – Когда сюда добирались – видели хоть кого-нибудь ещё? Думаете, чего это вас одних собрали, как лучших игроков, что ли? – обиделась я. Не доверяют, блин. – Меня сегодня первой убьют вам в назидание, тогда поверите окончательно.
Подошла к иллюминатору, примерилась – да, не пролезу. Здесь даже Нора не пролезет. И тут Джон положил карандаш и сказал: – Через полчаса яхта пройдет вблизи суши – большого острова. Вполне можно попробовать сбежать! Больше такого удачного момента не будет. – Откуда знаешь? – Кэтрин подошла к нему. – У меня своя яхта, я здесь каждый метр знаю в районе ста километров. И потом – смотри, – и он поднес ей к носу часы. Кэтрин восторженно зацокала. Мы столпились, рассматривая девайс. Нажатием кнопки часы легко превращались в компас, были водо-, ударо- и еще чего-то непроницаемы. Я разочарованно протянула: – Вы с таким апломбом это сказали, что я подумала, будто у Вас там компьютер, Интернет, и карта с нашим на ней изображением.
Джон заинтересованно глянул на меня: – А это идея! Подарю себе на День рождения! А установить наше местоположение очень просто, зная направление движения и скорость. Настоящий штурман легко это делает, – не преминул похвалиться. – Подождите, а как вы собираетесь выбраться на палубу? А до берега что – пешком пойдем? – Эмиль грустно посмотрел на нас. – На палубу я вас выведу, беру на себя. – обрадовала Кэтрин. – Пока бандиты думают, что мы считаем их своими, шанс есть. – Я плаваю плохо, – встряла Нора. – И я, – добавила Сара. – А я на воде могу держаться, но больше трехсот метров не проплыву, – добил Эмиль.
Но все их колебания прекратила Кэтрин одной фразой: – Мы видели их лица, разъяснить, что это значит? – и если это действительно террористы, надо использовать малейшую возможность бежать!
Джон молча встал и, не обращая на нас внимания, стал обстукивать стены. Вскоре услышали довольный возглас: – Нашел! – каким-то непонятным образом он вскрыл панель в стене, достал оттуда спасжилеты и мешок. Посчитал. – Как раз четыре спасательных комплекта и плот, на всех хватит. И, отвечая на безмолвный вопрос, повисший в воздухе, пояснил: – Мне не нужно, я вплавь. Вам на пятерых достаточно – будете по очереди в воде рядом. Такие комплекты на яхтах обычно лежат во всех каютах.
Мне план понравился, я выразила бурный восторг. Наверняка меня убьют первой – для устрашения остальных, чтобы выкачать их денежки стало проще, тут я не заблуждалась. Или пытать вздумают, что намного хуже. Все нутро моё вопило: «бежа-а-ать»!
Народ стал примерять жилеты. Кэтрин с Джоном уединились и что-то тихо обсуждали, потом подозвали меня и строго проинструктировали, как, что и за чем делать. Наконец, Джон посмотрел на часы и сказал: – Пора. Кто спасется, сообщите полиции об остальных, – все согласно кивнули.
И мы приступили, не теряя времени. Мой выход был первым – я нажала кнопку вызова персонала. Вскоре дверь приоткрылась и амбал в майке спросил, чего желаем. Я сделала самое виноватое лицо и прошептала ему интернациональное «пись-пись», показывая пальцем на себя и Кэтрин. Он выпустил нас, снова запер дверь. Пройдя метра два по узкому коридору, я «споткнулась» и растянулась, застонала натурально. Амбал склонился надо мной и вдруг обмяк, брякнувшись прям на меня. Над ним стояла Кэтрин и ухмылялась. Да-а, недаром я предполагала в ней бывшую военную, вот так голыми руками вырубить такого верзилу… Помогла мне выбраться из-под туши, после открыла нашу дверь его ключом, и мужчины затащили тушу в каюту. Кэтрин воткнула ему в рот кляп, связала его же ремнем руки, а мы стали прикручивать его к кровати с помощью хлястиков от кимоно. Немка тем временем достала пистолет и вынула патроны. – Боевые… Боевые! Значит, она права! – кивок в мою сторону. – Ждите здесь и не высовывайтесь! – приказала, засовывая оружие в карман. Это была уже не прежняя баба-культуристка, а опасная пантера, знающая, что и как делать. Они с Джоном исчезли за дверью. Меня била дрожь, но не от страха, а от восторга, адреналин так и бурлил. Повезло, что увидела вблизи работу профессионалов по-настоящему, а не в фильме, эмоции просто фонтаном, вот это жизнь! Не удержавшись, высунула голову в коридор – а там они уже тащили вторую тушу. – Жаль, убивать нельзя, – просто констатировала Кэтрин, передавая второго нам, и они вновь исчезли в коридоре. Этого мы оприходовали уже быстрее и ловчее. Через несколько минут наши командиры вернулись, но уже одни. – Дорога свободна. А ты ничего, молодец! – удостоился похвалы Джон. – Жилеты лучше надеть здесь.
Трое быстро надевали жилеты, Кэтрин протянула четвертый мне. Я взяла, но надевать не стала. – До рассвета два часа. Ну, с богом! За мной! – скомандовала живая Никита (персонаж Петы Уилсон из «Её звали Никита), и мы, не забыв запереть каюту, осторожно, соблюдая дистанцию, покрались за ней. Завершал нашу процессию Джон с мешком. Благополучно выбрались на палубу как раз в конце катера. И тут я испугалась. Вокруг темень непроглядная, где берег то? Остальным тоже, похоже, стало не по себе. Тогда Джон показал нам на небо. Оно наполовину было скрыто облаками, но кое-какие звезды проглядывали. – Видите те звезды? Там суша. До нее от одного до пяти километров. Север там, – показал еще одно направление. – Если что – просто держитесь на воде, здесь вам Греция, а не Тихий океан! Подберут! – добил окончательно. Не уточнив, кто подберет – свои или чужие. – Что-то план наш не совсем продуманный, – думала я, летя в воду солдатиком. Вслед за мной прыгнули и остальные. Джон ловко поковырял мешок, и он за секунды превратился в маленький уютный плот. Помогли друг другу влезть на плот – да-а, две такие туши, как Эмиль и Кэтрин, заняли сразу две трети плота, на остальной его части с трудом разместились хрупкие женщины. Джон на прощание еще раз указал направление, помахал нам рукой и пошел кролем торпедировать воду. Он, пожалуй, доплывет быстрее всех. Я напрягла память – за сколько марафонцы открытой воды преодолевают пятерку? – часов за пять-шесть вроде. Накинем еще часик – через семь часов точно доплывет.
